– Спасибо, – сказал он.

Немного потоптавшись на месте, я вернулась на свою сторону стола. Но как же мне хотелось остаться рядом с ним! И от этого стало чуточку страшно. Меня тянуло к нему. Слишком сильно. И я не уверена, что готова к этому.

– А что твои родители? – как бы невзначай спросил Джим, будто только что не было неловкой сцены.

– Мы не очень-то общаемся.

– Почему?

– Ну, у нас разные взгляды на жизнь. Для них моя работа в типографии – баловство. – Я глянула на Джима из-под ресниц, проверяя реакцию. Скажет ли он, что так и есть? Но он лишь нахмурился. И я продолжила: – На этом наше общение и сошло на нет.

Парень покачал головой.

– Что? – спросила я.

– Ничего. – Он сжал кулаки, явно раздумывая, говорить то, что хотел, или нет. – Прости, что лезу не в свое дело, но тебе не кажется, что эта не совсем весомая причина не общаться с ними?

– Ты ничего не знаешь! – вдруг разозлилась я.

– Прости, – он выставил руки в защитном жесте, – ты права. Я не могу судить. Просто, – Джим прикрыл веки, – я размышляю как человек, который больше никогда не сможет обнять отца или поцеловать мать. Я бы отдал все, чтобы вновь увидеть их.

Мой пыл тут же остыл.

– Нет, это ты прости. Я не должна кричать.

Джим кивнул и отвел взгляд. Я размышляла о его словах и, к своему огорчению, понимала, что он в чем-то прав.

Кончики пальцев кольнуло, и я заметила, что остатки вафли покрылись льдом. О нет! Радуясь, что Джим отвлечен, я быстро кинула ледышку в урну. Дыша как можно более ровнее, решила спросить:

– А вы уже нарядили елку?

Я выбрала самую простую тему для разговора.

– Нет, хотели завтра. Мы не праздновали Рождество эти года. Это будет первое со дня… смерти. И я, как могу, оттягиваю этот момент. Знаю, глупо. Но ничего не могу поделать. Без родителей… Я не знаю, как заменить их.

Во мне крепла решимость, пока я слушала сбивчивый голос Джима.

– Я могу помочь.

В этот раз сомнений не было. Может, раньше я и не торопилась заводить отношения, или сближалась не так быстро, но с Джимом я чувствовала, что все идет как надо. Правильно.

– Ты действительно этого хочешь? – Джим тут же воодушевился. – Элиас будет просто счастлив.

– Да.

Он проводил меня, и мы немного неловко попрощались. Я зашла домой с глупой улыбкой на лице. Сидя за столом и смотря в окно, я сделала кое-что, о чем думала всю дорогу. Достала телефон и нажала на вызов. Трубку сняли.

– Мама. Привет.

5

Капелька льда

– Сюрприз! – радостно объявила я, ставя на столик большую банку с домашним печеньем.

Элиас захлопал в ладоши и подбежал ко мне, выпрашивая сладкое. Я взглянула на Джима и едва смогла отвести взгляд от его домашнего вида: серых штанов и белой футболки, обтягивающую крепкие мышцы. Он подмигнул мне и первый залез в банку.

– Очень вкусно, – похвалил Джим.

Чувствуя, как еще больше алеют щеки, я поправила рукава кофты.

– Что-то у вас напрочь отсутствует дух Рождества, – сказала я, обводя помещение взглядом.

Квартира была достаточно большой, с удобными диванами, огромным телевизором и панорамными окнами. Но ни огоньков, ни шариков, ничего.

– Ну, – потянул Джим, почесывая затылок, – кажется, мы ждали тебя.

– Эми! – вдруг крикнул Элиас, бегая вокруг меня. – А где Мистер Шикли? Я думал, он придет вместе с тобой!

– Я оставила его в типографии, малыш.

– А разве он не живет с тобой? – остановившись, мальчишка вытаращил на меня свои большие глаза.

– Нет, – грустно ответила я, – хозяйка моей квартиры не разрешает забрать его к себе. Но я бы очень хотела.

– Жалко. Ну что, мы начнем уже собирать елку?

