Ничего не остается, как делать то, что он хочет.

Я наклоняюсь и беру его в рот. Он ощущается таким же гигантским, как и раньше, растягивая мою челюсть до боли.

В тот момент, когда мой рот смыкается вокруг его ствола, Спайдер издает гортанный стон, от которого гудит каждый нерв.

Ощущение его в моей руке, мускусный, горячий вкус его на моем языке заставляют мои чувства обостриться. Он толкается глубже в мой рот, и я пытаюсь отдернуться. Он этого не позволяет. Рука Спайдера скользит в мои волосы, удерживая мою голову на месте. Мои губы сжимаются, когда я пытаюсь оттолкнуть его, мои руки пытаются разжать его пальцы.

— Заведи руки за спину и открой рот.

Я беспомощно стону. Мои руки убираются за спину, как будто сами по себе, но я не могу заставить свою челюсть открыться. Присутствие его там кажется навязчивым, неописуемо постыдным.

— Открой свой гребаный рот.

Господи, он звучит так сексуально вот так, с его грубым и рычащим от похоти голосом. Он овладевает мной, поглаживая мой клитор и заставляя мою кровь бежать как огонь. Мой рот открывается, и он проникает внутрь, ударяя по задней стенке моего горла.

— Так-то лучше. Маленькая воровка. Прими все это.

Я хнычу, когда он касается задней стенки моего горла, заталкиваю его и заставляю себя позволить ему вонзиться по самую рукоять.

— Хорошая девочка. Пусть они увидят, как ты отсасываешь у меня.

Слова просачиваются внутрь, проникают в ту больную извращенную часть меня, которая нуждается в том, чтобы доставить ему удовольствие, которая питается темнотой в нем. Чувство правоты овладевает мной, лишая всякой надежды на сопротивление.

Копируя то, что я видела, как Моника делала с Пипом, я скольжу ртом вверх и вниз по длине Спайдера, работая щеками, сильно посасывая.

Спайдер издает самый сексуальный рокот. — Вот так. Люблю чувствовать, как твой горячий маленький ротик поглощает мой член, — он отводит мои волосы в сторону с той знакомой неуместной мягкостью, которая противоречит тому, что он заставляет меня делать с ним. Он собирает их в кулак, убедившись, что у всех есть беспрепятственный обзор.

Моя плоть стала мокрой.

— Черт, это горячо.

Декс. Президент Уайт-Спрингс, и он звучит так, словно стоит у стойки бара. Драгон издает рычащий гул согласия. Стыд съедает меня заживо. Моя голова замирает, и я еще раз пытаюсь сжать челюсти.

Спайдер обхватывает рукой мою челюсть, удерживая ее открытой. — Не останавливайся, — его другая рука обхватывает мою голову, — ты будешь отсасывать мне, пока я не кончу тебе в глотку.

Это безумие, но прямота его слов в сочетании с ощущением его рук, сжимающих мою голову и использующих мой рот, делает меня такой влажной, что я бы погладила себя прямо там, если бы могла использовать свои руки.

Несколько недель назад я бы никогда не подумала, что использование моего рта так, как женщина использует свое тело, может быть таким сексуальным.

Я двигаю ртом вверх и вниз, и он рычит, замедляя меня, наслаждаясь каждым горячим, влажным движением.

— Используй свой язык. Оближи меня.

Вырывается еще один стон. Он растягивает удовольствие. Я обхватываю кончик его члена, позволяя своему языку скользить по всей длине.

Спайдер откидывает голову назад, его хватка на моей голове усиливается. — Черт. Посмотри, что ты со мной делаешь. Сексуальная маленькая воровка.

— Господи, — рычит Страйкер. — Нам придется попросить Рэта сделать копию этой записи.

Эти слова заставляют меня чувствовать себя так, словно кто-то плеснул на меня ледяной водой. Здесь есть чертова камера, которая записывает это. Эта мысль даже не приходила мне в голову.

Мой желудок сжимается от этой мысли, но, как ни абсурдно, моя промежность становится еще влажнее. Мысль о каком-то извращенце, которого я не знаю, сидящем за монитором и получающем удовольствие от того, что он видит, наполняет меня ужасом, и мысль о том, что друзья Спайдера могут наблюдать за этим развратом, как будто я нахожусь в одном из этих порнографических видео, злит меня, но под унижением жар обжигает мое тело. О том, как он позволяет своим друзьям получать от этого удовольствие.

