— Она пострадала? — спросила Гласк.

— Ей придется отойти от дел на пару месяцев, — ответил Экко.

Рената вздохнула. Она не стала спрашивать, что стало с теми, кто напал на Джинкс, — ей было ясно, что либо девчонка сама их прикончила, либо это сделал этот тип. Идиотов ей было не жалко, тем более таких, кто бросается на своих же без четкого приказа.

— Это было грубейшее недоразумение, подобное недопустимо, и я позабочусь, чтобы такого не повторилось, — сказала Рената, взглянув на Экко. — Я готова принести Джинкс свои извинения. Пусть зайдет ко мне, уверена, мы сможем вернуть взаимопонимание.

Экко кивнул.

— Я узнаю, что Джинкс об этом думает, — сказал он.

Рената улыбнулась одними уголками глаз. Узнает он. Кто он ей вообще такой? Братец по улицам? Ее босс? Любовник?

Она отметила висящий на его поясе пустой дымовой факел, который явно сделала девчонка, и решила, что скорее всего все вместе. Папочку Джинкс тоже увешивала своими игрушками.

Рената рассматривала поджигателя еще какое-то время.

Он ворвался к ней в офис, дал понять, что мог бы и с дружками тут появиться и охрана бы не успела. Смотрит на нее так, будто она испортила его собственность, но при всем этом не наглеет, напротив, пытается решить корень проблемы. С таким стоило иметь дело. Тем более, что насчет Джинкс они уже договорились, а значит начало сотрудничеству положено.

— Мне известно, что поджигатели не считаются с авторитетами и законами, — проговорила Рента, удобнее устраиваясь в кресле. — Вы не хотите никому подчиняться, я это уважаю. Свободный дух, свободная воля. Думаю, мы могли бы найти общий язык. Позволь я объясню свою мысль…