Я испугалась их и попыталась бы убежать, но какая-то неведомая сила тянула меня вперед, навстречу существам.
Я почему-то стала человеком. И когда я проходила мимо любого из созданий, тот исчезал, как и скамейка, на которой он сидел, и портрет, возле которого он обустроился.
Я обернулась посмотреть, что осталось за спиной, но чья-то холодная рука развернула меня назад. Передо мной стоял один из чудиков в плаще. У него не было лица, точнее оно было спрятано за капюшоном. Но тонкую полоску его губ я заметила. Еле слышно он произнес:
— Не оборачивайся. Самое интересное впереди.
И теперь исчез и он. Я больше не была в коридоре. Вокруг было пустое пространство, все пути которого вели к одной единственной двери. Самым логичным было открыть ее. Что я и сделала. Как только я коснулась ручки, внезапная боль пронзила мое тело. Из окружающего пространства по энергетическим каналам ко мне тянулась голубая магия. Я впитывала ее каждым сантиметром своего тела. А это было не самое приятное чувство в моей жизни. Магия жглась. Через минуту я ощутила, как вся моя кожа покрылась мелкими язвами, из которых выходил пар. Я смотрела на свои изуродованные руки и кричала от отвращения.
Если б не адская боль, я смогла б проанализировать, что это голубая русалка, Шелли, отдала мне свою магию. Я так и не знала, как русалки на это согласились. Но каждая из них была готова расстаться с такой огромной частичкой себя ради благополучия народа. Не знаю, пошла бы я на такое, но от меня это и не требовалось. Для выполнения обряда я должна была умереть, как русалка. А русалок без магии не бывает. Поэтому природе я отдам не свою магию, а какой-то радужной русалки из тайного собрания. Русалка и рада была расстаться со своей силой. Ведь только радужные могли становиться людьми, а среди обитателей подводного мира не модно было иметь что-то общее с человеком.
Эти размышления заняли мою голову и отвлекли от пронзительной боли. Я даже забыла, где нахожусь. Но когда вся сила наконец-то вошла в меня, она собралась одним целым в районе мое груди и обожгла меня изнутри. Я упала на пол, теряя сознание.
Но спасительная темнота не продлилась долго. Я почти сразу же очнулась. Передо мной больше не было двери, тут была шахматная доска с расставленными фигурками. По обе стороны от них стояли стулья. На противоположной стороне сидел человек (или нет!) в капюшоне. Я видела лишь его искривленные в издевательской ухмылке губы. Он приглашающим жестом указал на другой стул и дождался пока я сяду.
Я приняла приглашение. Усевшись, я осмотрела будущее, как я понимаю, поле битвы. Казалось бы, обычные фигурки. Но на самом деле каждая из них горела. То есть это действительно были маленькие горящие факелы. Не знаю, было ли это связано с магией или с законами природы. Может, они были обмазаны изопропиловым спиртом, либо же сделаны из долго горящего дерева. Но в любом случае прикасаться к ним было небезопасно для здоровья.
Однако мой противник уже сделал первый ход.
— Что я должна делать? — задала я риторический вопрос. Я прекрасно осознавала, что мне следует играть с ним, игнорируя огонь. Но инстинкт самосохранения не давал мне в это поверить.
— Играй, Мариника. Не бойся. Тебе не обязательно выигрывать. Тем более твои шансы против тысячелетнего существа слишком малы. Но партия должна быть сыграна до конца.
Я смирилась. Я коснулась первой фигуры. Моя пешка вступила в игру. Пальцы нещадно обожгло. Я касалась чистого огня. Кожа, не отошедшая от магического отравления, теперь горела. Но это длилось несколько секунд. И вот пешка уже на е4.
Слезы непроизвольно потекли из моих глаз. Ладони покрылись везикулами, отвратительными пузырями. Но я терпеливо ждала хода противника.
Стыдно признать, но в шахматах я никогда не была сильна. И вот сейчас я совсем не жалела об этом. Ведь при незнании можно совсем быстро проиграть.
Я специально стала подставлять свои фигуры, чтоб противник смог их забрать. И вот когда мои руки были уже черными, наконец-то я проиграла.
