Когда ждать стало невыносимо, я сама потянулась к губам моего дьявола искусителя. Я навсегда запомню это как самый нежный и самый болезненный свой поцелуй. Больше я никогда не испытаю такой смеси чувств и желаний, и больше никогда тепло не будет разливаться по моим венам.

Пару аккуратных движений и одно крепкое объятие — все, что нам было позволено. И, кажется, Дэймонд тоже это понимал. Но у него хватало сил бороться. Его вера в любовь и людей еще не умерла. Его сердце было очень сильным, раз оно смогло пронести наивность и доброту сквозь столько испытаний. Я же пала под действием одиночества и предательств. Теперь я больше не верю людям. Я злая и одинокая. И потеряла веру в чудо и надежду. Это самое больное сочетание. Его ничем не вылечить.

Я опомнилась. Атмосфера пропала. Я снова почувствовала холод и грубость. Я б завыла от горя и тоски, что внезапно обрушились на мои замершие плечи. Да вот только нельзя показывать слабость при своих врагах. Поэтому я искусала щеки изнутри до крови, но стерпела.

— Дэймонд, — прошептала я, легко толкая своей рукой в его широкую грудь, на которой хотелось лежать и плакать. — это конец.

— Не продолжай, Мари. Я не могу это слышать. Ты моя боль. Ты моя любовь. Я горю в этом аду. Гори же со мной! — он порывисто потянулся ко мне, но я инстинктивно отошла назад. И это стало моей ошибкой.

Мир перевернулся. Перед глазами пронеслось обеспокоенное лицо Дэймонда, подбежавший Милош, который что-то кричал, и спокойный император, который видимо наблюдал за всей этой сценой. До него еще не дошло, что я падаю. А вот я уже это поняла.

Видимо, я стояла слишком близко к краю. К краю жизни?

Я быстро упала в еще холодную воду. Одежда стала мокрой и тяжестью тянула вниз. Я растерялась, беспомощно открывала рот, словно я рыба. Но только наглоталась воды. Спустя время я опомнилась и постаралась грести на верх, только руки не слушались. Я просто кружилась на месте, не имея возможности сделать что-либо для спасения.

Сверху послышались брызги воды. Кто-то прыгнул за мной. Сейчас меня спасут!

Только вот было уже поздно. Спазм схватил мое горло. Слезы покатились из глаз. Легкие адски горели. Кажется, так и кончилась бесславная жизнь красивой русалки, чья привлекательность и погубила ее.

Я не чувствовала страха. Только разочарование. Я так и не открыла свой магазинчик цветов, не вышла замуж и не родила детей. Я просто умерла, гонясь за мнимой местью.

Вот из головы исчезли последние мысли. Пронеслось только: Мари, я люблю… и мои глаза закрылись навсегда.

Настала вечная темнота.

Только какая-то она короткая. Уже через минуту я открыла свои глаза и пыталась откашляться. Вода была везде, вокруг и в моих легких. Вместо крови по моим венам текла морская соленая вода.

Я открыла глаза. Мир вокруг был нечетким. Но проморгавшись, я поняла, что нахожусь под водой, но почему-то не тону.

На плаву меня держал длинный фиолетовый хвост, обрамленный цветными плавниками. Чешуйки на нем переливались всеми цветами радуги. Он был тяжелым и мощным. Что происходит? Я в раю?

— Нет, Мариника, ты не умерла. Всего лишь переродилась. — послышался справа знакомы голос. Обернувшись, я наткнулась на вечно насмешливый взгляд моей знакомой голубой русалки.

— Ты… — прокричала я и в ужасе закрыла рот руками. — Я говорю под водой! Но как это возможно?

— Ты русалка, Мариника. Что тут удивительного? — промурлыкала блондинка, оплывая меня по кругу.

— Я на половину русалка. И раньше за мной не наблюдалось умения отращивать хвост! Что все это значит? — почти в истерике прокричала я.

Русалка посмеялась. В ее глазах читалась какая-то невозмутимая уверенность, словно она знала гораздо больше, чем кто-либо в мире. Она утвердительно кивнула своим мыслям и радостно засмеялась.

— Ты точно ОНА, Мариника! Я не ошиблась. Поплыли за мной. Я покажу тебе настоящие Елейские воды!

— Кто такая ОНА? Почему мне все об этом говорят? — сказала я, послушно следуя за удаляющимся хвостом русалки.

