На полпути через бар Кэп как раз пробирается сквозь толпу к двери бара, и я ловлю полный отвращения взгляд, который он бросает на Спайдера через плечо.

Господи, Кэп все это видел. Почему-то мысль о том, что он был там, более унизительна, чем мысль о том, что кто-то еще наблюдает, и на меня накатывает волна унижения.

Все, что я хочу сделать, это подняться по лестнице, где я смогу побыть одна и забыть весь этот день, но Рипер следует по тропинке, проложенной Рэтом, вверх по ступенькам, таща за собой женщину.

Страйкер одаривает меня ухмылкой и хлопает Спайдера по плечу через спинку дивана. — Теперь вернулся Спайди, которого мы знаем и любим. Приятно, что ты вернулся.

Реакция Спайдера — это не то, чего я ожидаю. Он хватает Страйкера за шиворот и приближает его лицо, обнажая зубы. — Отвали.

Не давая себе времени размышлять о гневе Спайдера на его друга, теперь, когда лестница свободна, я бросаюсь бежать вверх по ней.

На секунду мои глаза ловят взгляд этой проклятой камеры на верхней ступеньке лестницы. Я подавляю волну слез и несусь по коридору, не в силах достаточно быстро попасть в спальню.

Как только дверь в спальню закрывается, и я остаюсь одна, я падаю на пол на колени, мои ноги больше не могут меня держать. Ощущение освобождения от Спайдера скользит по моей коже, просачиваясь в поры, его насыщенный мускусный запах наполняет мой нос, наполняет мою голову, пока она не начинает кружиться. Мне очень хочется сбегать в ванную и оттереть его, но мои ноги не выдержат достаточно долго. Аромат заполняет каждую щель моей жизни, разбивая мою решимость вдребезги.

То, что осталось от моей воли оставаться сильной и несокрушимой, разлетается на части, как разбитое стекло.

Мои кулаки колотят по двери, пальцы впиваются в дерево. Мои плечи сотрясаются от рыданий, которые, кажется, сдерживались неделями.

Кэп однажды сказал, что я единственная, кто может уберечь Спайдера от уничтожения его собственными демонами, что я единственная, кто может спасти его. Что я должна спасти его. Сегодня он сказал, что мне придется принять тьму, если я хочу добиться успеха в этой жизни. Сегодня он сказал, что я найду здесь свое место, но он ошибался. Он все неправильно понял.

Здесь для меня нет ничего, кроме боли и разрушения. Тьма в Спайдере слишком велика, ее слишком много, и теперь я знаю, что не смогу спасти его. Я не смогу, и, если я не найду способ сбежать от него в ближайшее время, его демоны не просто уничтожат его. Они уничтожат и меня тоже.

Они уничтожат все, чем я являюсь, а потом сожрут меня целиком.

Глава 15

Поездка с Беном

Эмма

Я просыпаюсь от громкого стука.

Открываю глаза, смятение просачивается сквозь туман сна. Я лежу на боку в постели, и серо-голубой свет проникает через окно.

Слабый, желтоватый свет, это тот свет, который легко может указывать на очень раннее утро или раннюю ночь, прямо перед восходом или заходом луны, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что это такое.

Уже утро. Скоро взойдет солнце.

Оглядев комнату, я обнаруживаю, что она пуста, и от этого факта я испытываю дикую радость.

— Эмма, — еще пара ударов в дверь, а затем голос Пипа, — открой.

Я вытаскиваю себя из постели. Мой зад трется о матрас, заставляя меня вздрогнуть и резко выпрямиться, прежде чем я пересеку комнату.

Без чистой футболки, раздетая до пояса, я приоткрываю дверь на несколько дюймов и заглядываю в проем, протирая усталые глаза.

Пип изучает мое лицо, и его юные глаза весело блестят. — Плохо спалось? — спрашивает он. — Я думаю, пройдет некоторое время, прежде чем ты почувствуешь себя комфортно.

Я сжимаю губы, наклоняю голову и жду.

— Мы скоро уезжаем, — он протягивает стопку одежды, джинсы, футболку и носки, сложенные сверху, — Спайдер хочет, чтобы ты спустилась вниз и была готова через тридцать минут.

Я забираю у него одежду. — Значит, мы возвращаемся в Даймондбек сегодня?

Он кивает. — Поторопись.

Он уходит, и я закрываю дверь.

