– Гэгэ, что это с тобой? – я обеспокоенно протянула руку и коснулась пальцами знакомых и родных скул. – Отчего же ты не поцелуешь меня, как всегда, и не ласкаешь до беспамятства, как обычно? Почему, дожидаясь тебя одинокой ночью, я не ведала тепла рук твоих? Или ты так по мне соскучился, что боишься не сдержаться и сделать мне больно? А, дорогой гэгэ? Так не переживай, моя кровь всё стерпит. Ты же знаешь, феникса нельзя убить, он птица гордая, и пламя его крови будет жить в своём носителе вечно. Так что же ты медлишь?
– Нет… – почти умоляюще прошептал мой муж. – Фэй Цзиньхуа, нет.
– У Юйлунь… – в бессильной злобе выдохнула я и медленно потянула на себя завязки его ханьфу. – Прекрати, мы столько лет вместе, а ты опять вспомнил эти идиотские правила клана У! Ну в самом деле, не фарфоровая, я, не развалюсь!
– Нет! – как-то резко и нервно выдохнул тот, пытаясь не допустить того, чтобы я расправилась с его одеждами.
– Что «нет»? – возмущённо звучал мой голос в нашей с ним спальни, которая столько лет служила мне домом. – Тебе плохо, ты устал, ты не хочешь? Ты ранен? У Юйлун? Да ответь ты мне хоть что-нибудь!
– Нет… – сдавленно ответили мне. – Не У Джен…
Мысли лениво перетекали в голове, обрабатывая поступившую информацию, и когда она сформировалась в голове, я так резко отдёрнула руку, будто ткань одежд обжигала пальцы. Вот только шёлковый пояс, не единожды оплетённый вокруг пальцев, чтобы сдёрнуть мешающийся ханьфу, уцепился, с шелестом распустил узел и позволил верхним одеждам распахнуться. Хмель мгновенно выветрился из моей многострадальной головы, и вмиг горло сдавало от осознания того, что я натворила. Боги всемогущие, я же по привычке, завалилась спать в покои к первому наследнику клана У, в которых прожила бесчисленные дни и даже не подумала о том, что младшей ученице в них делать нечего. Ноги сами принесли меня в знакомую комнату, в которой мы жили с У Юйлунем после того, как его брат стал старейшиной секты У. вот только тот ещё не стал…
Но как же это? Что теперь скажет один из двух лотосов? Как объяснить ему весь тот бред, что несла в пьяном полусне? Почему он тут? Как можно было спутать? Что теперь делать? Как исправить подобное недоразумение? Я вцепилась в свои волосы в священном ужасе, пока едва различимый силуэт напротив, сгорбился в три погибели, поднимая брошенные наземь ленты, переплетённые концами. Я помнила, как впервые позволила себе снять ленту с У Юйлуня, как глаза того налились страхом и ненавистью, несмотря на всю любовь, лелеемую глубоко в душе. Сжавшись в комок и забыв о том, что стояла практически голая перед первым наследником, зажмурилась, на этот раз, ожидая удара. Но минуты текли одна за другой, а удара так и не последовало, только горестный вздох и невесомое прикосновение к моим заледеневшим пальцам, в которые бережно вложили ленту.
– У Цзиньлунь? – едва разлепив губы, пролепетала я.
– Я просто… – тихо проговорил У Хенг, которому, кажется, в этот момент передалось косноязычие брата, не способного рассказать о своих чувствах и печалях. – Я не… О боги! Я увидел силуэт на постели и подумал, что убийца или вор. А когда понял, что это девушка, хотел проверить, живали… Простите, что ввёл вас в заблуждение. Я не хотел. Я не собирался… Простите…
– Что вы, У Цзиньлунь, это мне нет прощения, так глупо повела себя и посмела помешать вам, – непроизвольно вырвалось у меня, пока мысли лихорадочно циркулировали в голове. – Я… Мне нет оправдания, я с благоговением приму любое наказание, какое вы скажете. Прошу… Нет, умоляю, примите мои извинения…
Возможно, не собирался, но хотел… Да и я в его комнате… Это же преступление, вот так заснуть в постели одного из лотосов клана У, ещё и будучи младшей ученицей… Внезапно меня прошибло неожиданной догадкой. Я, до сих пор не особо отличавшаяся прозорливостью по отношению к чужим чувствам и соблюдению личных границ, вдруг ясно поняла, что эти оправдания были придуманы наспех, и У Хенг пытался не допустить того, чтобы я прознала правду. Ну не склоняются так безмолвно над убийцами и трупами, если пришли в свои покои ночью и обнаружили на постели странное тело! И не стоят истуканами, принимая столь трепетные объятия и ласки, если они совсем неуместны! Да и бред пьяных девиц, что, вообще-то, под запретом, не слушают. И рот гостеприимно не распахивают, хоть и на мгновение. Это лишь отговорки…
Я была готова побиться головой о ближайшую стену, лишь бы загнать это осознание туда, откуда оно появилось. Потому что прекрасно соображала, что отныне мне придётся жить с этими мыслями и этой, правда. Меня пугала и собственная проницательность в это мгновение, и безыскусность отговорок У Хенга. Чтобы тот изначально не планировал сделать, наклонился ведь затем, чтобы украдкой посмотреть, как я спала, верно? Но только посмотреть же? Да? Не мог же всегда холодный и уравновешенный наследник клана У иметь на то какие-то иные думы и чувства? Не в его же характере. За все сотни лет, проведённые в Лунных пиках, я ни разу не слышала, чтобы он интересовался хоть кем-то. Хоть одной ученицей, даже мой У Юйлунь и то имел поклонниц и фавориток, а у старшего лотоса таких отродясь не водилось!
