– Залезай, Боб. – Баха предупредительно распахнул дверь «уазика».

Стягивает фантер с башки бейсболку, и волосы водопадом из-под нее сыплются. Так, думает Боб, приехали, щас что-то будет. Потому как когда ящерка хвост откидывала, у него перед каждым событием все волосы вылезали. Потом, правда, быстро отрастали. Но неделю ходит, лысиной сверкает.

Заверещали два сотовых телефона на разные мотивы. Баха молча выслушал.

– Мне пора, у нас усиление, вы уж здесь сами как-нибудь, – сказал и бегом убрался.

Квазилиди отвечал односложно:

– Нет, да, да, да, да. – Выключил телефон, хмуро посмотрел и проговорил разочарованно: – Все. Пока свободен. Некогда с тобой…

Мрачным взглядом он посмотрел на своих подчиненных.

– Мэр звонил, – деловым тоном сообщил капитан, – нужны все. Весь состав полиции. Да и транспорт пригодится. К нам, видите ли, – не скрывал он свое недовольство, – прибывает последний абсолютный монарх Африки, король Свазиленда Мсвати III. Необходимо обеспечить достойную встречу. Он приехал полюбоваться на Зону, из которой вывезли фантик – «металлический воздух», который ему подарили, благодаря чему у него в Свазиленде вдруг обнаружились алюминиевые бокситы.

– И король тут же сказочно разбогател, – вставил Боб словечко.

Капитан не удостоил ответом. Полицейские погрузились в «уазик» и тронулись. Один из подчиненных крикнул напоследок:

– Пока, лысый, до следующего раза.

Как же, думает Боб, дождешься ты следующего раза. До следующего раза сколько фантиков из Зоны вытащат, столько событий случится. Черт его знает, где мы все окажемся. Есть хочу.

Заходит он в дом. Мари в прическе, намакияженная, с ножиком в руке, очень по-доброму смотрит, будто гадость какую сейчас скажет. Чмокнул ее в щечку Боб, улыбнулась красавица.

– Что, ящерка моя изумрудная, – говорит, – есть сегодня будем? У меня светский девичник у мэрши через полчаса, а ты с полицейскими развлекаешься.

– Да не шуми ты, видишь, уже картофелину в руке держу, воду наливай в кастрюлю. Мэр дуркует, ненормальный этот Борька Гринберг. Идея у него навязчивая меня в Зону переселить. Как будто от этого что-нибудь изменится.

Картошку Боб чистит, а сам смотрит, как ловко Мари кусочки курицы в керамическую тарелку укладывает. Ведь нехитрое это дело, а красиво получается. У меня так не получится, думает он, да и сама она красавица и не дура, за что и люблю, наверное.

– Слушай, а что ты у мэрши забыла?

– Ты знаешь, она хвастаться будет. Ей один американец, Легат, очень редкий фантик подарил, «стразы зла» обзывается.

– А действительно редкий. Я вообще-то эти «стразы» не беру. Не хочу связываться. Красивые стекляшки, конечно, но когда мутнеют, паутиной трещинок покрываются, обязательно кому-нибудь зло приносят.

Мари ресницами захлопала.

– Зачем же тогда американец Еве эту пакость подарил?

– Да нет, хозяину они зла не делают, даже охраняют от всего нехорошего, а вот враги или друзья могут натерпеться. Не знаю, не люблю я их, вот и не беру. А мэр в курсе? Он же, как фантик увидит, сразу распорядится его в Зону оттащить.

Мари поставила курицу в духовку, вытерла руки о передник.

– Щас, Ева ему все покажет! Она втайне от него хорошенькую коллекцию фантиков собрала. А когда события случаются, то списывает все на разных фантеров.

– Вот так всегда, – с обидой говорит Боб, – жена его развлекается, а Борька меня за это ненавидит и в Зону сослать хочет. А ты надолго? Расскажешь про ваши посиделки, когда вернешься? Или тебе компанию составить?

– Але, Боб, на девичник же иду, так что ты сначала прическу отрасти, голый ежик. Кстати, а какое событие ты вызвал, чтобы в Зону не топать?

– Королек какой-то африканский визит наносит в наш знаменитый городок. Вот-вот подъедет.

– Понятненько, – задумчиво отвечает Мари, – вечеринка вряд ли отменится. Насколько я Еву знаю, она лучше перед нами покрасуется, чем на официальное мероприятие пойдет. Курица готова. А картошка пропеклась?

