Женщина лет тридцати пяти с белоснежной кожей, высо-

ко поднятым подбородком и весьма внушительным ростом, неторопливо рассматривала полочки с ассортиментом.

Натянув дежурную улыбку и прощаясь со своими грезами на ближайшие полчаса, я произнесла:

– Здравствуйте! Чего желаете?

Женщина устремила на меня цепкий взгляд почти прозрачных бело-голубых глаз.

– Меня зовут Авсель. Я здесь… впервые. Мне нравится собирать сувениры с тех мест, где я бываю. И мне подсказали эту… лавку.

– О, – чуть с запинкой произнесла я, – у нас здесь делают открытки, печатают фотографии. Можем что-нибудь напечатать на кружке или футболке.

– Открытки? Цветные картинки?

Женщина вопросительно приподняла бровь, глядя мне прямо в глаза. На какую-то секунду показалось, что в ее радужках блеснул свет.

– Д-да. На открытках можно напечатать семейное фото, или выбрать просто картинку и подписать.

– Подписать?

– Обычно пишут: «С теплыми пожеланиями» или «С праздником».

– Я могу написать что угодно? Или только эти ваши… странные фразы?

Уголок губ дернулся в полуулыбке. Женщина притягивала к себе взгляд и даже завораживала. В ней ощущалась необыкновенность и чужеродность.

– Все, что захотите.

– Тогда пишите, – Авсель подошла ближе, упираясь пальцами в край столешницы. Я невольно засмотрелась на длинные синие ногти на белой коже. Заметив это, Авсель хмыкнула, и я, покраснев, бросилась доставать блокнот, – Харсун, лед и снег. Пять штук.

– Что? – опешила я и глупо захлопала ресницами.

– Вы сказали: что угодно.

– Да… да. Простите. Я просто никогда не слышала ни о чем подобном.

Женщина промолчала.

– Открытки будут готовы… – я вновь запнулась. Обычно время варьировалось от нескольких часов до дня. Но на практике отпечатать их не так уж и долго. Время всегда учитывалось с запасом. – Через полчаса.

– Отлично.

Я приступила к работе, пока Авсель расхаживала по небольшому помещению.

– Какая диковинная зверюга, – вдруг раздался ее голос, и я, не сразу поняв, о ком она, вскинула брови оглядываясь. Только спустя пару секунд до меня дошло, что она говорит о Мистере Шикли.

– Это кот, – пояснила я, не понимая, как можно не знать.

– Кот, – произнесла она, будто пробуя слово на вкус. – Чудная.

Авсель потянула руку к Мистеру, и тот, предварительно обнюхав, дал себя погладить.

– Удивительно, обычно Мистер не подпускает к себе незнакомцев, – завороженная простым действом, пролепетала я.

– Кто?

– Кот. Его зовут Мистер Шикли.

Авсель хмыкнула.

Открытки были готовы. Все это время я не сводила глаз от странной женщины и, почему-то проникалась к ней все сильней.

– Вы можете забирать. Вот. – Я подвинула ей большой с красивым новогодним узором конверт. – С вас доллар и двадцать центов.

Женщина нахмурилась, поджав губы.

– Но у меня нет денег.

Мы застыли в немой тишине. Я переводила взгляд с женщины на конверт и обратно. За окном падал снег. Люди спешили домой.

– Знаете, – начала я, – новогодняя пора – время чудес. Верно? А еще подарков. Так что держите, это вам. От меня.

Мне показалось это правильным решением. Конечно, я не раздаривала открытки всем, но иногда делала исключения. И сегодня Авсель стала именно им. Я настойчиво сунула конверт ей в руки, и женщина недоуменно глянула на него, а затем подняла на меня пронзительный взгляд.

– Подарков? И ты ничего не хочешь взамен?

– Нет. – Я широко и честно улыбнулась.

Но тут полупрозрачные глаза замерцали. Я вновь попыталась прогнать наваждение, но оно не исчезало. Колючий, как холод, взгляд проникал в мою душу, выискивая нечто. Дыхание участилось, и я отступила.

– Как тебя зовут? – спросила Авсель. Ее голос наполнила сила и власть, а по моей спине пробежали мурашки благоговения, которого раньше я никогда не испытывала.

– Эмилия, – на выдохе ответила я.

– Чего ты хочешь больше всего на свете, Эмилия?

