– Томми, прекращай! Мне тоже страшно, но я же не плачу! – детский голос прозвучал сердито. – Прекрати, а то отца разбудишь!

– Ву-у-у, – раздался в ответ протяжный детский рёв.

Резко стало тяжело, словно на меня легли сверху. Я попыталась отодвинуть то, что мне мешало или попросить убрать, но лишь слабо застонала.

– Томми, ну ты разве не видишь, что Лили тяжело? Уйди, несносный мальчишка! Когда Лили проснётся, я скажу ей, чтобы она тебя наказала!

– Нет! – резко возразил детский голос и по мне ударили. Не сильно, но ощутимо.

Ну это уже какой-то сильно странный сон. Набравшись сил, я распахнула глаза. И тут же увидела две чумазые мордашки, которые склонились надо мной и с тревогой заглядывали в глаза.

– Где я? – хрипло прошептала и закашлялась.

– Она повредилась разумом, – трагично прошептала девочка.

– Ву-у-у, – взвыл следом мальчишка.

Я же, откашлявшись, замерла. Состояние постепенно становилось лучше. Вот уже и горло перестало саднить, да и голова болела меньше. Я попыталась вспомнить, кто я и откуда. Постепенно кое-какие воспоминания начали всплывать. Но они были… Странные!

Вот я бегу из универа, торопясь на автобус. В джинсах и кроссовках. На мне любимый бомбер, но сейчас на улице прохладно, так что я вздрагиваю от порывов ветра.

И тут же воспоминание меняется. Я уже не студентка первого курса, а юная леди. Старший ребёнок рода Эванс. Я с жалостью и толикой презрения смотрю на спящего отца, который пьяно икает и что-то бормочет во сне.

– Лили, кушать, – хныкает Томми у меня на руках.

– Сейчас, маленький. Я что-нибудь придумаю. Поиграй пока с Эми.

И вот я смотрю на двоих детей, которые ждут от меня действий и… не могу понять, кто я на самом деле? Лилиан Эванс, или Анастасия Климова – обычная студентка из России.

– Эми, со мной всё в порядке, – выдохнула я, погладим Томми по спине. – Мне просто надо немного прийти в себя. Где отец?

– Спит, – буркнула Эми. – Пришёл вчера ночью. Даже не спросил, как ты, доел остатки каши и уснул. Лучше бы вообще не приходил!

– Не надо так, – вздохнув, покачала головой. – Вы голодные?

Впрочем, мне не нужен был ответ. Я слышала, как бурчат животы у детей.

Нет, я ещё не поняла, кто я на самом деле. Но раз очнулась в этом странном доме, то надо что-то делать. Как минимум позаботиться о себе и детях.

Откинув тяжелый, потёртый ковёр и старое одеяло, я села и спустила ноги на пол. И тут же почувствовала, как холодно в помещении.

Слабость ещё была, но голова не кружилась, так что я без страха встала и сделала пару шагов, осматриваясь. Да, мне всё это знакомо. И шкаф резной, и кровать с высоким изголовьем. Спальня, которая должна была принадлежать родителям. Но мамы давно уже нет, а отец… Ему плевать, где засыпать. Вполне может просто упасть на пол.

– Как же холодно, – я обняла себя руками. – Долго я была без сознания?

– Три дня, – вздохнула Эми. – Мы уже думали, что ты померла. Что с тобой случилось?

– Я…, я не помню, – сглотнув, солгала я.

Я вспомнила, как собирала синие ягоды. Как жевала их, горстями закидывая в рот. Как просила прощения у спящих детей и богини. Как плакала, ложась на кровать.

Я вспомнила, почему поступила так. Ведь за пару часов до этого отец, смеясь, сообщил, что нашел мне работу. Раз замуж идти я отказываюсь, а кормить семью чем-то надо, то он договорился с мадам Либери. Родной отец отправил в дом терпимости…

Да, это подкосило меня.

Но очнулась я другой. И в характере моём было больше от той студентки, свободной и сильной, чем от бледной Лилиан.