Не стал бы он приставать к спящим ученицам, которые невесть что забыли в его постели! Конечно! У Цзиньлун не стал бы предавать правила секты У, как и не стал бы делать неподобающие вещи, не накинься я на него самостоятельно, попутав в дурном тумане пьяного сновидения реальность и свою прошлую жизнь. И всё же… Всё же, если бы та прядь волос, ненароком коснувшаяся моей груди в вырезе прозрачной чжундани, не разбудила бы? Что дальше произошло бы? Какими эмоциями руководствовался бы достопочтенный лунный лотос клана У? Пожелал бы он прикоснуться ко мне или просто убил бы на месте, посчитав опасной? Но разве для этого стоило склоняться настолько близко, что пряди, не забранные в хвост, смогли дотянуться до моей кожи?
– Ох, немыслимо! – воскликнула я, понимая, что существовал шанс того, что это моего общества, а вовсе не братского, глава У искал в прошлой жизни, приходя к нам практически ежедневно и не отлипая от брата ни на секунду.
– Вы поняли… – произнёс тот, и его голос был полон раскаяния. – Я теперь вам противен…
– О чём вы, У Цзиньлунь? – нарочито беспечно отозвалась я, но фальшь слышалась так же явно, как если бы сама пыталась играть на гуцине, к которому не имела никакой расположенности. – У меня просто голова закружилась от вина. Я перепутала повороты и неожиданно забрела туда, куда не следовало. Прошу простить мою рассеянность. Ничего подобного боле не повторится. Эта ничтожная ученица не смеет ставить вас в столь нелепое положение. Прошу, простите, если мой грех может быть смыт кровью, я с благодарностью пролью её.
– Люблю, – неожиданно глухо произнёс У Хенг на грани слышимости.
– Однако вам не стоило утруждаться и будить меня, следовало просто прогнать и не терпеть моё поведение, – я не выдержала и попятилась к выходу. – Вы, наверное, жутко устали с дороги и хотите спать. Надеюсь, миссия закончилась благополучно и никто не пострадал? Всё же тёмные твари, они и есть тёмные твари. Доброй ночи, У Цзиньлун, мне стоит уже идти, и как можно скорее! Я клянусь, что забуду дорогу в ваши покои и не посмею приходить сюда. Ещё раз приношу извинения за совершенную ошибку и приму любое ваше наказание, которое изберёте для этой жалкой адептки клана У.
– Вы не виноваты, я не должен был пугать вас, – протянул он ко мне руку. – Простите меня. Доброй ночи, госпожа Фэй, пусть ваши сны будут безмятежными, как Лунные пики ночью.
– Простите, – ещё раз поклонилась я и стиснула ленту до побеления.
Меня буквально прошибло нервной дрожью, и беззаботного тона, звенящего ещё неестественнее и громче, мурашки побежали по телу. Шорох ленты, снова повязываемой на положенное место, звучал тихим треском затянувшейся на горле петли, которая стремительно перекрывала подачу кислорода в лёгкие. В груди жгло горькое сожаление и стыд, и губы пылали не меньше, но сладкий привкус жасмина и юзу заставлял низ живота теплеть, а грудь заходится от судорожных вздохов. И только собственная лента, которую я сжимала до боли в пальцах, напоминала о том, что боги одобрили этот союз. Какое чёртово невезение могло свалиться ещё на мою многострадальную головушку? Чем добьёт?
