Один из них все-таки заметил меня, крикнул, чтобы я не мешался под ногами, а быстрее шел к Борису Борисовичу, тот уже заждался. Борис Борисович – это тот продюсер, о котором я вам говорил. Я зашел к нему в кабинет. Он, не поднимая глаз, что-то буркнул, вроде как поблагодарил за участие и, чуть приподнявшись с места, коротко пожал мне руку. А затем взглянул на меня. Произнес еще несколько фраз. О том, что мне надо зайти в комнату шестьсот какую-то, там со мной рассчитаются, достал из шкафчика небольшую коробку. Там была маленькая видеокамера. Попросил меня снимать все, что мне покажется интересным. Они потом мне позвонят, если шоу будет рейтинговым, возможно, снимут передачу про его участников, и затем сказал что-то вроде «До скорой встречи». Сел за стол и попросту забыл о моем существовании. Я забрал подарок и пошел за деньгами.
Заплатили мне не очень много. Оказывается, по договору (а мне так и не отдали второй экземпляр) сумма за каждый день участия увеличивалась в зависимости от какого-то коэффициента. Но деньги для меня никогда не были чем-то значимым. Расписался в ведомости и вышел на улицу. Чуть не расплакался от радости. Все закончилось. Это было еще зимой, почти сразу после нового года. По дороге медленно продирались сквозь пробки автомобили. Запах выхлопных газов. Я вдыхал его с упоением. Грязный снег. Я взял в руку горсть холодного, крошащегося снега и растер между ладонями. Я смотрел на мир совсем по-другому – не так, как до участия в проекте. Шел по городу и радовался, что никто не обращает на меня внимания. Хотел забежать на стоянку и покататься по заснеженным улицам, но у меня с собой не было прав и ключей от машины. Зашел в гастроном, купил бутылку дорогого коньяка, кое-что из еды и пешком пошел домой. Замерз. На мне была осенняя куртка. Но уж очень мне хотелось просто пройти большое расстояние. Наконец, добрался до дома. И добрая сказка о возвращении закончилась. Дома меня встретили родители. Мне ведь всего двадцать два года.
После этих слов я украдкой посмотрел на его лицо. На вид ему было больше тридцати. Темные круги под глазами. Кое-где просматривались седые волоски. Острый крючковатый нос, казалось, вырос на лице совсем недавно – кожа от щек и лба стягивалась к нему длинными неровными морщинками. Но глаза были непотухшие. Скорее тлеющие. Дунешь – они разгорятся на секунду, а потом из них посыплется пепел и пойдет дымок.
– … отец выпил третью рюмку коньяку, встал и неожиданно ударил кулаком по столу. Мать вышла в другую комнату. Почти сразу же из кухни выскочил и я. Оказывается, они не ожидали, что я ТАКОЙ. Они думали, что их мальчик тихий и спокойный, не ругается матом и боится прикоснуться к девушке. Я подбежал к телевизору. Возле него лежала черненькая коробочка – декодер. Им установили его бесплатно – родители видели все, что показывали по платному каналу. За одну секунду я вспомнил все. Представил, как они восприняли то, что мне тогда казалось естественным и непринужденным общением. Я вырвал из антенного гнезда проводок, открыл окно и выбросил декодер на улицу. А потом и сам вышел из дома. Вернулся после полуночи. Пьяным. Демонстративно зашел одетым в их спальню, включил свет, пожелал спокойной ночи и направился в ванную. Там громко матерился, сбрасывал с полок бритвенные принадлежности, распахнул дверь, помочился на их глазах в раковину и улегся спать.
Утром началась новая жизнь. Жизнь после шоу. Непрекращающийся кошмар, изредка прерываемый скандалами и драками. Меня узнавали на улице поклонники девушек, которые участвовали в проекте. Разговоры на повышенных тонах, мои заверения, что я не видел их лиц, и никогда не буду пытаться возобновить с ними отношения, толчки в грудь. Безуспешный поиск работы. Вдруг оказалось, что у меня нет друзей. После того, как я вернулся домой, никто мне не перезванивал. Я сам долго хранил молчание, но когда выходил с ними на связь, то разговор не клеился. Но это было не самое страшное. Хуже было то, что…
Он обхватил голову руками и закрыл глаза. Сглотнул слюну и продолжил. Я заметил, что руки у него дрожат.
