— Может, другая русалка сможет открыть зелье? — предположила Райана. А она откуда знает про цель поездки? Неужели капитан проболтался? Или же за это время у команды не осталось секретов друг от друга?
— О чем ты вообще говоришь? — истерично прокричал Дэймонд. Лицо его было страшным. Волосы растрепались, глаза были красными от слез. Он со всей силы схватился за щеки и ущипнул себя, впиваясь ногтями в кожу. — что я наделал? — пробормотал он.
Затем неожиданно упал на палубу и забился в агонии. Слышались его скорбные слезы.
Мне стало так больно. Там страдал мою любимый человек, виня себя в страшном.
Затем я посмотрела в угол. Там, свернувшись калачиком, казалось, что спит, Милош. Но на самом деле, он, исчерпав все слезы, продумывал самые страшные мысли о своей судьбе. В его глазах не осталось жизни. Была только бесконечная пустота. Друг будто исчез. Он стал меньше и ниже. Какое страшное зрелище!
— Здесь что-то не то. — вдруг заявил император. — до меня только дошло. Если генерал прыгнул за ней, он должен был на что-то наткнуться. Не могла она просто исчезнуть! — вид у Арчибальда был усталым и разбитым. Но даже в этой ситуации он не переставал здраво мыслить.
А мне было приятно услышать, что Дэймонд прыгнул за мной.
— Что вы хотите этим сказать, Ваше величество? — издевательски прокричал Дэймонд. Он никогда не позволял себе грубости в сторону императора, ведь всем, что он имел, он был обязан ему. А тут, словно забыв обо всех формальностях, он пускал яд в сторону правителя.
— Это все русалки! Они утащили ее. Они прознали про мою беду и решили уничтожить меня!
— Убив Мари? Что вы несете? — прокричал Дэймонд. — Мир не крутится вокруг вас. — далее герцог отошел от всех, махнув на них рукой.
Он встал у бортика и долго смотрел на море. Как раз на той стороне, где сейчас были мы. У меня была возможность увидеть его дикие и страшные глаза.
— Возвращать корабль? — почти шепотом спросил капитан.
Милош, император и герцог посмотрели на него со злобой. Дэймонд бросился на него с кулаками, но Макс был закрыт бросившейся к нему Райаной.
Дэймонд с отчаянием рявкнул на них и ударил какую-то бочку.
— Успокойся, генерал. Не время для эмоций. Я уверен, все не так просто. Не могла она утонуть. Она же русалка!
Никто не удивился этой информации. Видимо секретов и правда больше не осталось.
— Какой Дэймонд взволнованный. — послышалось восхищенное слева. Я повернулась и наткнулась на Шелли, смотрящую на герцога немигающим взглядом.
В глазах потемнело от нахлынувшей ревности и злости. Я постаралась это скрыть, но, кажется, Миринда все поняла. По крайней мере, ее издевательская ухмылка говорила об этом:
— Теперь тебе понятно, кто реально беспокоится о тебе. Вот этот в плаще и мальчик в углу.
— Милош? Да, мы с ним с детства близки. Мне жаль, что он испытал это. Давайте поскорее закончим этот сюр.
— А девушка не твоя подруга случайно? — спросила голубая русалка.
— Нет. Больше нет.
— Я б среди людей вообще не имела б подруг. Перед тобой открыт целый мир русалок, а мы умеем быть хорошими друзьями. — сказала Миринда.
— А как же то, что вы не чувствуете любовь?
Красная русалка продолжила шепотом:
— Это мнение бытует только среди верхушки, как эта, — Миринда показала на Шелли, увлеченную видом Дэймонда. — обычные ж русалки умеют любить. И те пары, которые любят друг друга, никогда не отдадут своего ребенка. Они прячут их. Среди русалок тоже зреет переворот. Только верной Шелли это не говори. Она правая рука их королевы.
— Вы хотите поменять обычаи?
— Правительство. На троне нам нужны выходцы из нового поколения, кто понимает, что любовь и семья — это не плохо. У красных сейчас такая королева.
— Кто?
— Я. — самодовольно сказала девушка.
Я была в шоке. Она выглядела легкомысленной и ветреной, но на самом деле у нее была четкая политическая позиция и цель. Это было так несопоставимо.
