– Всё из-за зверёныша Келиба!

Этого он уже стерпеть не мог. Сверкнул глазами в сторону вопля и до хруста сжал кулаки.

– На костёр ведьму! – взвился над селянами чей-то визгливый выкрик.

Толпа качнулась и загудела с новой силой. Страшные слова мгновенно возымели действие. Призыв подхватили с десяток глоток, и, потрясая факелами, процессия двинулась по улице к той части леса, где лежало болото. Провожая спины обезумевших людей, Магнус с облегчением выдохнул. Дошло не сразу. Вздрогнув, он схватился за голову и зашатался на месте.

– Нет… – прошептал Мордок и бросился в дом.

– Что там? – навстречу вышла белая как полотно Айна.

– Наринга, – тяжело дыша, он схватил тунику и просунул голову в вырез. – Они пошли на болото.

Женщина прижала руки к лицу.

– Морова́я повалила едва не всё население южной части. Народ взбунтовался. Я не смогу их остановить.

– Но Магнус…

Он замер на месте, глядя в пустоту и тяжело дыша. А потом перевёл взгляд на жену.

– И не знаю, хочу ли, – добавил он отстранённо.

– Я не узнаю тебя. – По лицу Айны прошла тень. – Ты же сам вот только что…

– Послушай, – он взял её за локти и твёрдо посмотрел в распахнутые глаза, – я помню все свои слова и готов ответить за каждое. Но сегодня в лесу я сам слышал, как Наринга призывала чёрную смерть.

– Это не правда! – рванулся с лавки Келиб. – Не могла она!

Не обращая внимания на парня, Магнус стащил с крюка накидку и стал сосредоточенно натягивать на плечи.

– Ты идёшь к ней?

– Не успокоюсь, пока не выясню до конца. – Он крепче подпоясался и шагнул к двери. – Если ещё не поздно.

В глазах Айны дрогнул испуг. Охнув, она села на лавку и прижала к груди скрещенные ладони.

– Отец! – закричал Келиб. Неловко опираясь на клюку, он торопливо поковылял к Магнусу. – Нельзя… никак нельзя! Беда будет!

– Что?! – гаркнул Мордок и сграбастал оброненный на пол плащ Наринги. – Беда?! Да что может быть хуже того, что уже случилось!!!

– Не виновата она! Ни в чём не виновата. – Сын вцепился в рукав Магнуса, с трудом удерживая тело на немощных ногах. – Защити Нарингу. – Голос парня не просил, умолял.

– Да тебе-то откуда знать!

Свирепо глянув на сына, Мордок рывком высвободил руку и, стиснув зубы, решительно переступил порог. Едва не упав, Келиб привалился к стене. С отчаяньем в глазах он смотрел, как за Магнусом закрывается дверь.

– Отец! – крикнул он вдогонку, всё ещё надеясь, что тот прислушается.

Вот под торопливыми шагами проскрипели ступени крыльца, потом настил во дворе. Хлопнула калитка, и всё стихло.

С лавки поднялась Айна и молча подошла к сыну. Заглянула в полные обречённости и неизбывной тоски глаза, горестно вздохнула и прижала к плечу его светловолосую голову. Парень вдруг обмяк, стал оседать. Захрипев, повалился на пол.

– Келиб!! – перепуганная Айна упала на колени и склонилась над задыхающимся сыном.

Сунув руки ему под голову, ощутила жарко полыхающую кожу. И неожиданно встретилась с немигающим взглядом ярко-жёлтых глаз.

– Нет… – прошелестела она помертвевшим голосом. – Пожалуйста, только не это…

Глаза Келиба закатились. В груди родился сиплый стон, сменившись долгим ужасающим воем. Тело начало выкручивать. Айне едва хватало сил справляться с бьющимся в припадке сыном.

После первого приступа тот затих, дыхание выровнялось. Отдышавшись, Келиб распахнул глаза. Дикий блуждающий взгляд остановился на матери. С губ сорвались какие-то неразборчивые слова.

– Потерпи, родной, – упрашивала Айна, помогая ему перебраться на лавку. Она уже знала, припадки вернутся. Так было уже не раз. – Потерпи, я сейчас.

Она бросилась к полкам и с ужасом обнаружила, что травы Наринги закончились. Глянув на закрытую дверь, поджала губы и опять склонилась над Келибом.

– Побегу к Хельге, – провела она рукой по влажному лбу сына. – Дождись, я быстро.

