Газават Саврасович задумчиво забил косячок.

– Что ты предлагаешь?

– Немедленно поменять персонал. Не весь, разумеется. Поваров, подсобных рабочих, метрдотеля можно оставить. А вот официантов, бармена, крупье – заменить однозначно.

– На кого их заменить?

– На лиц славянской национальности. После общения с официантом, а ещё лучше официанткой (коротенькая юбочка, ляжки сверкают) у клиента должно возникнуть желание ещё раз посетить наше заведение.

– Хорошо. Заменим. А если среди них окажутся стукачи?

– А вы думаете, среди правоверных нет стукачей? У вас в отряде не было стукачей? Среди нынешнего персонала нет стукачей? Продажны все: как мусульмане, так и неверные. Просто служба безопасности должна работать, а не молиться Аллаху.

Газават Саврасович пожевал губами, бросил зажигалку в верхний ящик стола.

– Ты прав, – кратко сказал он.

3. Внедрение в волчье логово.

– Уф-ф.

Олаф откинулся на спинку кресла и блаженно закрыл глаза. Как он устал.

Как всё-таки власть имущие оторваны от реалий жизни. Олаф испытал сию простую истину на собственной шкуре. Легко генералам давать задания. Попробуй, выполнить их.

Его новая жизнь началась в Москве не так плохо. Олаф устроился в скромной гостинице на окраине Москвы. На шикарный отель он не рискнул, хотя доллары валютчики разменяли беспрекословно. Мучения начались при покупке квартиры. Вот где ему помотали нервы. Притом, что Олаф не привередничал и фальшивых долларов не жалел. В конце концов, остановились на двухкомнатной квартире недалеко от Черкизовского рынка. Самый большой плюс заключался в том, что жильё находилось в пяти минутах неспешной ходьбы от «Даров Востока».

Так и подмывало оформить квартиру на Гену Грызенкова, но Олаф поборол искушение. Не стоит рисковать. Вдруг проверят, спросят, кто такой Гена Грызенков и какое отношение он имеет к Олафу Торвальдсену? Кстати, все документы оказались отменного качества. Ни в какой организации не возникло ни одного неудобного вопроса. Впрочем, Олаф так вошёл в роль, так тянул слова, что пока ещё никто не дослушал его до конца. Да и трубкой он обзавёлся такой же внушительной как его шнобель. Очень она оказалась кстати.

Пока его квартира ремонтировалась и обставлялась мебелью, Олаф не терял времени даром. Он посетил несколько ресторанов, баров и казино, где внимательно присматривался к труду барменов. Ничего сверхъестественного в их работе Олаф не обнаружил. Высший шик, как он понял, заключался в умении бармена жонглировать бутылками. Олаф раздобыл десяток пластиковых посудин с водой и несколько дней по 6-8 часов манипулировал ёмкостями. Когда они перестали вылетать из его рук, Олаф купил пару бутылок коньяка, по бутылке водки, виски, ликёра, вина и стал тренироваться с ними. К тому времени, когда переезд в отремонтированную и обставленную квартиру стал возможен, руки Олафа обрели требуемую ловкость. Несложным оказалось и равномерно разливать жидкость по рюмкам и бокалам. Научился он и смешивать коктейли. Олаф закупил всю специальную литературу, какая только имелась в книжном магазине по интересующему его вопросу. Вызубрил рецепты нескольких десятков коктейлей и даже мог быстро смешать их.

Короче, Олаф был готов испытать судьбу.

Погожим июльским вечером Олаф Торвальдсен отправился в «Дары Востока». Для начала он поднялся на второй этаж, где размещался игорный зал и заглянул в бар. За стойкой орудовал мрачный небритый чеченец. Он неплохо смотрелся бы возле ротного миномёта, но здесь была явно не его стихия. Движения неуверенны и просто неуклюжи, а когда Олаф попросил приготовить ему простейший «Цветок лотоса», бармен уставился на него как на пленного спецназовца. Явно случайный человек.

Олаф выпил стакан ананасового сока (хоть его смог налить, и на том спасибо) и спросил, как ему попасть к директору.

– Зачэм тэбе дыректор?