Первым делом мы приняли решение выпить горячего чая с печеньем, которое я старательно испекла вчера вечером. А затем мальчики – ужасно захотелось сказать «мои» – отправились собирать елку, пока я перебирала игрушки. На фоне звучала рождественская классика. За окном шел снег, в воздухе царил праздник. И пока никто не видел, я подошла к окну и ткнула в него пару раз пальцем. Стеклянная поверхность покрылась тонким слоем льда. Довольно отметив свою работу, я вернулась к общему чудесному настроению.

Сбор проходил под смешки, балагур и хохот. На украшение елки и всей квартиры в целом ушел почти весь вечер, но, когда Джим поднял Элиаса на руках к верхушке, чтобы тот установил большую золотистую звезду, я поняла, что это стоило каждой потраченной минуты.

И вот, довольные и счастливые, мы сидели у телевизора, поедая вкусную пиццу. А позже Элиас заснул на моих коленях, пока я медленно гладила его голову. Джим косился на меня, но я делала вид, что не замечаю этого.

Все было чудесно, но внутри поселилась крупица сомнений – а что, если все это не про меня?

На следующий день, в ожидании вечера, я рассеянно металась по типографии, то и дело отдавая и принимая заказы.

А вечером пришел Джим.

Перед тем как открыть двери, я оглядела себя в зеркале

и осталась довольна. Мы с Джессикой выбирали это платье целых два часа! Черное в пол, плотно обтягивающее фигуру, открывающее красивый вырез на спине. Волосы я заколола сверху, оставляя несколько прядей, подчеркивая изящество шеи, и закончила образ длинными серьгами. Сначала решила сделать легкий макияж, но в итоге остановилась на красной, как вишня, помаде.

Все мои старания окупились, когда Джим замер на пороге, восхищенно разглядывая меня.

– Ты невероятна, – его голос упал до шепота.

– Ты тоже. – Не смогла я остаться в стороне.

Джим и впрямь выглядел великолепно. Черные брюки, белая рубашка. Казалось бы, ничего необычного. Но это же Джим! И этим все сказано.

Вечер проходил волшебно. Я приглушила свет, и вокруг нас царил полумрак. На столе стояло несколько свечей, блюда из мяса и салат. И бутылка вина, что принес Джим. Мы смеялись, делились историями из детства. Мы не стеснялись быть собой.

И когда в очередной раз я засмеялась, в голове появилась мысль: «А ведь так может быть всегда!»

Я могла легко представить себя с Джимом. Как мы просыпаемся по утрам, провожаем друг друга поцелуем. Как ужинаем и смотрим кино, а Элиас вместе с нами. Как мы становимся семьей.

Семьей.

Стало горячо и холодно одновременно. Семьей. А что скрывалось за этим словом? Может быть, сейчас все как надо, а что будет потом? Ссоры, непонятливость? Вечные упреки. Зачем торопить события? И сейчас все хорошо. И мне хорошо. Одной.

Вилка покрывалась корочкой льда, и я быстро опустила ее, стараясь не выдавать внезапно накатившую панику. Встав из-за стола, я собрала грязные тарелки и отнесла в мойку.

На минутку остановилась, шумно вдыхая. Расправляя несуществующие складки на платье, я развернулась и врезалась в грудь Джима. Наши глаза встретились.

Джим нависал надо мной, смотря сверху вниз. Он приблизился, обнимая меня за талию. Я попятилась к столешнице, не совсем понимая, что увлекаю его за собой. Мы затаились.

–Так ничего? – спросил Джим. Я видела, что он сдерживал себя, боролся. Не желал напугать. Однако во взгляде читались все незаданные вопросы, скрытое желание и… влюбленность. Я видела ее так явно! Джим ничего не утаивал. Он хотел, чтобы я знала, чтобы поняла, и сама сделала выбор.

Джим слегка наклонился вперед. Заглядывая в глаза, спрашивая.

Я взвешивала все «за» и «против», но в глубине сознания знала, что проиграла. Еще в тот день, когда впервые посмотрела на Джима иначе. Уже тогда, глядя в глаза цвета топленого шоколада, ощутила давно потухший огонь в груди. С каждым днем пламя росло, поглощая и занимая все мысли. Я не могла есть, спать, работать, не думая о нем. И как бы ни сопротивлялась, я все равно здесь – в его руках. И это мое самое заветное желание. Но в то же время громкий голос в сознании кричал: «Как прежде уже не будет! Все изменится!»

– Чего ты боишься? – угадав мои мысли, спросил Джим. Он приблизился ко мне вплотную, утягивая своим ароматом в блаженство.