— Пока об этом мало, кто знает, точно уж не голубые. Они до сих пор живут какими-то легендами и традициями. Они верят в НЕЕ, то есть в тебя. Слишком уж много они поставили на эту легенду. Голубая королева хочет стать единой правительницей. И думает, ты ей в этом поможешь.
Конечно, у нее будет огромное влияние, если именно она устранит проблему деторождения. Но будет ли ее правление достойным?
— Так что, голубая девочка, отходи. Сейчас будет твориться настоящая магия.
Миринда оттолкнула нас с Шелли и начала колдовать. Ей потребовалось несколько секунд и одно движение, чтоб повлиять на всех.
Каждый на корабле застыл на пару секунд, а после того, как очнулся, выглядел потерянным.
Император оглянулся на команду. Сейчас все стояли в центре без дела. Видимо правитель не хотел показать своей растерянности, поэтому громко заявил:
— А ну-ка хватит прохлаждаться. Быстро все за работу!
Затем он потерянно развернулся и зачем-то пошел к моему креслу, куда сел и схватился за голову.
Милош, испугавшись императора, быстро взялся за работу, но был остановлен внезапно скатившейся слезой. Он непонятно покрутил головой и задержался взглядом на моей каюте. Он порывался побежать туда, но, смутившись собственного непонятного желания, продолжил работать.
А вот Дэймонд не был смущен. Он целенаправленно шел к моей каюте, где я должна была сейчас спать.
— О нет, он идет ко мне, быстрее! Как мне стать человеком обратно?
— Откуда ж мы знаем? Нам эта наука неизвестна. — сказала красная русалка. Я беспомощно посмотрела на Шелли.
— Я думаю, тебе нужно полностью высохнуть. Так русалка умирает. Раз уж смерть привела тебя в море, то она же и вернет на сушу.
— Но у меня нет на это времени!
— Давай мы отвлечем твоего женишка, а ты пока высохнешь.
Я безнадежно посмотрела на них, но вариантов не было. Миринда заставила Дэймонда подойти к борту, где Шелли престала пред ним в виде его сна. Кто бы мог подумать, что герцогу снятся розовые дельфины?
Я в это время с помощью воды протиснула себя в иллюминатор, чем только намочила свою кровать. Передвигаясь на полу с помощь рук, я подползла к шкафу, где взяла полотенце.
Минуты потянулись, как часы. Не знаю, сколько я терла себя, но, когда Дэймонд постучал, я уже была готова.
Да, для этого мне пришлось еще раз умереть. Не могу сказать, что это было приятнее, чем тонуть, но я хотя б очнулась на полу своей комнаты, а не на дне моря.
— Входите. — сказала я.
Дверь аккуратно открылась.
— Мари?! Все хорошо? — спросил генерал обеспокоенно.
— Да, конечно. Зачем ты пришел?
— Ты же поцеловала меня, Мари. Я точно это помню. А потом какой-то туман в голове. И вот я стою на палубе и безумно скучаю по тебе. Что все это значит?
Мне было одновременно больно и приятно это слышать. Не слишком ли много я стала позволять этой невозможной любви?
— Видимо, ты перепутал сон с явью. Я б никогда не поцеловала тебя, Дэймонд. Ты сам это прекрасно понимаешь.
— Не дури мне голову, русалочка. Я точно помню это чувство. Нежность и боль. Я не мог это придумать. Такое человек не способен придумать!
Как же уверенно он это говорил. Но мне так хотелось, чтоб тот поцелуй был неправдой.
— Я сыта твоими смешными историями. Спасибо, повеселил. Можешь идти.
Дэймонд же не сдвинулся с места. Он пристально смотрел на меня, и только увидев, что я действительно жива, смог немного расслабиться.
— Ты что-то скрываешь? — подозрительно заметил Дэймонд. — я понимаю, почему ты пытаешься выставить меня дураком. Ты не хочешь, чтоб я знал о твоих чувствах. Думаешь, я поверю, что они пропали за время плавания. Но я не так глуп, Мари. Я все прекрасно знаю и о тебе, и о твоих чувствах. Но что-то в этой истории не сходится? Откуда у меня в душе такая боль?
Мне хотелось осадить герцога, вернуть с неба на землю. Что он может обо мне знать? Я и сама ничего не знаю!
— Хватит нести бред. Оставь меня. Я б хотела вернуться к своим делам, а не выслушивать твои сказки. Мне их хватило, Дэймонд. Теперь я читаю только повести и рассказы. Никакой фантастики!