И сейчас я спускалась по скрипящей лестнице вниз не для того, чтобы опять набрать ядовитых ягод или проверить, как себя чувствует отец. Я спускалась вниз, думая, чем накормить себя и детей. И как не замёрзнуть в доме, где нет окон и гуляет сквозняк.

– Лили, смотри, что я вчера нашла, – семилетняя Эми дёрнула меня за руку, привлекая внимания. – Но побоялась варить. Мало ли испорчу.

– Что там у тебя? – я присмотрелась, с удивлением обнаруживая в руках девочки холщовый мешочек с рисом. Совсем немного, да и с жучками. Но хоть какая-то еда.

– Умничка, – улыбнувшись, забрала мешочек. – Идёмте на кухню, сейчас будем готовить.

– У нас дрова почти кончились, мы пытались согреться.

– Дров у нас пока полно, – фыркнула я, разглядывая просторную гостиную. Раньше, когда мама была жива, эта гостиная сверкала чистотой. Гости часто посещали нас, так что смех и разговоры не стихали часами.

Потом мама умерла, рожая Томми, а отец не выдержал такой удар. Сначала ставки, потом карты, следом добавился алкоголь. В итоге отец распродал всё, что было у нас. Остался лишь этот дом, на который отец не может наложить руки. Этот дом – наше наследие, наследие некогда процветающего рода Эванс.

Распахнув дверь в кухню, я усмехнулась. Дети… Топили печь, пытаясь согреться. Только окно выбито. Не мудрено, что всё тепло мигом улетучивалось.

– Беги, набери воды в кастрюлю, – я забрала у сестры крупу и вручила кастрюлю. – А потом перебери рис и хорошенько промой. Но не руками. Возьми лопатку.

Посадив Томми на стул, я строго настрого запретила ему уходить, а сама отправилась в чулан. Там хранилась мелочёвка для ремонта и топор. Взвесив в руке тяжелое орудие труда, усмехнулась. Жалеть мебель я не буду, как и страдать о былой роскоши. Замахнувшись, с силой рубанула по шкафу, разрубив дерево пополам. Сложно… Натуральная древесина из благородных пород дерева. Но мне нужны дрова, так что не щадя себя я вновь и вновь взмахивала топором.

Спустя какое-то время, я взмокшая и уставшая оглядела обломки шкафа. Вот теперь можно и печь растопить. Это спасёт нас от голода, но не спасёт от пронизывающего ветра. Так что, вооружившись ковром, которым меня укрыли, молотком и гвоздями. я направилась на кухню.

Мне повезло, рама ещё вполне крепкая, а ковёр достаточно большой, чтобы закрыть весь оконный проём.

– Эми, помоги мне. – пропыхтела я, вставая на стол и затаскивая следом ковёр. – Придержи снизу.

На то, чтобы забить окно, ушел целый час. Руки дрожали от усталости, Томми вовсю голосил, требуя еды, а Эми кусала губа и шмыгала носом. Ещё немного, и сестра тоже разразится плачем.

– Справились, – выдохнула я, сползая со стола. И тут же чертыхнулась. Только сейчас поняла, что забив окно не только освободила нас от ветра, но и лишила кухню единственного источника света.

Свечей у нас не так уж много, сгорят быстро, а на кухне будет темно всегда. Но это ладно. Темноту мы переживём, а вот холод нет.

Оставив Эми с Томми, я ушла за дровами. Вышло четыре охапки! Собрав всё до единой досточки, я уже хотела уходить, как замерла, разглядывая что-то в углу. Присев, я смахнула пыль и с удивлением ахнула. Бархатный кошелёк! Отложив дрова. тут же схватилась за мешочек и дрожащими руками развязала шнурки. Высыпала содержимое на руку и едва не расплакалась от облегчения. Пять серебрушек! Это не много, но в нашем случае – целое состояние. На потёртые монетки с ликом Эратана первого можно купить еды и дров, а также парочку крепких одеял.