Ее ердце тихо билось, а вот дыхания не было. Надо было что-то делать. Я знал, как оказывать первую помощь в такой ситуации, но немного робел. Но все-таки собрался, трижды нажал на ее грудную клетку, заткнул ее нос, открыл рот и вдохнул в свои легкие воздух. Мое тело немного затряслось, когда я выдохнул из себя весь воздух в ее посиневшие губы.

– Ей, – вырвалось у меня.

Она пришла в себя, выплюнула воду и раскашлялась. Я сел рядом, наблюдая за ней. Земля ушла из под моих ног, когда она открыла свои фиолетовые глаза.

– Что ты сделал? Фу, – произнесла она, вытирая рот от моей слюны.

– Ты потеряла сознание, а я пытался привести тебя в чувства, – ответил я, снимая мокрую толстовку.

– Лучше ты бы этого не делал, – сказала Ева, присаживаясь на валун.

– Без сознания ты мне больше нравилась, – сказал я, встав.

Я оглянулся, надо было найти путь назад. Можно было пройти назад вдоль берега, но приближался вечер. Да и судя по медведю, которого мы видели, это было небезопасно. Избавившись от одной проблемы, я определенно нашел себе другую.

Потом я достал из карманов мокрые купюры и все остальное, что в них лежало. Открыл пакет и обнаружил, что моя рубашка осталась сухой. Сигареты тоже, новая пачка была не вскрыта, поэтому внутрь вода не смогла попасть. Я проверил зажигалку, которая была почти полной. И еще у меня оставалась упаковка мармелада и две пачки сока.

Я разложил все на плоской поверхности валуна, прижал купюры камнем и посмотрел на Еву, которая успела снять куртку. Она сидела неподвижно, уставившись куда-то в лес. Там летали бабочки, которых я тоже заметил, а потом мой взгляд снова привлекла она. Через мокрую белую майку я смог разглядеть все, что обычно девушки скрывали. Даже рельеф ребер был виден сквозь тонкую ткань. Ее тело только начало взрослеть и округляться.

– Надо одежду высушить. Вот, возьми пока, – сказал я, протягивая ей свою рубашку.

– Спасибо.

Ева взяла ее, рассмотрела пуговицы и сняла свою мокрую майку, не стесняясь меня. Я отвернулся на всякий случай, хотя и так увидел слишком много, и принялся раскладывать на теплом камне свои вещи. И раз Ева настолько не стеснялась показывать свое тело, я надеялся, она будет не против наблюдать меня в одних трусах.

В таком виде я искал что-нибудь для костра. На берегу как раз оказалось много сухих веток. Собрав их в приличную кучу и обложив камнями, я достал сигарету, что сжали мои губы. А когда пламя разгорелось, прикурил от костра и отправился снова собирать ветви.

Вокруг была никем не тронутая природа, и ни одна живая душа не знала, куда меня занесло. Размышляя о сложившихся обстоятельствах, я успел собрать достаточно материала для костра, потом подкинул веток в пламя и начал перекладывать еще мокрую одежду ближе к огню. Вещи Евы тоже перетащил на другой валун.

Ее белая майка совсем высохла и немного испачкалась. Куртка и правда оказалась мужской и подходила мне по размеру. Моя майка тоже высохла, я надел ее и заметил, что Евы нигде не было.

– Эй, Панк. Ты где? – закричал я.

Не получив ответа, я побежал искать ее вдоль берега. Я икал ее среди камней и кустов, но надо было вернуться к костру. И когда я повернулся к огню, увидел знакомую зеленую шевелюру, которая догадалась кинуть пару палок в пламя. Я вернулся обратно с сильным желанием ее придушить, а Ева протянула мне большой лист, в котором лежала целая гора дикой земляники.

– Где ты это нашла? – спросил я.

– А ты как думаешь? – ответила Ева.

– Кажется, ужин все-таки будет, – произнес я, присаживаясь рядом с ней.

Она поделились со мной ягодами, я дал ей упаковку сока. Мы сидели молча и ели, наблюдая за костром. Потом я подкинул еще немного веток, и опустевшие картонные пакеты тоже отправились в огонь. Темнело, появлялись звезды. Я встал проверить, не высохли ли мои джинсы и толстовка. Ева тоже решила проверить свои вещи.

– Черт. Еще мокрые, – прошептал я себе под нос.

– Тебе вернуть рубашку? – спросила Ева, натягивая на себя высохшие штаны.

– Не надо.