— Не останавливайся, черт возьми, — он толкается быстрее, его дыхание прерывистое. Я даже не поняла, что остановилась, пока его хватка на моей голове снова не усилилась.

Я сосу сильнее, и Спайдер рычит. — Черт…

Его контроль ослабевает, и в следующее мгновение он яростно захватывает мой рот, входя и выходя, его бедра дико дергаются, поднимаясь с дивана.

Я вскрикиваю, слегка задыхаясь, пытаясь снова дернуться назад. Спайдер предупреждающе рычит, и его пальцы сжимаются на моей голове и челюсти. Удерживаю голову на месте и держа челюсть открытой, чтобы я ничего не могла сделать, кроме как позволить ему получать удовольствие.

— Черт возьми, да… так чертовски хорошо! — его грубое, прерывистое ворчание гладит мой клитор, пока прилив почти не захватывает меня, и я почти кончаю.

Затем он резко отводит бедра назад, и как раз перед тем, как отпустить, он поднимает мою голову вверх. Он сжимает свой член в кулаке, а затем дергает его сильно и быстро, одновременно откидывая мою голову назад, обнажая мое горло.

Он издает последнее рычание, и горячее семя брызгает мне на шею, разливаясь густым и теплым по моей груди, по всей моей груди.

Руки Спайдера соскальзывают с меня, и он на мгновение откидывается назад, тяжело дыша, проводя пальцами по моим губам, влажным от его семени.

Тяжесть того, что только что произошло, обрушивается на меня, сокрушая. Я знаю, что должна быть на ногах, должна держаться как можно дальше от этого зверя, но я слишком онемела, мои ноги слишком слабы. Униженная, на коленях, глаза щиплет, вытираю рот тыльной стороной ладони.

— Ух ты, это было потрясающе, — говорит Моника. Я это слышу; она получила удовольствие от этого.

— Сегодня вечером в доме будет много кисок, — говорит Страйкер, и я слышу звук молнии. У меня ужасное предчувствие, что он только что вышел из себя.

Спайдер издает задыхающийся, хриплый гул в знак одобрения его слов. Затем он дергает мою голову вверх, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Теперь я могу идти? — я стискиваю зубы, в ярости, позволяя ей сжечь жало угрожающих слез.

— Да. После того, как ты скажешь мне, какая ты мокрая.

Он знает. Он знает, что я изнываю от боли, что моя плоть скользкая от желания.

Это небольшое облегчение, что многие мужчины, столпившиеся вокруг нас, теперь уходят, теперь, когда шоу закончилось. Некоторые наблюдают и ждут моего ответа.

Я ненавижу их. Я ненавижу их всех.

— Я промокла насквозь. Пойдет?

Спайдер ничего не говорит, но его улыбка полна торжества. Его голова наклоняется, и его рот опустошается на мой.

Я вскрикиваю от его поцелуя, и его язык издевается над моим. Он пробует себя на вкус, но ему, похоже, все равно; на самом деле, он стонет, как будто это его заводит.

Очень, очень горячо.

Он поднимает голову, и я ненавижу, что мои чувства шумят, что мне кажется, будто я дышу каждым вздохом для него.

— Я собираюсь посмотреть все это шоу позже, — рычит он. — Могу пригласить ребят. Что ты об этом думаешь?

Стыд сдавливает мне горло. Я напрягаюсь, пытаясь вырваться из его хватки, и его пальцы сжимают мой затылок. Не оставляя мне возможности сбежать.

— Иди приведи себя в порядок, — он отпускает меня, берет джин с виски, оставленный для него, и одним глотком опрокидывает напиток, — оставайся в моей комнате, пока я не скажу тебе другое.

Я поднимаюсь на ноги на ослабевших коленях, спотыкаясь, направляюсь к лестнице.

Карабкаясь, чтобы увеличить расстояние между нами, прежде чем я поддамся искушению сломать челюсть Спайдеру, я не могу подняться по лестнице достаточно быстро. Кажется, они отдаляются от меня с каждым шагом, и я проталкиваюсь сквозь группу мужчин, которые, я уверена, специально встали у меня на пути.

Кто-то спешит к лестнице, и я оборачиваюсь, ожидая увидеть Спайдера, но Рэт с грохотом проносится мимо меня. Он несет на плече женщину, которую я никогда раньше не видела, не оставляя мне другого выбора, кроме как отойти в сторону и пропустить его, когда он мчится вверх по лестнице.