Часть коридора, ведущего к покоям матушки, напоминала место проведения ярмарки: цветные мягкие ковры устилали пол в несколько слоев, на стенах пестрели гобелены, в вазах стояли свежие благоухающие цветы.

Словом, все кричало о том, что леди Кловер ужасно расстроена.

Ромэйн толкнула тяжелую дверь и заглянула в комнату.

Повсюду лежали разноцветные рулоны тканей, Нанна, служанка матушки, перебирала нити в большой коробке. Воздух был наполнен навязчивым запахом благовоний, которые один из друзей отца привез с Чонгана. Дышать было откровенно нечем.

Осторожно переступая через отрезы ткани, Ромэйн подошла к матушке и обняла ее; та в ответ клюнула дочь в лоб прохладными губами и тут же отстранила от себя, чтобы рассмотреть.

– И на кого ты похожа? – Матушка покачала головой. – Отец снова заставил тебя тренироваться?

– Он меня не заставляет.

– Иногда мне кажется, что он думает, будто у него три сына.

– Последний просто не получился.

Мать щелкнула Ромэйн по носу и покачала головой.

– Соколы прилетали сегодня?

– Нет, – ответила Ромэйн и, подождав, добавила: – Мне жаль.

– Надеюсь, у твоих братьев есть достойная причина, чтобы не писать матери.

– На границе наших земель война. Думаю, им не до этого. – Ромэйн уселась на широкий каменный подоконник и принялась болтать ногами. – Если бы с ними что-то случилось, нам бы сообщили.

– Хотелось бы в это верить.

Матушка тряхнула локонами и отвернулась, но Ромэйн успела заметить слезы, появившиеся в ее глазах.

– Вот это, зеленое. – Леди Кловер указала на рулон плотной ткани.

– Этот оттенок подчеркнет ваши глаза, – одобрительно сказала Нанна.

– Уместно ли в такое время шить платья? – Вопрос вырвался раньше, чем Ромэйн успела остановить себя.

Она мысленно выругалась и почувствовала вину перед матерью. Мог ли кто-то осуждать ее за то, что она пытается отвлечься от кошмарных мыслей о судьбе сыновей?

– Это не на платье, – ответила матушка. – Мне нужна одежда, в которой я смогу встретить врагов, когда они подойдут к стенам Синей Крепости.

От удивления Ромэйн не сразу нашла, что ответить.

– Врагов, матушка?

– Мы обе знаем, что рано или поздно эти крылатые чудовища появятся в небе. И я хочу чувствовать себя воином в этот момент.

– Отец послал гонцов нашим соседям, объединившись, они…

– Ромэйн, – перебила ее мать, – никто из ныне живущих прежде не видел демонов. Убывающие Луны впустили в наш мир тварей, сражаться с которыми мы попросту не умеем.

– Так ты уже сдалась?

– Едва ли. Просто так я им не сдамся.

– Выходит, ты готова погибнуть в бою?

– Твой отец не преклонит колен перед выродком из Багряных Вод, как и я. Никто из нашего Дома не согласится жить под гнетом тирана, поэтому, – матушка развела руками, – мы будем сражаться.

Ромэйн отчетливо увидела в матери бывшую лучшую мечницу Дома Седых Псов. Ей и прежде не казалось, что леди Кловер способна только заваривать чай и развлекать мужа праздными разговорами, но теперь она и вовсе преобразилась – зеленые глаза сияют, подсвеченные слезами, губы сжаты в тонкую линию, подбородок горделиво поднят. Жесткие седые волосы завиты в локоны, придававшие ей крайне легкомысленный вид, но Ромэйн не сомневалась в том, что ее хрупкая леди-мать возьмется за оружие и встанет на защиту своего дома, когда это потребуется.

Раннюю седину Ромэйн унаследовала от нее – это отличительная особенность Седых Псов. Все выходцы из этого Дома начинали седеть вскоре после четырнадцати лет, и в свои двадцать четыре Ромэйн носила на голове пучок жестких грязно-серых волос, смешанных с несколькими прядями соломенного цвета, доставшимися от отца. От отца же она унаследовала темные карие глаза и длинный нос с небольшой горбинкой, делавший ее похожей на птицу.

– Я думала, что ты забыла, кем была до замужества, – призналась Ромэйн.