– Ты уверен?

– Да, – ответил я.

Ева стояла передо мной, расстегивая пуговицы, а я не мог оторвать от нее взгляд. Она сняла рубашку, оголив полностью верхнюю часть своего тела, надела майку и уставилась на меня с озадаченным взглядом.

– Что-то не так? – спросила она.

– Да нет. Все в порядке. Сколько тебе лет? – спросил я ее.

– Тринадцать, – ответила Ева.

– Я думал меньше. Мне пятнадцать. Ты впервые в лесу?

– Ну да. Здесь все такое зеленое, столько свободного пространства.

– Вот благодаря тебе, мы и потерялись, – сказал я, осознавая, на кого наткнулся.

Я подкинул еще веток в костер и прилег на еще теплый валун, а мои глаза смотрели на темнеющее небо, на котором появлялось еще больше звезд. Мое тело изнывало от усталости, но я расслабился впервые за последнее время и уснул. А пока спал, Ева бодрствовала, наблюдая за огнем. Она даже успела найти еще веток до того, как совсем стемнело. И еще через какое-то время стало совсем холодно.

Проснулся я от того, что замерз. И я уже не лежал на спине, а свернулся калачиком. Проспал мало, и спать все еще очень хотелось, глаза еле открылись. Я поднялся и увидел Еву, что сидела у костра неподвижно, прижав к себе ноги. На ее голове был капюшон, за которым не было видно лица. А я поспешил одеться. Потом закурил.

– Так захотел курить, что проснулся? – раздался голос Евы.

– А ты не спала?

– Нет.

Я подошел к ней и опустился на корточки. Вблизи было заметно, что она вся дрожала. Мои пальцы дотронулись до ее щеки, и я окончательно убедился, что она замерзла.

– Да ты как лед, – сказал я.

– А ты теплый, – сказала она.

Ее глаза были или злыми, или обреченными. По взгляду также было видно, что она хотела спать. Так ничего и не ответив, я присел рядом с ней и кинул в костер оставшиеся ветви. Она собиралась отодвинуться, уже начинала подниматься, но я прижал ее к себе.

– Что ты делаешь? – спросила Ева, пытаясь вырваться.

– Пытаюсь тебя согреть, – ответил я.

Смирившись с моими словами, она перестала сопротивляться и ничего не сказала в ответ, и я обхватил ее обеими руками, ощущая холод маленького тела. Через несколько минут она уснула, а я решил выкурить последнюю сигарету. Я вдыхал дым, смотрел на пламя и чувствовал сердцебиение этой упрямой девчонки. Через некоторое время Ева успела согреться, и я тоже заснул.

Когда я открыл глаза, первым, что увидел, была зеленая копна волос, лежащей рядом Евы. Она еще спала, был слышен тихий сап. Костер потух, от него остался только пепел. А солнце успело немного прогреть окружающие камни. Уже было не так холодно, как ночью.

– Отпусти меня, – прозвучал сонный голос Евы.

Она поднялась и потянулась, а я продолжил лежать на спине и смотреть на небо. В голубой высоте не было видно ни облачка, только белела луна.

– Я надеюсь, ты выспалась, – произнес я, поднимаясь с камней.

– Ну, если бы ты не придавил меня своими конечностями, было бы лучше, – ответила Ева.

– И все-таки в спящем виде ты мне больше нравилась.

Ева ничего мне не ответила, отправилась к воде. Я отправился за ней, прихватив свои высохшие деньги. Пересчитал купюры на ходу и положил их в задний карман. У меня точно хватало на один обратный билет.

– Ей, Панк. Нам надо идти обратно. Поодиночке у нас нет шансов, – сказал я ей.

– Хорошо, – ответила она, глядя на воду.

Мы пошли обратно вверх по течению. У нас больше не было ни еды, ни чего-нибудь попить. Я снова закурил, желая отбить внезапно возникший голод.

– Может найти ягод? – спросила у меня Ева.

– Тоже есть захотела?

Ничего не сказав, она свернула с намеченного пути. Мне пришлось проследовать за ней сквозь высокую траву и кусты, и когда Ева присела на корточки, я присмотрелся. Ей повезло – нашла ягоды и так быстро. Понимая, что мне она ничего даже под страхом смерти собирать не будет, я тоже начал искать то, что могло стать завтраком. И пока я ел, начал чувствовать, что мои ладони насквозь пропахли никотином. Запах перебивал ароматы ягод, которые оставили красные пятна на моих пальцах.