Пока Боб крылышко досасывал, Мари свою порцию стремительно проглотила и уже дверью хлопнула. Как она любит посплетничать в этом высшем обществе! У нее там свое место. Жена знаменитого фантера! А чего, приятно, хоть и сомнительная эта слава.

Боб не торопясь, со вкусом поел. Вдруг дом подпрыгнул. Землетрясение?

Крыша противно заскрипела. Люстра замоталась, как собака на привязи.

Неслабое. Баллов шесть, может быть. Ждать следующих толчков? Ну, думает Боб, можно на улицу не выскакивать, миновало. Открыл он по такому случаю бутылочку темного пива, холодненького. Запил это событие. Вот ведь, соображает, у кого-то «металлический воздух» испарился, а может, еще какой фантик сработал. Интересно, почему с продуктами питания такая несправедливость приключилась? Ни одного фантика в Зоне нет, чтобы он событие вызывал, связанное с едой. Получается, я в Зоне если поселюсь, так с голоду подохну? Или мы продуктовых фантиков просто еще не находили? Может, лежит где-нибудь под большим облезлым камнем «скатерть-самобранка»? Да много, наверное, еще разного добра, вызывающего невиданные события, там валяется. Может, они прячутся от нас, эти фантики, до поры до времени, в рай человечество до срока не пускают.

Размечтался он. Даже заснул слегка. А тут Мари возвращается, часа еще не прошло. Что-то рано. Отменился их девичник, что ли? И смотрит она невесело.

Прямо с порога заявляет.

– Ухлопали, – говорит, – нашего мэра. Уже и не дышит.

– Чего?! Кого ухлопали, как ухлопали?

– Да Гринберга твоего, Бориса. Мостик железный помнишь по дороге к руднику?

– Это где речка изгибается? Которая Алатаньга называется, как и городок?

– Ну да, – отвечает Мари. – Помнишь, когда Зона образовалась, вода в этой речке новые свойства приобрела. Ну вот, – продолжает, волнуясь, Мари, – пива мне дай.

Пришлось Бобу бутылочку светлого открыть. Сделала она несколько торопливых глотков, забралась в кресло, рассказывает:

– Мэрша, Ева, высыпала эти «стразы» на черный бархат, а они искрятся, подмигивают, как живые. И вдруг землетрясение. Представляешь, эти стеклянные шарики так и попрыгали на пол, погасли сразу и трещинами покрылись. Ну, Ева в слезы, жалко ей подарка стало. Все наши благородные мадамы, не скрывая злорадных улыбок, выразили сочувствие. Кэти так прямо и сказала: «Ты, Ева, не расстраивайся, украшений у тебя еще много будет, а “стразы” твои уже кому-то боком вышли». И точно, звонит Еве помощник мэра. Как только он сообщил, что Гринберг убит, Ева в обморок бухнулась. Девки ее в чувство приводили, а я с помощником общалась. Оказывается, на двух джипах они ехали. Король со своими телохранителями, а следом мэр с помощником и полицейскими. На мостике их какой-то чернокожий и обстрелял из автомата со скалы.

– Откуда у нас здесь чернокожие взялись? – удивляется Боб.

– Помощник сказал, что он специально из Африки приехал, чтобы своего короля убить! – продолжает Мари. – Так его, когда стрелял, наше землетрясение подбросило, пули все в скалу попали. – Мари показала, капнув пивом из бутылки на пол, как пули отвесно вниз ушли. – Помощник сказал, рикошет произошел, и мэру в сердце одна пуля попала. Жалко? – спрашивает Мари и рыдать собирается.

– Жалко, конечно, хотя как бы и не друг мне Борька Гринберг был, даже наоборот, а все-таки вместе выросли, в один детский сад «Огонек» ходили. И в школе в параллельных классах учились, но ты не плачь, теперь-то ничего не исправишь. Фантика, мертвых воскрешающего, не находил еще никто, хотя черт его знает, чего там навалено. На днях нового мэра выберут, и дальше жить будем, может, хоть в Зону меня запихивать перестанут. Где-то у нас еще бутылка спирта завалялась, пойду разведу немного.

С утра небо гудит, будто провода высокого напряжения над головой невидимые натянуты. И Мари этот электрический звук слышит. У нее голова разболелась, бормочет громко:

– Пристрелите меня, пожалуйста, а то у меня вся головная боль на лице отражается, – и тримол глотает.