– … хуже всего было то, что у меня начала развиваться мания преследования. Вначале я говорил себе, что для этого есть объективные причины. Мое лицо стало знакомым для многих людей. Но не все же будут подходить и брать автографы. Просто узнают и задерживают на мне свой взгляд. Я начал зимой надевать темные очки, старался меньше пользоваться общественным транспортом. Но это не помогало. Однажды ночью я проснулся. Мне снилось, что я продолжаю участвовать в проекте. Открыл глаза. Было темно. Темно для наших глаз, но не для камер. И тут я увидел в темноте красный огонек. Чуть с ума тогда не сошел. Швырнул в него подушкой и бросился к выключателю. Зажег свет в комнате. Горела лампочка дежурного режима на телевизоре. Но я не успокоился. Так до утра и не заснул. После этой ночи, мой ежедневный кошмар стал приобретать готические черты. Я уже ни на секунду не мог расслабиться. Перестал дома ходить в туалет. Вначале ходил в ресторанах быстрого питания. Но там, на потолке, много всяких устройств, пожарная сигнализация, еще что-то. Везде провода, светодиоды. Тогда начал справлять свои естественные потребности в самых неожиданных местах. Например, заходил в салоны красоты и адвокатские конторы, милицейские участки и троллейбусные депо.
Сейчас везде установлены видеокамеры. Присмотритесь к городу. Половина мобильных телефонов со встроенными фотоаппаратами. Все ходят и что-то снимают. А тут еще его подарок. Видеокамера. Еще просил, чтобы я что-то запечатлел из своей жизни на пленке. Кроме мании преследования у меня начала развиваться клаустрофобия. Три месяца реалити-шоу провел в закрытом помещении – никаких симптомов. А на свободе… Перестал пользоваться лифтом, не езжу в метро, в своей собственной квартире открываю все окна, но кажется, воздух не попадает внутрь. И все же днем мне гораздо спокойнее, а вот ночами… стараюсь чаще бывать в шумных многолюдных заведениях, чтобы смешаться с толпой, выпить – потом легче уснуть. Так вот случайно и заметил вас. Сейчас уже вижу, что ошибся. Но чем-то вы напоминаете Бориса Борисовича. Не чертами лица или цветом глаз. Какие то неуловимые детали – наклон головы, полуулыбка, мелочи, в общем.
Но к моменту этой встречи, произошли еще некоторые события. Примерно неделю назад. Да-да ровно неделю, за день до того, как увидел вас. Я был уже на грани. Где бы ни находился, что бы ни делал, всегда чувствовал на своей спине обжигающий взгляд соглядатая. Помните фильм о Властелине Колец? Всевидящее око. Я даже стал рисовать его в своих фантазиях. Огромное, багровое, без век, недремлющее, всевидящее око. Я видел его на стенах своей комнаты, посреди лба у случайных встречных прохожих, на дне каждого стакана. Я ведь примерно месяц пил, не просыхая. Видеокамеру обменял на пять бутылок водки. Но кое-как выкарабкался. Немного наладил отношения с родителями. Понял, что они меня любят, да и сами они немного пришли в себя, после всего, что видели на экране. Тем более, все участники шоу неоднократно занимались друг с другом любовью в комнате свиданий. Не один я.
Дело в том, что…
Он достал из кармана пачку сигарет, вынул одну, предложил мне, не сразу заметил мой отказ и молча закурил. Я даже не знал, как себя вести. Попросить продолжить рассказ или ждать, пока докурит. Видимо, собирался с мыслями. Человек, постоянно живущий в страхе. Честно говоря, я очень хорошо его понимал. Чувствовал в себе подобную расположенность. Ведь совсем недавно мне казалось, что этот человек за мной наблюдает. Но могу ли я доверять его словам? Вот. Опять начались подозрения и страхи. Слишком уж искренними кажутся его слова. Слишком прозрачными – цели поступков. Слишком похоже на меня самого. Или похоже на всех? Он рассказывал, как, проснувшись ночью, испугался красного огонька телевизора. У меня в жизни тоже была подобная ситуация. Некоторое время я снимал квартиру в доме неподалеку от аэропорта. И ночью часто просыпался и выходил на балкон. Внизу гремели фуры грузовиков, вдалеке поднималось над землей голубоватое свечение центра города. Я садился в кресло и зевал, зажмурившись. И вот иногда в воздухе начинали рождаться еще не слышные, зато вполне осязаемые вибрации. Перила балкона чуть подрагивали, я настороженно вслушивался в этот гул, боясь открыть глаза. А когда открывал их, замечал большой черный силуэт на фоне звездного неба. В ту же секунду раздавался грохот реактивных двигателей. Мигали зеленые и красные огоньки, казалось, что по щекам пробегал теплый ветерок. Это был самообман. Самолеты летали не так уж и низко над этим домом.
