Так, значит, особой прочностью шкура у них не отличается, это меняет дело. А, блин, шкура же денег стоит. Ладно, скажу Левше, что таким нашел. Нет, блин, я же врать не могу. Тогда скажу… М-м-м…
Из задумчивости меня вывело еще одно нападение, теперь сразу с двух сторон. Копье полетело в сторону, шаг назад — и удар сверху впечатал второго волка в землю. Так, минус три.
И началось. Я услышал рык, и монстры кинулись все разом. Пришлось вертеться как ужаленному, потому что пока одни волки метили в горло, другие пытались схватить за ноги. Я отбивался сразу со всех сторон, два оставшихся копья быстро нашли свои цели.
Я создал еще одно и метнул в приближающуюся тварь, но та успела отскочить. Попытался вернуть оружие, но оно уже вышло из зоны моего контроля.
Увернувшийся волк отличался от остальных, он больше походил на черное пятно. Словно стена тьмы вокруг меня колыхнулась — и от нее отделился кусочек. Я отбился еще от одного монстра и выставил щит. Вожак влетел в него, ловко отскочил в сторону, будто огибая невидимое препятствие, но на самом деле заставляя меня открыть спину.
Пятое копье, легкое движение пальцев, свист. За моей спиной упала еще одна туша, а я все это время не отрывал взгляда от вожака. Матерый, раза в полтора крупнее собратьев, шерсть не серая, а черная. Но это его естественный магический окрас, Бездна тут ни при чем, хотя я уже успел и в эту сторону подумать.
Тварь оказалась прыткой и… Трусливой. Вожак нападал наскоками, но в последний момент уходил в сторону. Чего и следовало ожидать от альфы, посылающего других на смерть вперед себя. Пришлось тоже извернуться и создать последнее копье, а затем сделать вид, что отступаю. Вожак приблизился, делая вид, что атакует, но я уже устал от этих попрыгушек.
Взмах руки — и копье вырывается из земли, пробивая брюхо твари. Волк рычит, скулит и воет, взрывает лапами землю, но не может освободиться. Копье пробило его насквозь, но оно все еще наполовину в земле.
— Ты не волк, — сказал я с презрением. — Ты шавка трусливая.
Бита засияла в руках. Подшаг — и один выверенный удар. Хрустнули позвонки, и все стало тихо. Кольцо Тьмы развеялось, и я оказался на той же поляне в окружении девяти волчьих тушек. М-да. То ли я стал заметно сильнее со времен битвы с медведем, то ли ни разу не «косарик».
Хотя там, скорее, медведя переоценили.
Странно, но я почему-то все еще ощущал на себе чей-то взгляд. Дикий, животный, полный ненависти и злобы. И исходил он из чащи. Я подождал минуту, но больше никто не вышел. Ладно, мы не гордые, сами сходим.
Глава 6
Уга-вуга-буга
Я вошел под сень деревьев и двинул по волчьим следам. Через некоторое время услышал тихий рык. Еще один волк, только шкура белая, да и само животное какое-то хилое. Словно…
— Погоди-ка… — Я даже голову наклонил, разглядывая это чудо. — Ты когда жрал последний раз, а?
Удивило меня то, что от этого волка не пахло человеческой кровью. Пахло — в переносном смысле. Сложно объяснить, но, по моим ощущениям, эта особь как раз была санитаром леса. Волк был частью общего Потока, как и положено.
— Стой тут, — усмехнулся я на рычание этого дохляка.
Вернулся на поляну, собрал остатки медвежатины, а заодно схватил тушу вожака за хвост, да так и потащил в чащу. Белый встретил меня на том же месте. Кажется, он даже рычать не переставал, но и нападать не спешил. Боится, значит — уважает.
Я присел на поваленное дерево и сосредоточился. Думаю, я уже достаточно подкачался, чтобы провернуть этот фокус. Поток — нервная система мироздания. Когда-то я легко смог подключиться к целому миру. Сейчас мне едва хватит сил, чтобы наладить связь с одним существом.
У меня ушло на это четыре минуты, но вроде как контакт наладился. Тяжеловато, все-таки это не духи, но и не разумное существо.
— Вожак мертв, — произнес я для наглядности, попутно транслируя мыслеобраз.
Еще и пнул тушу, чтобы у волка не возникло сомнений в посыле. Белый тряхнул головой, он явно почувствовал что-то.
