Тогда мне приходит в голову странная мысль. Я вижу образ в своем сознании, всего на мгновение. Мужчина с зеленой кожей, становящийся больше с каждой секундой, рубашка и брюки рвутся по швам. Это всплывает из моего подсознания, что-то, что я видела раньше, но у этого нет контекста и нет смысла.

За исключением того, что это так. Это предупреждение моего подсознания, наполовину понятное, что я подключена к чему-то внутри Спайдера, сделал больше, чем просто вывела его из себя.

Человек внутри него исчез, ушел так глубоко, что остался только монстр.

Стулья скрипят по полу, шаги гремят на лестнице, ведущей ко входу в бар, и я слышу, как некоторые мужчины следуют за нами снаружи.

— Теперь на это будет забавно смотреть, Декс, — говорит Драгон позади меня, — мне нравится, когда он становится таким.

У меня внутри все переворачивается. Это в точности то же самое, что сказал мне Страйкер, когда Спайдер наказал меня в первый раз, отведя к этому несчастному дереву. Но здесь нет дерева. Что он теперь со мной сделает?

Я ожидаю, что он поведет меня вверх по ступенькам в свою комнату, но он этого не делает.

Спайдер останавливается у заднего дивана достаточно надолго, чтобы Пип и еще несколько мужчин освободили его. Пип ухмыляется и стоит в стороне, наблюдая за происходящим с самодовольной Моникой и толпой других.

Джин замирает посреди подачи напитков мужчинам на противоположном диване, и ее глаза расширяются, понимание появляется на ее красивом лице. Она наклоняет голову, ее глаза умоляют, кажется, спрашивая меня, что я сделала, чтобы попасть в эту переделку. Они выглядят немного грустными, прежде чем она отводит взгляд, глядя куда угодно, только не на меня.

— Виски, Джин, — говорит ей Спайдер, все еще сжимая мой затылок.

Джин слегка дергается и идет к бару.

Спайдер срывает с меня футболку, оставляя меня обнаженной до пояса на всеобщее обозрение. Стыд обжигает мои щеки, и я инстинктивно прикрываюсь руками.

Спайдер разворачивает меня лицом к себе и хватает за затылок. — Руки за спину.

Страх захлестывает меня, смешиваясь с ужасом унижения. Это цена за то, что я пошла против него. Если я буду бороться с ним сейчас, будет только хуже. Я завожу руки за спину и сжимаю их там.

Спайдер тянет меня к дивану, затем отпускает и опускается на него.

Джин возвращается, на мгновение привлекая мое внимание, когда она ставит его виски. Он бросает ей ее футболку, и она ловит ее с испуганным взглядом.

— Это принадлежит тебе? — он одаривает ее свирепой улыбкой, когда она смотрит на изодранную одежду. — Если ей что-нибудь понадобится, — он кивает в мою сторону, — я это обеспечу. Не давай ей больше ничего.

Его глаза ловят мои.

— На колени, — рычит он.

Никто ничего не говорит, но почему-то я чувствую, как предвкушение в комнате усиливается, как будто кто-то увеличил здесь температуру на несколько градусов.

Мой страх нарастает, мой мозг пытается сообразить, что будет дальше, найти выход из того, что бы это ни было. Нет ни одного, который не причинил бы мне больше страданий.

Горло сжимается, я падаю на колени, морщась от твердости деревянного пола под ними, обжигающего даже сквозь джинсы.

Рука Спайдера обхватывает мои волосы сзади, его пальцы касаются моей головы, когда он притягивает меня ближе к себе, заставляя меня идти на коленях по твердому полу. Мои обнаженная грудь колышется от движения, их тяжесть заставляет меня чувствовать себя болезненно обнаженной.

Полностью игнорируя виски на столе, он откидывается на спинку дивана, король на своем троне, а его раб у его ног.

Спайдер протягивает руку и касается большим пальцем одного соска. Копье невольного удовольствия пронзает меня, и сосок мгновенно напрягается, напрягаясь почти до боли.

Мои руки инстинктивно разжимаются, но прежде чем я успеваю оттолкнуть его руку, Спайдер качает головой.

— Я сказал, руки за спину, — его голос хриплый и мрачный, и в нем звучит команда, вызывающая боль у меня между ног.

