Темнота уходила, оставляя свету вход, через прищурившиеся веки. Я снова почувствовал теплоту этого мира, и вздыхал аромат нового утра и свежего чистого горного воздуха.

– О, наш найдёныш проснулся, – раздался откуда-то из дали, простуженный и с хрипотцой, голос моего целителя.

Дед мальчишки, хотя, какой он дед, одно название. Этот дед выглядел и был похож на мощного и многожильного мужика, ну тот, который может гнуть подковы лошадям. Этот точно сможет, – прикинул я и не только подковы. Такому попадёшься на дороге, то лучше уж быть вежливым и внимательным с ним. Грубить точно не стоит, потом не оценишь сам, как этот незнакомец, просто размажет тебя, при этом не затратив и маленькой доли сил, на твоё воспитание. Получишь по полной и точно проваляешься не один месяц где-нибудь, с переломанными костями и рёбрами. Ну, а зубов однозначно не до считаешься. Остальные, рассыплются где-нибудь по дороге, словно зёрна пшена, вывалившиеся из прохудившегося мешка.

– Доброе утро, счастливчик! Дед наклонился надо мной, во весь рот широко улыбаясь.

– Ну, кому доброе, а кому, как всегда, – пробурчал я, сверля его своим глазом.

– Ты, больно-то на меня не зыркай так, а то ненароком проткнёшь. Во как брови сдвинул, и губы сжал. Дед вдруг засмеялся, приятным и весёлым смехом.

– Ты радуйся! Что жив остался, а остальное – не важно. Главное, что ты можешь дышать, этим горным воздухом, – вдохнул глубоко и выдохнул дед, показывал руками, какой чистый и звонкий этот горный воздух, что окружает вокруг.

– Улыбайся, тебе светит солнце, и ты это видишь, пусть даже и одним глазом.

– Главное, ты жив, пусть и не можешь ходить, пока, а только ползать. Но я думаю, всё ещё впереди. Главное цель и желание.

– Я, надув щеки, выпустил с силой из себя этот чистейший горный воздух и задумался. Значит цель и желание. Это конечно хорошо, но сначала надо вспомнить – кто я такой?

– Слушай, целитель души и тела, – я, уставился не моргающим взглядом, в глаза старика. Переводил взгляд своего сверлящего насквозь глаза, с одного глаза старика, на другой.

Ну вот как тут не подумать о магии. В одной его глазнице, был яркий зелёный изумруд, переливался и искрил, словно солнце. Во второй плескалось огромное, синее море, в котором отражался я, и тонул в его огромных волнах.

– Мне бы … , – прошептал я, пересохшими губами. Узнать, как вас зовут, и я бы не отказался от стакана воды.

– Пить очень хочется.

– Конечно, сейчас дам напиться, и дед улизнул куда-то в глубину комнаты, где заурчала, набираемая в кружку вода.

– Сейчас напою чистой горной водой, – услышал я комментарии.

Потом послышались шаги и дед, приложив к потрескавшимся губам кружку, влил мне эту живительную влагу в рот.

– Фу, хорошо-то как. Спасибо, – пробормотал я довольный, чувствуя, как по губам в разные стороны разбегались ручейки, пролившейся воды, и стекали на подушку.

– Всегда готов помочь, а зовут меня Григорий, можешь звать и просто Григ.

Сегодня мы с тобой попробуем выйти на природу, погулять. Хватит тут валяться в духоте, – Григ улыбнулся и крикнул.

– Микки! Дуй сюда, хватит бездельничать, помощь нужна.

Откуда-то с наружи дома, раздался звонкий вопль мальчишки.

– Бегу деда уже, подожди. И послышался топот торопливых шагов пацана.

В комнату забежал, запыхавшись парень.

– Давай, я слева беру, а ты Микки с права хватай, и выносим на улицу, пусть полежит найдёныш на солнышке позагорает, – дед повернулся ко мне и весело подмигнул.

– Загоришь так, и будешь словно негр, такой же чёрный.

Я только усмехнулся, ладно пусть веселятся, мне то, что, мне от их веселия не горячо, ни холодно. И я всецело отдался им в руки и, быстро меня подхватив, они с огромной быстротой, вытащили меня и посадили в какое-то кресло-качалку, прямо на поляну перед домом.