Глядя в комнату, благодарность за то, что я одна, угасает, уступая место раздражающему одиночеству, которое стало слишком знакомым. Я иду в ванную, скрипя зубами.

После того, как я оставила Спайдера в баре и рухнула на пол, я плакала, пока не уснула прямо там, у двери. Я была слишком потрясена всем, что произошло за последние два дня, чтобы заставить себя лечь в постель.

Когда наступила ночь, я, наконец, приняла душ, смыла семя Спайдера и позволила воде смыть новые слезы. Спайдер не приходил в комнату.

Вскоре после того, как я забралась в постель, Моника принесла ужин, оставив тарелку с тушеным мясом на прикроватном столике. Она ушла, не сказав ни слова, а я даже не обернулась, чтобы посмотреть на нее. Чувствуя оцепенение, я поела в тишине, а затем, спустя некоторое время, провалилась в сон.

Удивительно, но сегодня с этим легче справляться. Мои эмоции кажутся менее интенсивными, запертыми за стеной оцепенения. Прошлая ночь кажется какой-то далекой, как будто я защищена коконом, завесой, за пределы которой ничто не может проникнуть.

Я быстро принимаю душ и вытираюсь полотенцем, затем смотрю на одежду, которую прислал Спайдер.

Слава Богу, сегодняшний наряд гораздо менее откровенен. В нем пара обтягивающих джинс, черная футболка и темные носки. Кружевные черных трусики, все еще с биркой на них, сложены между брюками и футболкой.

Я должна задаться вопросом, чья это одежда. Очевидно, он где-то приобрел нижнее белье. Вероятно, прошлой ночью он отправился по более секретным делам клуба и приобрел их до того, как вернулся в Попс. А остальную одежду он тоже купил?

Я оглядываю ее. Нет, он этого не делал. Джинсы выглядят потрепанными, удобными и выцветшими, какими становятся джинсы, когда их долго используют.

Ди вчера намекнула, что у Спайдера есть другие женщины, и это не первый раз, когда он это делает. Принадлежит ли эта одежда одной из них, как одежда, которую я нашла в его шкафу в тот первый день в Каспере? Делила ли с ним постель одна из девушек из Уайт-Спрингс?

Укол ревности на мгновение пронзает безопасность этого бесчувственного оцепенения. Должно быть, он сегодня спал, но очевидно, не возвращался в комнату ночью, иначе я бы наверняка его услышала. Я предположила, что он где-то катался, но был ли он в постели с какой-то другой женщиной, пока я была здесь одна?

Ревность превращается в ярость, и я дергаю за штаны, почти достаточно сильно, чтобы порвать их.

Я не должна чувствовать ничего из этого, и это сводит меня с ума еще больше, когда я осознаю, что это так. После всего, что он сделал, я должна быть рада позволить этим другим женщинам заполучить его!

Брюки немного свободны в талии и бедрах и на несколько дюймов длиннее в ногах, как будто они предназначены для женщины выше меня ростом с немного более широкими бедрами. Тем не менее, они удобны, и они не те проклятые набедренные, которые едва скрывают мою промежность. Они завышенные — это повод для большого облегчения. Это большая черная футболка, достаточно большая, чтобы быть еще одной из футболок Страйкера, с короткими рукавами. А потом я вижу, что написано на ее лицевой стороне.

Тут есть уменьшенная версия эмблемы Дьявольских Бандитов с названием клуба спереди тем же курсивом, что и на нашивке, которую мужчины носят на своих порезах. Футболка просторная и доходит мне до бедер. По крайней мере, он не заставляет меня носить что-то, что оставляет больше моей кожи открытой. Эта футболка не оставляет мою грудь наполовину вываливающейся из нее, и она не обнажает ту проклятую паутину, которой он пометил меня.

Я провожу расческой по волосам, свирепо думая о том, как Колония отслеживала каждое наше движение, начиная с того, как мы одевались и заканчивая тем, что мы ели. В отличие от того, что Спайдер делает со мной, они выделили определенное количество времени для утренней подготовки к новому дню. В отличие от Его Святого Мира, здесь нет окон, выходящих в каждую комнату в здании клуба, что позволило бы Спайдеру шпионить за мной в любое время. Несмотря на это, его контроль надо мной кажется не менее агрессивным. Меня беспокоит то, что я, вероятно, слишком хорошо осознаю сходство между тем, как он контролирует мою жизнь, и Колонией, из-за наказания, которое он вынес прошлой ночью.