Бармен схватился за пояс в том месте, где у каждого уважающего себя человека должен висеть кинжал. Ничего там не обнаружил, вспомнил, где находится, и выдавил на лице подобие улыбки.

– Хочу устроиться на работу.

(Разумеется, Олаф усердно тянул слова и трубкой работал весьма активно, но в целях экономии бумаги не будем впредь заострять на сей детали Ваше благосклонное внимание. Достаточно того, что бармен не менее ста пятидесяти раз хватался за воображаемый кинжал, а после окончания разговора с «проклятым рыжим карликом» поклялся жизнью и здоровьем всех своих домочадцев до семьдесят седьмого колена включительно немедленно отправиться назад, в горы и сложить там свою голову, лишь бы никогда больше не видеть рыжего урода. Своё обещание он, кстати, выполнил с точностью до последней буквы.)

В течение часа, а именно столько длилась их беседа, Олаф успел лишь выложить, что он норвежец, пять лет отработал барменом в баре «Ваалгал» и теперь желает потрудиться здесь, в «Дарах Востока».

Измочаленный бармен кивнул на коридор, ведущий к директорскому кабинету.

Поплутав немного, Олаф нашёл требуемую комнату. «Газават Саврасович Исламов», прочёл он золотые буквы на большой табличке, украшавшей массивную железную дверь. Вот оно волчье логово.

Олаф поправил во рту трубку и решительно взялся за ручку. Стучаться он посчитал излишним. Дверь мягко открылась, и взору Олафа Торвальдсена предстал роскошный кабинет и восседающий в красном кожаном кресле известный террорист и полевой командир Газават Басадов, погибший, как утверждали средства массовой информации, несколько месяцев назад. Воскрес, флегматично подумал Олаф и дёрнул трубкой.

– Разрешите?

Газават Саврасович изумлённо уставился на необычного посетителя. Что здесь нужно рыжему клоуну? Или цирку понадобился спонсор? Он подавил раздражение и кивнул на гостевое кресло. Олаф неторопливо прошествовал к указанному месту. Не поленился опустить сиденье, так чтобы ноги упирались в пол. Задумчиво посмотрел на Исламова – Басадова.

– Чем обязан? – раздражённо поинтересовался директор.

– Вы – Газават Саврасович Исламов?

– Да.

– Вам нужен бармен.

Это не был вопрос. Это было утверждение.

– С чего вы взяли?

– Я посмотрел на работу господина за стойкой. Случайный человек. Не знает элементарных вещей.

– А вам какое дело? Кто вы такой?

Олаф с удовольствием вынул из кармана новенький норвежский паспорт и небрежно бросил на стол.

Газават Саврасович взял документ в руки, прочитал. Брови удивлённо полезли вверх.

– Норвежец? А так хорошо говорите по-русски.

– Норвежец я по отцу. Мать у меня русская. Я родился и вырос в Норвегии, в городе Осло. У нас в семье говорили на двух языках. Если желаете, перейдём на норвежский?

– Не надо.

– Как хотите. Пять лет я проработал барменом в ресторане «Ваалгал», что на улице Кнута Гамсуна. Вам нужен профессионал. Готов предложить свои услуги. Вот моя характеристика.

Олаф достал из кармана соответствующую характеристику на норвежском языке, любовно разгладил её ладонями и положил на стол. Газават Саврасович недоумённо повертел бумагу в руках и бережно опустил на место.

– А почему вы уехали из Осло?

– После смерти отца мать решила вернуться на родину. Мне показалось любопытным посмотреть на Россию. У вас большая страна. Но очень мало профессионалов. Сплошные любители. Везде, где мне приходилось бывать.

Олаф неодобрительно покачал головой.

– Такая большая страна, и так мало профессионалов. У вас даже в архивах водятся мыши. Совсем, совсем мало порядка. Вам нужно срочно менять любителей на профессионалов.

– Да, с профессионалами у нас проблема, – согласился Газават Саврасович. – Но где их взять? Я лично поменял пять барменов. И толку? То алкоголик, то уголовник, то, вообще, стукач.

– Что есть стукач? Не знаю такого слова.

– Гм. Это человек, который находится на жаловании милиции.

– Милиционер? Разве может милиционер работать барменом? Вам нужен профессионал.

– Кто спорит?