– Сиди и отдыхай, любуйся природой. Если будет жарко, дед мне на голову накинул какую-то шляпу, это от солнца пояснил он, тыкая на головной убор, ты только крикни, и мы тебя вон под тем дубом посадим, ветки хорошо прикроют от палящего света солнца. Дед показал пальцем на стоящий в тридцати метрах толстый и ветвистый ствол громадного дерева.

Я сидел и вращая глазом, крутил шеей рассматривал местность, где я нахожусь. Всё было чужим и незнакомым. Хотя, я же не помню каким было все раньше, память то я потерял.

– Фу, – выдохнул из себя спёртый воздух, застоявшийся от лежания в хижине. Затем, расправил грудь и наполнил свои лёгкие свежим и ароматным воздухом леса, что окружал эту поляну и меня. Да, и похоже, он был ещё горным, вспомнился мне рассказ пацана, что они живут в горах. Чистый воздух заполнил лёгкие и вытолкнул остатки старого, спёртого воздуха сухости и затхлости. Лёгкие прочистились и наполнились свежестью и чистотой горного леса. Дышать стало намного легче.

От притока горного воздуха закружилась голова и я закрыл глаза, точнее один, а веко второго закрыло пустоту глазницы. Я словно полетел, качаясь и падая. Даже с закрытыми глазами голова кружилась, и я медленно скользил и падал. Послышались торопливые шаги по траве и рядом со мной ощущалось дыхание вставшего рядом человека.

Я открыл веки и увидел, что рядом стоит Микки и держит в руках горячий лечебный напиток своего деда.

– Слушай найдёныш, меня дед послал, сказал напоить, а то у тебя говорит, от свежего воздуха, голову кружить будет. Вот на, выпей и сразу полегчает.

Он прислонил к моим губам кружку и жидкость потекла в рот, правда часть её стекала по краям губ и устремлялась вниз, падая на траву. Но основная масса попадала мне в желудок и тепло разливалось от него по всему телу, принося спокойствие и притупляя боль, всё ещё присутствующую в моём израненном теле. Навалилась усталость и веки стали опускаться, принося меня опять в пустующую темноту. Я провалился в неё и уснул. Где-то вдали, в моем воспалённом от боли мозге, слышались крики, удары сабель, шум, имена … Да имена, и я расслышал, как меня зовут. Александр … Алекс … и я проснулся.

Я начал вспоминать, хоть немного, хоть одно слово. Но я вспомнил, как меня зовут, а это, пусть и немного, но это начало, а значит мой мозг начинал восстанавливаться и картины того прошлого мира, в котором я кем-то был, начинали врываться в эту жестокую реальность.

– Александр, – прошептали мои губы. И я улыбнулся. Я вспомнил как меня зовут.

Я сидел в плетённом кресле качалке, которое мне сделал дед. Точнее, оно было уже давно изготовлено, наверное, дед когда-то давно делал его для себя и скорее всего любил вот так вечерком, рассматривая звездное небо раскачиваться в нем, покуривая длинную сигару и пуская в небо дым. Я вспомнил, что как только очнулся, меня преследовал дурнящий запах, жжённой сухой травы, а может и листьев какого-нибудь дерева, но когда я увидел во рту Лесника длинную большую сигару, которую он жевал, раздувая на кончике её огонёк, а затем выдыхал большими кольцами дым, который обволакивал всё вокруг, разнося стойкий и терпкий запах тлеющего растения, скрученного в толстую сигару, то всё сразу встало на свои места. Не знаю, что тут использовали в качестве табака, скорее какие-нибудь травы или растения, но запах от них был очень стойкий и терпкий, но в то же время приятный. Так вот старик наблюдая за моими мучениями, когда я валялся без чувств на тахте, решил видимо моё положение несколько разнообразить и потому, через несколько дней, поставил меня перед свершившимся фактом проделанной работы. Он просто решил, что мне будет намного полезнее и приятнее, а также и для поправки моего здоровья, смастерить качалку кресло лично под меня. А так как эта плетенная конструкция была уже изготовлена, точнее была в наличии, то деду просто оставалось провести с ней небольшие манипуляции и вот оно, раз и всё готово. Кресло-качалка для инвалида калеки. И вот теперь я занял любимую игрушку Лесника, раскачивался и загорал, под нежными лучами солнца, на свежем воздухе. Одним словом, Лесник мне прописал горячие и воздушные ванны на поляне, на природе. Я криво усмехнулся. Настоящий санаторий получился.