– Мне тоже так казалось, – согласилась матушка, – но война напомнила мне, кто я и кем был мой отец.

– Первый меч Дома Седых Псов, защитник лорда Наполненных Чаш. – Ромэйн кивнула. – Он защищал деда.

– И своей верной службой заслужил его благосклонность и возможность породнить наши Дома. – Матушка указала на отрез молочного цвета, и Нанна бережно отложила его в сторону. – Я не хотела для тебя судьбы, на которую меня обрек твой дед, – тренировки, солдатская жизнь по колено в грязи… Но твой отец решил иначе. Сейчас я благодарна ему за это, как и за то, что он один из немногих продолжил содержать армию и Железных Ласточек. Он оказался дальновиднее всех нас.

– Помнится, ты называла его дураком за то, что он отдает половину казны на их содержание.

– Это было до начала войны. Оставь нас, Нанна.

Служанка забрала ткань и поспешила выйти. Ромэйн поняла, что теперь разговор будет серьезным.

– Как хорошо Ксан обучил тебя? – спросила мать, едва за служанкой закрылась дверь.

– Я владею тремя видами оружия и хорошо стреляю из лука, – ответила Ромэйн.

– Меч, кинжал и?..

– Топор. Молот оказался слишком тяжел для меня.

– Хорошо.

Матушка подошла к сундуку, сбросила с него мягкую подушку и откинула крышку. Ромэйн приблизилась и заглянула внутрь.

– Что это? – удивленно воскликнула она.

– Оружие твоего деда.

Ромэйн приняла из рук матери топор с короткой рукоятью и провела пальцем вдоль блестящего лезвия, испещренного рунами. Сталь приятно холодила кожу, от металла будто исходили ледяные волны силы.

– Из чего он выкован?

– Кто знает? Говорят, это оружие выковали нуады в глубинах гор, до того как их прогнали Сыны Зимы.

– Как твоим предкам удалось получить оружие лунного народа? – Ромэйн отложила топор и достала из сундука кинжал с темным камнем, вставленным в рукоять.

– Это случилось вскоре после того, как нуады покинули свои города в Тормундских горах. Отец рассказывал, что его предок помог лунному королю и тот подарил ему это оружие в благодарность.

Ромэйн кивнула. Об истории лунного народа ей рассказывали учителя.

Нуады жили в горах, их удивительные города висели прямо над пропастями, грозясь вот-вот рухнуть в бездну, но этого не происходило, потому что их поддерживала магия и невероятно искусная работа строителей. Похожие на гнезда удивительных птиц дома парили над землей, их тянущиеся к небу крыши скрывали облака. По крайней мере, такие образы рисовали летописцы.

Лунный народ и люди тогда жили в мире, но относились друг к другу с настороженностью. Людям была чужда и магия, которой обладали нуады, и весь их вид: кожа разных оттенков серого, глаза без радужек, четырехпалые руки. Но однажды народам пришлось объединиться из-за Сынов Зимы – синекожих великанов, защищенных от магии покрытой рунами шкурой. Они жили на вершинах гор и расплодились настолько, что начали нападать на поселения нуад и разорять их.

Среди нуад не было ни мечников, ни лучников. Они привыкли полагаться на свой дар, и, когда он оказался бесполезен, королю лунного народа пришлось принять трудное решение: он собрал своих подданых и увел их в долину, к людям.

Земли Фокаса тогда не были поделены на Большие и Малые Дома, едва ли не в каждом сколько-нибудь крупном городе был свой правитель, и эти правители с удовольствием приняли нуад на своей земле, обменяв кров на знания о мире и магии.

Какое-то время нуады жили среди людей, учились работать руками и сражаться с помощью оружия. В те годы множество женщин родили детей, многое взявших от лунного народа – выносливость, красоту, долголетие, заостренные уши и темную кожу, которая с каждым поколением становилась все светлее, превратившись в оттенок жемчужной пыли, как у Фэй.

Когда земли на Фокасе объединились, первый император потребовал, чтобы король лунного народа склонился перед ним и поклялся, что его народ будет верно служить людям, тем самым решив превратить нуад в рабов. Император боялся их, а еще больше боялся потерять трон, который едва обрел. Он также потребовал в жены дочь лунного короля, чтобы держать ее при себе на случай, если отец решит взбунтоваться.