Которая сейчас резко остановилась и посмотрела на меня полными ужаса глазами.

— Кто тебе еще об этом говорил?

— Чего ты испугалась? Почему у тебя такие дикие глаза?

— Отвечай! — диким голосом завопила блондинка. — ты же понимаешь, никто не должен об этом узнать!

— Успокойся, … — тут до меня дошел один изъян наших взаимоотношений. — Подожди! Я же даже не знаю, как тебя зовут!

— Разве это сейчас важно? — русалка вскинула руки, моля кого-то сверху послать мне мозгов и расторопности. Но наткнулась лишь на тишину и мой упрямый взгляд. — Хорошо, меня зовут Шелли. Теперь рассказывай все!

— Просто Дэймонд сказал, что думает, что я могу быть ЕЙ. И предупредил, чтоб я была осторожна — император не должен ни при каких условиях об этом узнать.

Русалка долго думала. Ее выражение лица менялось так часто, как и погода осенью. Сначала она была в ужасе, затем чему-то злорадствовала, но в конце она стала спокойна и даже умиротворена.

— Итак, Мариника. Вот как мы с тобой поступим. Дэймонд, возможно, на твоей стороне. Он не собирается трепаться, хоть это ему и свойственно. Но если понял герцог, то и император поймет. Тебе нужно срочно исчезнуть. Сегодняшнее твое воскрешение они никак не примут. И тайна станет явью.

Русалка уверенно потянула меня за руку в направлении, известном только ей одной. А до меня только дошел смысл ее слов.

— Так, так, так. Подожди-ка! О чем ты вообще говоришь? Я не могу уйти! Мне нужно завершить начатое.

— Мариника, о чем ты вообще говоришь? На кону стоит жизнь миллиона русалок. Твоя месть — пыль, по сравнению с будущим.

Я понимала, что Шелли достаточно прямолинейная и упрямая. Но это уже был перебор.

Я вырвала свою руку из ее цепкого хвата и закричала:

— Не говори так о моей жизни. Это не пыль! Ты меня тянешь черт знает куда. Почему я должна тебе верить, если ты даже не объяснила мне ничего?

— Это не твоя жизнь, это месть. Твоя цель не заключается в этом. Мысли крупнее!

— Я уже много раз говорила, что не сверну с цели. Слишком долго об меня вытирали ноги! Я должна отомстить, только после этого я смогу жить спокойно и самостоятельно.

Не знаю, что Шелли прочитала в моих глазах, но по ее обреченному выдоху я поняла, что все будет по-моему.

— Ладно. Только нам надо будет придумать убедительную причину. Император не должен все понять.

Я не стала расспрашивать русалку. Она дала понять, что все расскажет мне, когда придет время. И в отличие от меня, Шелли не отличалась болтливостью и легкомыслием.

Мы продолжили путь под огромным слоем воды. Сначала меня пугало это. Люди, не привыкшие нырять, не могут проводить много времени на глубине. Это губительно для здоровья. Вот только я никаких недомоганий не чувствовала, кроме каких-то изменений в организме.

— Что во мне поменялось, кроме хвоста? — спросила я Шелли, когда в моих мыслях стали появляться пугающие картинки. Я только что чуть не умерла и боялась это повторить.

— Строение и расположение органов. Также добавились новые. Русалки только внешне похожи на людей. Внутри мы два разных организма. Но ты не пугайся. Превращение, конечно, болезненный процесс, но только в первые разы. Потом твое тело привыкнет, адаптируется. И стать человеком или русалкой не будет проблемой для тебя.

— Я читала, что только радужные русалки умеют так. Но как тогда ты смогла стать человеком, когда говорила с Милошем?

— Забавная ты. — беззлобно сказала Шелли. — Я не могу стать человеком. Да и не хочу. Мне не нравится этот вид. Люди слишком циничны. О русалках многое говорят. Считается, что мы злые и кровожадные. Но это только, если мы защищаемся. В мирное время мы спокойны. А люди всегда злые. — Шелли задумалась. Император привил им чувство ненависти к людям.

— Шелли, но не все люди одинаковые. Например, Милош. У него чистая и добрая душа.

— Один на миллион. Даже ты, Мариника, выбираешь злобу, а не освобождение. Ну ладно. Опустим этот вопрос. Мне же нужно рассказать тебе про особенности голубых русалок. Мы владеем ментальной магией, иллюзиями. Я просто заставила вас думать, что я там была. Милош же все это время разговаривал сам с собой.