Я совсем не плакала и не кричала. Я просто отключилась от физических ощущений. Понимая всю бессмысленность моей жизни. Я все время стремлюсь туда, куда меня ведут. Все мои мечты и желания подстраиваются под ситуацию и планы других. Я боюсь что-то менять.
Даже мое рождение состоялось лишь потому что это было кому-то выгодно. Почему-то только при сильной физической боли я так явно осознала свою беспомощность и некую бесхарактерность. Именно из-за нее я была легко подвергнута манипуляциям и сейчас играла с каким-то чудиком в шахматы, сжигая собственные руки!
Победитель неожиданно произнес:
— Вот и все, Мариника. Ты получила стихийную магию. Осталось совсем чуть-чуть. Будь готова. Дальше — хуже.
— Кто вы? — спросила я, заинтересованная тем, что существо сказало, что ему тысяча лет.
— Я игрок в шахматы. И я очень рад тебя видеть. В последние двести лет ко мне редко заходят. Русалки больше не заинтересованы во всесторонней магии. Они смогли четко разделить между собой обязанности и не лезут в чужую стихию, так сказать. И не лезли б, но с тобой другая ситуация. Твоя цель благородна. Не сверни с этого пути. А то все будет зря. И не бойся! Твое тебя еще найдет. Плыви по течению, пока не сможешь выбрать свой собственный стиль плавания.
Игрок растворился. Теперь я стояла на балконе. Передо мной открывался восхитительный вид на столицу. Я узнала комнату, в которой жила во дворце. Как же меня будут мучить здесь?
В дверь постучали. Внутрь зашел император. Точнее это был такой же человек в капюшоне, но я отчего-то знала, что он играет роль Арчибальда.
— Ну вот мы и встретились, маленькая русалочка.
От знакомого обращения по коже пробежали мурашки. Готовится что-то очень неприятное.
— Здравствуйте. — от растерянности я совсем не знала, что делать. Страх сковывал, пугала неизбежная боль. Нужно было больше времени проводить в воде! И ведь это не максимум!
— Не нужно официоза. Ну что, ты готова?
— К чему? — аккуратно поинтересовалась я. Судя по всему, здесь уже была какая-то заготовленная ситуация, но я не знала сценария.
— Не строй из себя дуру, Мариника. Тебе не идет. Что ты выбрала?
Серьезность в образе героя напугала меня. Я понимала, что это не император, но чувства он вызывал такие ж, как и настоящий.
— А какие есть варианты?
— Мариника, Мариника… хорошо. — неожиданно успокоился «император». — поиграем сегодня по твоим правилам. Предлагаю тебе два варианта: смерть либо моя постель. Времени на размышления давать не буду. Уже достаточно думала.
А ведь история походила на реальность. Здесь меня преследовала та же проблема. Интерес императора.
— А нет третьего безопасного варианта?
— Есть. Брак. Со мной. Только вот королева… жаль ее. Не заслужила она этой судьбы.
Судя по голосу правителя, речь шла не просто о боли от измены. Королева пострадала б по-другому. Он что, собирается ее убить?!
— Эээ, тогда не будем ее трогать. — в глазах императора на секунду проскользнула надежда, давно спрятанная за маской безразличия. Все же надежда убивает быстрее отчаяния.
Но я не могла дать императору основания для это надежды. Как в реальности, так и здесь. На сцене.
— Я выбираю первый вариант.
Руки императора безвольно опустились. Спина осунулась. В глазах я прочитала смертельную тоску. Видимо, он не хотел моей смерти, но только так мог, думал, что мог, повлиять на меня.
— Мариника, я не могу быть тебе настолько противен. Ах если б я знал, что так сильно полюблю тебя, я б никогда не настоял бы на твоем рождении! Лучше уж магические существа истребили б людей, чем эти любовные муки, недостойные правителя целой империи! Ты делаешь меня слабым. Ты моя слабость.
Император подошел вплотную. Упал на колени, и, обхватив меня за живот, начал рыдать.
Я опешила. почему-то мне показалось, что всю информацию для этой истории взяли не из моей головы, а из головы Арчибальда. Я поняла, что это его настоящие чувства и мысли. И это было ужасно мучительно видеть его боль. Как бы я его не ненавидела, но та тоска, что он чувствовал, была непосильной ношей для любого, даже самого сильного человека.