— Новый вожак. — Я похлопал себя по груди. — Победил.
Очень тяжело было донести мысль до зверя, пусть и магического, но я решил хотя бы попытаться. Убить этого волка у меня рука не поднимется, он не заслужил. Но если оставить все как есть, то рано или поздно он может сорваться и напасть на людей.
Раз стая так поступила, значит другого выхода не было. Нормальных лесов поблизости нет, стаи нет, жрать нечего, а голод — он такой… Сначала урчит желудок, потом свербит в голове, затем уже становится все равно, кого убивать, лишь бы выжить. А затем забываешь, почему начал убивать, и просто продолжаешь по привычке.
— Стая, — попытался я передать белому образ, где мы охотимся вместе. — Добыча.
На землю полетела медвежатина, и у волка непроизвольно дернулась морда от запаха. Это сколько же ты не жрал-то, бедолага?
Белый внезапно припал к земле, словно готовясь к атаке.
— А ты наглый, — усмехнулся я. — Пытаешься отогнать меня от моего же мяса? Вожак. Стая. Добыча только для стаи.
Никогда не занимался приручением, даже не был уверен, что правильно делаю, но действовал по наитию.
Встал, сделал уверенный шаг вперед. Волк отступил. Я выставил руку с открытой ладонью. Момент истины.
— Подчинись.
Рык усилился. Волка потряхивало, он уже на грани.
— Альфа. Стая. Подчинись, — импульсами посылал я мыслеобразы. Даже без уверенности, что он меня понимает.
Волк припал к земле, лапы напряглись, а я начал формировать копье, готовясь завершить все одним ударом. Но…
С тявканьем вперед выскочил щенок и с размаху влетел мордой прямо в гору мяса.
На секунду наступила тишина, мы с белым замерли, наблюдая, как мелкий пушистик остервенело дергает кусок мяса из стороны в сторону, пытаясь откусить.
Я прервал формирование копья и уселся обратно на поваленное дерево. Только теперь заметил, что из-за спины волка выглядывают еще четыре мордочки, прибежавшие на запах. Волк зарычал на мелкотню, и те моментально скрылись из виду, но ненадолго. Вот только самому шустрому по барабану. Как говорится, вижу цель, не вижу препятствий.
Будь медведь жив, тоже охренел бы от подобной наглости. Хотя чего это я, может, и охренел, но виду не подал. Чую, его дух все еще где-то рядом бродит, просто он на мои команды не отзывается.
— Так ты не белый, а белая, — усмехнулся я. — Твои все? Не многовато будет для одной волчицы? Да не рычи ты, не отберу.
Я устало потер лицо, раздумывая, что теперь делать. Ну не бросать же их здесь. Волчица явно отказалась жрать человечину, похоже и мелким не дала. А вот тушки, оставшиеся на поляне, точно не голодали.
— Вожак, — начал я по второму кругу. — Сильный. Старый вожак слабый, — пнул черную тушу. — Сильный вожак — сильная стая, много добычи, сильное потомство, безопасность.
Это продолжалось пару минут. Ну, она хотя бы рычать перестала, но пребывала в молчаливом напряжении. Все изменилось, когда волчонок с победным тявканьем смог отгрызть кусок медвежатины и проглотить. Кажется, я услышал, как мясо ударилось о стенки его желудка.
В этот раз я молча выставил ладонь, даже не стал подниматься с места. Посмотрел в глаза волчицы и замер. Досчитал до десяти и хотел было уже уйти, как она сделала первый шаг. Неуверенно, с опаской приблизилась, остановилась на несколько мгновений, но потом все же уткнулась мордой в ладонь.
При физическом контакте связь стала ощущаться легче. Ответить она ничего не могла, все-таки звериный разум не очень подходит для двустороннего общения. Но я почувствовал некую покорность и готовность подчиняться. Это еще не похоже на беззаветную преданность, но уже хоть что-то. Я потратил некоторое время, чтобы укрепить ментальную связь со зверем. Это позволит мне легче передавать ей свои желания в будущем.
Жаль, с волчатами такой фокус не прокатит, слишком маленькие еще. Они ни мыслеобразов не поймут, ни концепции подчинения в принципе. У них сейчас есть только мать в качестве хоть какого-то ограничителя, а всех остальных они вообще ни во что не ставят.