Как бы сильно я ни ненавидела его за то, что он сейчас делает со мной, есть что-то необъяснимо горячее в том, чтобы знать, что здесь происходит. В его абсолютной власти надо мной и знании того, что все остальные могут видеть меня обнаженной, и мне ничего не остается, как подчиниться его воле.

Снова сцепив руки, я отвожу от него взгляд, стыд волной накатывает на меня. Особенно когда я слышу, как несколько мужчин придвигаются ближе, чтобы получше рассмотреть шоу. Краем глаза, стоя возле дивана, Страйкер бесстыдно наблюдает за мной, потирая большую выпуклость в промежности.

— Ты чертовски везучая задница, Спайдер, — говорит парень со шрамом на щеке рядом со Страйкером.

Спайдер вздергивает мой подбородок вверх, заставляя меня посмотреть ему в глаза. Похоже, он не слышал, что говорит мужчина, облизывает губы. Его веки опущены, и на лице снова тот сексуальный, сонный взгляд. Мои мышцы напрягаются, как всегда, когда он так выглядит.

— Ты никогда не учишься, не так ли? — бормочет он. Его пальцы ласкают мои губы, его глаза жадно впиваются в них.

Страх, разъедающий меня, достигает лихорадочного накала. Что, во имя всего Святого, он задумал? Слишком дорого стоит спрашивать, показывать свою панику, поэтому я ничего не говорю, ожидая неизбежного.

— Расстегни мои штаны и достань мой член.

И снова эти слова производят эффект удара электрическим током. Последствия этого сильно ударили по сердцу, отправив его в желудок.

Я полагаю, его намерения должны были быть очевидны с той минуты, как он приказал мне встать на колени. Просто он так часто заставлял меня вот так стоять перед ним на коленях, ни разу не потребовав… этого. То, что я не понимаю, заставляет меня чувствовать себя невероятно глупо, моя неопытность — болезненная, проклятая вещь.

Не прошло и двух недель, как он заставил меня пройти через это, и, как бы это ни было унизительно, тогда мы были одни. Чтобы он сделал это в комнате, заполненной членами двух клубов, наблюдающими за происходящим? Этого не может быть. Этого не может быть.

Ненависть к нему пронзает меня, злая и разъедающая, превращая все, что я могла бы испытывать к нему, в бесполезные клочья. Думать о тех украденных моментах, которые мы разделили после того, как Кэпа подстрелили — это как удар под дых. Это заставляет меня чувствовать себя преданной, наивной и использованной.

Не в силах вымолвить ни слова, я дергаюсь в его хватке, инстинкт берет верх и лишает меня чувства, которое заставило бы меня подчиниться.

— Ты хочешь, чтобы я снова пристегнул тебя ремнем?

Это останавливает меня. — Нет, — угрюмо шепчу я.

Руки дрожат, дыхание перехватило, я расстегиваю его ремень, возясь с жесткой кожей и чувствуя себя неуклюжей. Он не помогает мне, вместо этого наблюдая, как я расстегиваю его штаны.

Стержень Спайдера уже твердый, свободно пружинит, длинный и толстый. Я уже видела его много раз, и все же его вид, в нескольких дюймах от моего лица и ярко-красный, заставляет мой рот наполняться слюной и заставляет мою плоть пульсировать.

Господи, он прекрасен.

Мои пальцы дрожат, а руки замирают, не в силах заставить себя сделать следующий шаг. Чувствуя, что все смотрят на нас, мои щеки пылают, и я смотрю ему в глаза, безмолвно умоляя. Умолять его о чем-то, чего, я знаю, он не даст.

— Ну же, давай, — холодно говорит он, имитируя ободрение, — ты знаешь, что мне нравится. Покажи всем, как ты берешь мой член.

Так что мы действительно делаем это.

Как будто какая-то часть меня все еще глупо тянулась к мужчине, в которого я чуть не влюбилась тысячу лет назад, ожидая, что он вернется ко мне. Эта часть меня разрушается, отказ опустошает меня.

Яростный, горячий гнев пронизывает меня, смешиваясь с тяжестью греха, который я собираюсь совершить, я обхватываю рукой его член.

Спайдер слегка вздрагивает, как будто жар моей ладони обжег его. Мускул на его челюсти дергается.

Он ждет.