Когда на тебя движется трехметровая воронка гудящего пламени, мозг в панике прячется куда-то в задницу. Он отказывается признать, что такое бывает, поэтому логические доводы вдруг перестают действовать. Не думаешь о том, что между тобой и огнем – метра три. Что эти три метра – чистый бетон, не политый бензином, на котором нечему гореть… Просто видишь, что на тебя идёт воплощение мощи. Хищник, которому ты – на один зубок, против которого всё, что ты можешь и умеешь – словно комариный укус.

После того случая я лучше стал понимать людей, у которых есть какие-то фобии. Фобии иррациональны по определению, страх не слышит голоса разума… Больной аэрофобией никогда не прислушается к статистике, которая чётко доказывает, что самолет – самый безопасный вид транспорта, он просто не услышит её… Вот и мне, если бы за ту секунду, которая ушла у смерча на то, чтобы качнуться в мою сторону, кто-то успел рассказать, что огонь по бетону не ходит – я не услышал бы. Потому что я отчетливо видел, что ЭТО идёт ко мне…

Видел и успел сделать шаг назад, а в следующую секунду смерч исчез, снова превратившись в гудящую, но слабеющую с каждой секундой стену огня.

Дух огня ушёл…

Как же я жалел, что у меня тогда не было с собой фотоаппарата! Мы ещё не раз ходили на коттеджи, кидались коктейлями Молотова в то же самое место, каждый раз держа мыльницу наготове… Но повторить такое специально не смогли. Наверное, хитрожопый дух огня просто не хотел светиться на пленке.

Прошло года четыре, а, может, и все шесть, и вновь абсолютно случайно мы вызвали духа огня…

Традиционно по весне мы пускали палы. Сразу же за чертой города начинались поля, и мы, едва выйдя к ним, тут же поджигали траву. В тот день я был с фотоаппаратом, но… Толку-то…

Как всегда мы шли по трубам. Увидев место, где должно бы хорошо гореть, я спрыгнул с них, поджег в двух местах и снова забрался наверх, дабы лицезреть пожар во всей красе. Даже фотоаппарат достал – вдруг смогу увидеть что-то интересное?

Сначала ничего особо интересного и не происходило, хотя, конечно, было забавно наблюдать два сходящихся фронта огня… Но не сказать, чтобы это было прямо-таки пламя… И не такое поджигали! Затем я перевёл взгляд левее – там огонь добрался до высокой травы и заполыхал уже вовсю…

Два сходящихся фронта огня смотрелись вполне колоритно, но, опять же, и не такое видели…

И в этот момент налетел ветер! Там, где огонь секунду назад лениво лизал пришедшуюся не по вкусу траву, теперь бушевала стена пламени высотой этак в мой рост. Два фронта сошлись, и… И чёрт его знает, что могло вызвать такое явление, в чистом поле-то стен и сквозняков не было… Но, в общем, посреди поля вновь вырос уже знакомый мне смерч, только раза так в полтора больше встреченного мной в коттедже.

Словно сам Кулла, злой ветер из славянских мифов, огненный смерч постоял несколько секунд на одном месте, будто бы осматриваясь, а затем рассыпался! Именно рассыпался, как рассыпается на боевые единицы только что действовавшая как единое целое группа спецназовцев.

Рассыпался и пошёл на все четыре стороны, за секунду глотая по паре метров заросшей травой земли…

Матеря себя на все лады, проклиная тот день, когда я родился на свет, и все дни моей бездарной жизни, я выхватил фотоаппарат в тот момент, когда всё уже закончилось. Ветер стих, и огонь уже не полыхал, а вновь не спеша поглощал траву…

И только здоровенная выжженая проплешина косвенно свидетельствовала о происшедшем…

А спустя ещё минуту приехали, мать ихнюю, пожарные!!!