Айна кинулась к порогу, накинула на плечи шерстяной платок и, сунув ноги в тёплые башмаки, выбежала из дома.

Как только хлопнула дверь, обессиленный Келиб сполз на пол. Очередной приступ безжалостно рвал тело на части. Воспалённое сознание застилала душная пелена, за которой совсем не своим, а чужим отчаянным страхом бились фатальные мысли.

Крупные чёрные птицы с криками вырвались в небо, разнося беду над лесами Атсхалии. Дух ужаса давно ходил по земле, готовый явиться открыто. Взвыл ураганный ветер, круша и ломая стволы столетних дубов-великанов. С оглушающим грохотом кололись и расходились отвесные скальные стены.

По ту сторону мира Келиб видел приближение гибели гор. Приближение древнего первобытного страха. Приближение зверя.

Глава 21

Первый раз ему так фатально не везло. Вовремя почуяв опасность, олень сумел уйти от Ланса и два дня и две ночи водил его кругами. Но парень, целеустремлённости которого мог позавидовать любой из охотников Грейстоуна, упорно продолжал идти по оставленным на лесных тропах следам. Продирался сквозь жёсткие заросли, пересекал овраги. Прыгал по скользким камням через ледяные ключи.

На ночлег он устраивался в сухих тёмных пещерах. Слушая заунывную песню ветра, подолгу глядел на рыжие языки костерка, пока те не начинали размазываться тусклыми огненными пятнами. И пока сон окончательно не затягивал в свои объятия, средний Мордок с улыбкой вспоминал, как ещё в юношестве любил ходить с бывалыми охотниками «в ночь». Те ещё только обучали молодых своему мастерству. С наступлением сумерек вся группа собиралась в общий круг у костра. Ясно привиделись отсветы того яркого пламени, танцующие на окружающих поляну деревьях, отчего те казались живыми великанами под звёздной бездонной пропастью.

Старейшие члены отряда обязательно вспоминали легенды о далёких временах. О предках, однажды пришедших в эти леса с их дикими непролазными дебрями. О твёрдом договоре, положившем границу между двумя мирами, о котором из ныне живущих уже мало кто помнит. И о священном духе гор, великом Атсхале, испокон веку охраняющем эти северные земли.

И все те захватывающие истории, и настороженные звуки подступившего за спинами леса, который только притворялся сонным, а сам, застыв в сумрачном молчании, из тьмы наблюдал за чужаками-двуногими, – всё это будоражило юные души и невероятно увлекало.

Ланс бросил взгляд в глубину уходящего к северу леса. Непроходимая чаща скрывала запретный таёжный мир. Третий день на исходе. Пора возвращаться. К тому же грядущая ночь обещала быть дюже холодной. Поддев плечом походный мешок, он подтянул ремень и направился в сторону Грейстоуна.

К обрыву он вышел уже в глубоких сумерках. Вдали, в укутанном синевой распадке, едва мерцали огни родного селения. Ланс сошёл с тропы и, цепляясь замёрзшими пальцами за торчащие древесные корни, начал спускаться по крутому склону. Он был на середине пути, когда наверху затрещали кусты, и , вскинув голову, затаил дыхание.

На краю пропасти стоял красавец-олень. Могучий самец осмотрел лежащий у ног простор (в этот момент Ланс мог поклясться, что в блестящих сумрачных глазах светилась мудрость) и, грациозно переступив по камням, одним прыжком метнулся обратно в тайгу. Всё стихло. Словно не животное скрылось в зарослях, а бесплотный дух.

Стараясь не шуметь, Ланс снова полез наверх. Забрался на уступ и пошатнулся. Тело друг разбила страшная слабость. Перед глазами замельтешили белые мухи. Привалившись плечом к скале, Мордок зажмурился и провёл дрожащей ладонью по лицу.

Что за напасть!

Ввалившись в расщелину, он без сил опустился на ствол поваленного дерева и потёр окоченевшие руки. Чуть погодя развёл маленький бездымный костерок и согрел воды. Запив остатки солонины отваром из лесных ягод, Ланс утёр руки и со злым азартом пообещал:

– Ну уж этой ночью я тебя достану.

>>>

Ночь выдалась ясная, лунная. Небесная странница плыла над землёй, заливая округу призрачным светом. Двигаясь без малейшего шума, сам Ланс чутко улавливал любой посторонний звук – треск тонкой веточки в верхушке дерева, одиночный вскрик далёкой птахи, лёгкий шелест увядшей травы, потревоженной ветром.