Я могла бы посмеяться, могла отгородиться, но будто под гипнозом, не в состоянии отказать, прошептала:

– Счастья.

Тривиальный ответ, но такой простой на первый взгляд. Но под одним словом скрывалось бесчисленное количество слоев, и откуда-то я знала, что Авсель видит все.

– Хорошо, – сказала она спокойно. Ее глаза потухли, и вся давящая атмосфера мигом пропала. Мне даже стало неловко от своего поведения. – Дай бумагу и карандаш.

Авсель вытянула руку в ожидании. Спохватившись, я даже не понимала, почему так нервничаю – подала то, что она просила.

Вычертив какой-то рисунок, женщина повернула листок ко мне. На нем изображался некий символ, похожий на иероглиф.

– Что это?

Авсель улыбнулась, обнажая заостренные зубы.

– Ночью нарисуй на своей руке этот символ. А утром получишь ключ к своему желанию.

Ерунда какая-то! Хотелось сказать это вслух, пока я разглядывала бумагу. Что я почти и сделала, но, когда подняла глаза, Авсель уже пропала.

Я так и стояла, замерев с маленьким листом в руках. Мистер Шикли громко урчал.

– А может, она ведьма? – голос Джессики доносился из телефона.

– Не знаю, – неуверенно отозвалась я, потягивая вино из бокала. – Но она была такой необычной. И символ этот.

В квартире уже вовсю чувствовался дух Рождества. Маленькая елка подмигивала яркими огнями, гирлянды висели на стене и окнах, праздничные венки на дверях. Я любовно осмотрела свое гнездышко, наполненное волшебством.

– А ты попробуй! Вдруг завтра проснешься счастливицей?

Я хмыкнула. Было бы все так просто…

Мы с Джессикой регулярно созванивались каждую неделю, иногда и чаще. Подруга стала моей настоящей опорой, пусть и жили достаточно далеко. Вживую мы еще никогда не виделись, но в дальнейших планах это имелось.

– Ну нет, спасибо.

– Зря! Я бы попробовала.

– Куда мне до твоего авантюризма? Мисс «лучший стрелок года».

Джессика окончила курсы стрельбы из лука и получила множество наград. Никогда не поверила бы, что столь хрупкая на вид девушка может попасть в цель в двухстах метрах.

Еще и с луком весом больше четырех килограмм.

Подруга закатила глаза.

– Ну, а как на личном? Что, тот парень? Уилл, кажется?

Я застонала, падая лицом в подушку, при этом вытягивая руку с вином.

– Ужасно. Он весь вечер болтал, как ему нравится моя самостоятельность, а потом ляпнул: «может, тебе перебраться в офис? Там намного спокойней. Или вообще не работать?» – И ты убежала? – зная меня от и до, спросила Джесс.

– Конечно.

Уилл звонил несколько раз, но я не брала трубку, написав короткое СМС, что видеться нам больше не нужно. Наверное, уже каждый парень в городе считает меня сумасшедшей.

– А что же твой Джим?

– Что? Джим?

Иногда я рассказывала о днях, проведенных на работе, и Джим изрядно мелькал в этих рассказах. Но чтобы Джессика запомнила?

– Судя по всему, он частый клиент. Вечно заказывает парочку открыток. Ты не задумывалась, что он приходит, только чтобы поговорить с тобой?

– Джим? – еще раз переспросила я, туго соображая. – Нет.

– Он симпатичный?

– Он… ну… не знаю. Кажется, да.

И тут я впервые задумалась о том, что за все время нашего знакомства с Джимом не обращала на него внимания, как на мужчину. А ведь он был красив! Даже, я бы сказала, чертовски красив. Я знала, что ему тридцать два года. Он работает в компании по транспортировке крупных грузов. Джим был широкоплеч и высокого роста. У него красивые каштановые волосы и карие глаза. А еще он всегда заразительно улыбался. Джим из тех мужчин, что привлекал твое внимание, но не дерзкой красотой – нет. Джим будто светился изнутри, излучал тепло каждой клеточкой кожи. А когда он смеялся, неважно грустил ты или злился, всегда хотелось отвечать ему тем же.

– О, кажется, кто-то поплыл!

– Что? Нет!

Я дернулась так резко, что волосы упали на лицо, а содержимое бокала расплескалось. Джессика расхохоталась, а я почувствовала себя полной идиоткой. Ну надо же!