Точнее, нет, не ихнюю, пожарные-то молодцы, работу работают! А вот тому мудаку, который их вызывает на безобидные палы, я бы сказал, что я о нём думаю… И пожарным фигней страдать приходится, и нам весь кайф обломал…

С тех пор я с Духом Огня больше не встречался… Если вдруг увидитесь – передавайте от меня привет. Скажите, что Кудряшов из Новосибирска благодарит его за две дарованные ему встречи, и благодаря им до сих пор где-то в глубине души верит в чудеса. В то, что огненные смерчи – это не просто завихрения воздуха. Что это было кратковременное пришествие чего-то могущественного, чего-то не из этого мира…

Может быть, тогда он сжалится надо мной и ещё хотя бы раз явится мне? Впрочем, в гости я бы его не позвал… Это уж увольте!

P.S. Спустя три дня сын жены моего двоюродного брата, работавший в то время на стройке на "Снегирях", рассказывал нам с Женькой: "В субботу на полях такой офигенный пал кто-то пустил! Так горело охренитительно!" Мы, пироманы, приносим людям радость! Помните об этом!

11. О взаимопонимании. Порою – таком простом…

Шли мы как-то с Женькой на очередной поджог. Шли по трубам, таща с собой сумку бензина. Красота… По правую руку – озеро, по левую – рощица ив, густая такая, в ней часто на пикники народ заседал.

И вот идём мы мимо этой рощицы и слышим в ней треск – кто-то лезет через заросли. А потом оттуда, из ив, раздается громкий такой женский голос, который отчетливо затягивает:

– Ели мясо мужики….

– Пивом запивали! – гаркнул я в ответ.

– О чем конюх говорил, они не понимали! – проорали мы уже хором – я и девушка в ивах.

Женька покосился на меня характерным таким прищуром, которым обычно смотрят на сумасшедших… "Это что щас такое было?" – явственно читалось в его взгляде.

– Панки – хой! – донеслось из ивовой рощи!

– Хой! – крикнул я в ответ.

Ивовая рощица осталась позади, мы шли дальше…

– Ты что, знаешь эту бабу? – спросил, наконец, Женька.

– Ага, – чтоб не вдаваться в подробности, ибо порой проще переспать, чем объяснить, почему не хочется, ответил я, – Наш человек.

– А, ну тогда понятно…

Объяснять ему про родство душ как-то совершенно не хотелось…

12. "УАЗики" в моей жизни.

Было мне лет 15, и катался я по нашей родной области автостопом. Много катался. Зачастую – бесцельно, просто любил ездить, смотреть на мир. Иногда – завозил письмо подруге по переписке из далекой деревни. Иногда… Иногда за молоком парным ехал. Даже не иногда, а часто.

Наиболее часто я куковал на обочине так называемой "Пьяной дороги". Дорога с таким названием есть, наверняка, в любом городе. У нас их как минимум три… Одна даже на карту нанесена под таким названием. У остальных эти названия народные… Почему пьяная? Да потому что зигзагами! Узкая, без фонарей, с поворотами под 90, с парой невысоких, но всё же обрывов (с одного пьяные идиоты регулярно улетали в озеро), и на каждом повороте – мощные кусты, так что, что там за поворотом – хрен ты увидишь.

А в те годы, года этак 97-98, наша Пьяная дорога была не только пьяная, но и в дрова раздолбанная!

Почему меня чаще всего туда заносило? Она просто неподалеку от "Снегирей" моих родных начиналась. Я на неё выходил, машину ловил, ехал до Мочищенского шоссе, а там уж – все дороги открыты!

И вот однажды стою я, значит, на обочине пьяной дороги и ловлю машину. Дождь. Мерзкий. Моросящий. Осень. Слякоть. Улица. Фонарь. Аптека… Увлёкся…

И вот передо мной со скрипом и как-то очень уж резко останавливается УАЗик. Обычный такой, тентованный. "Патриоты" тогда ещё только-только делать начали… Давно это было! Эх, ностальгия! Ещё завод "Москвич" существовал, и "Святогоров" и "Князей Владимиров" выпускать пытался. Помните такие машины?

Опять увлекся… Ностальгировать я могу долго, только пива мне поставьте… А помните пиво "Ред Булл"? А портвейн "777"?

Ну вот опять…

В общем, останавливается передо мной УАЗик. Открывается у него задняя дверь, и прежде чем я успеваю спросить привычное: "Подбросите до города бесплатно, а?", слышу: "Садись!"

Странность ситуации в том, что на заднем сиденье УАЗика уже расположились трое. Переднее пассажирское тоже занято.