Вообще, кафе внутри выглядело совсем не так и плохо – круглые столики, удобные стулья с гладкими спинками. Только голубого цвета. Очень странный выбор, как и с названием.

Администратор – парень с растрёпанной рубахой и взъерошенными волосами – появился из-за прилавка с таким видом, будто случайно сюда забрёл.

– Извините, – сказал он, – мы ещё не открылись, мы с полдевятого только…

– Ничего страшного, я поел уже, два раза, – ответил Котов, вынимая из внутреннего кармана своей куртки удостоверение с красной обложкой, отчего администратор сразу же шумно сглотнул, будто его поймали с поличным.

– Чем могу помочь? – спросил он с крайним беспокойством.

– Камеры у вас круглосуточно снимают? – ответил он.

– Конечно, разумеется, – спохватился администратор. – А что случилось-то?

Капитан быстренько прикинул в уме, можно ли отвечать полностью. Потом решил, почему и нет.

– На ступенях Театра молодёжи и сатиры обнаружена убитая школьница. Задушена. Искусана.

Администратор дёрнулся, вскинув руку, чтобы прикрыть рот, совсем как Вихрева.

– Вот, – продолжал капитан. – Нам и надо посмотреть камеры, кто сегодня ночью ехал в ту сторону.

– Конечно! Смотрите! – энергично закивал администратор. – Пройдёмте со мной.

Администратор провёл его в свою каморку, где ночевал его напарник-сменщик. Там был не только стол со стулом, но и компьютер со здоровенным процессором. От него шли провода в большой тройник. Куча проводов тут просто переплеталась в таком ужасе, от которого у любого бы пожарного инспектора или электрика волосы встали б дыбом.

– Давайте посмотрим, – суетливо бормотал администратор, нещадно лупя по клавиатуре.

Вихрева же приехала по адресу, который хорошо запомнила. Унылые, серые дома, типовая застройка.

Водитель, кстати, не проронил ни слова, даже не стал спрашивать, как же остальные… Просто поехал, куда сказал товарищ лейтенант.

– Ждите здесь, – приказала ему Вихрева, а сама полезла на улицу.

В горле у неё стоял жуткий ком. Горький. И она никак не могла его проглотить. Она ещё никогда не разговаривала с родственниками покойников, причём, таких… Около подъезда она замялась, даже оглянулась на водителя. Его лицо, впрочем, не выражало никаких эмоций. Он годился ей в отцы и наверняка видел вещи пострашнее.

Вихрева принялась набирать номер квартиры на домофоне…

Родители её, конечно, оказались в неподдельном шоке. И в диком ужасе.

Вся семья находилась дома: её мать, отец и старшая сестра. Которая, к слову сказать, твёрже всех восприняла новость о гибели… Об убийстве! Об убийстве её младшей сестры.

Лицо её побелело, а губы сжались в жёсткую полоску. Но в обморок она не упала – в отличие от своей матери.

Вихрева, конечно, пыталась подобрать слова, пока поднималась к ним на этаж. Но какие слова здесь можно подобрать… Когда твой ребёнок убит, тебе помягче об этом никто не скажет.

Поэтому она начала с фразы:

– Крепитесь, Самойловы. У меня для вас плохие новости.

Рыдал даже её отец, едва не вырывая на себе волосы, а сама Вихрева лишь раз глянула в зеркало, висевшее в прихожей, чтобы сразу же убедиться, как хреново она выглядит сама. Лицо – белоснежное, глаза – тёмные. Да к тому же во рту всё пересохло, но просить воды она не стала.

– Как?! – орал её отец, Самойлов Игорь Родионович. – Как это произошло?!

Он, бывший моряк, обладал довольно крепким сложением, и ярость, смешанная с рыданиями, предавала ему устрашающий вид.

Вихрева предпочла умолчать о деталях, просто сказав, что её больше нет… Пусть подполковник Носов вместе с капитаном Котовым объясняются с ними, когда вызовут их на… Беседу под протокол. Сейчас же шло первичное расследование и ей необходимо было выяснить обстоятельства последних часов жизни школьницы… Ибо её убийца вполне мог уже скрыться.

Хотя в глубине её подсознания, разумеется, это преступление не выглядело бытовым. Самойлова столкнулась с конченым психопатом, не иначе. Но случай произошёл единичный, и объединять в одно производство ещё нечего.

– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала Вихрева. – Мне надо поговорить с вами… Со всеми. От этого зависит успех расследования.

Котов же мрачно смотрел на экран компьютера, на котором администратор мотал записи с камер наблюдения последней ночью. Все как будто вымерли в их городе, и почти никто не ездил тут…

«Почти заброшенный район, – подумалось ему. – Бомжи одни, да собаки бродячие. Кто тут ещё будет».

Наконец, первая зацепка мелькнула.

– Стой! – рявкнул он, и администратор тут же щёлкнул по пробелу, останавливая запись.

Мимо кафе ехал грузовик – зарубежный. Небольшой. С синей кабиной. И серой металлической будкой, на которой красовалась надпись «ПЛАСТИКОВЫЕ ОКНА». И дальше шёл номер.

– Уже кое-что, – сказал Котов, доставая телефон.

Он сфотографировал его. И время, в которое он тут проезжал.

– Дальше.

Дальше шла пустота почти часа два. Потом появились двое бездомных, идущих по дальней стороне дороги. С ними никакой девушки не было…

Позже появилась серая приземистая иномарка с полностью тонированными стёклами. Ехала она быстрее ста километров в час, не иначе. Боковые двери – заляпаны грязью.

– Подожди, – опять сказал Котов, сфотографировав и её.

К сожалению, камеры располагались так, что номер увидеть номер не представлялось возможным, зато было ясно, какого цвета. И что за машина.

Они стали смотреть дальше… Ничего, до самого утра, когда уже ехал чёрный микроавтобус с красной лентой и ревущей сиреной, за ним – фургон криминалистов, полицейский УАЗ, за ними уже сам Котов… Чуть позже.

– Записи сохранить, – коротко сказал Котов. – Будут приобщены к делу. И дайте свои контакты.

– Меня Александр зовут, – сказал администратор, потому что надо было что-нибудь сказать.

– Учту, – согласился Котов.

Итак, первые зацепки есть.

Вихрева же тоже выходила из подъезда не с пустыми руками… Толкового разговора с родителями Насти у неё не получилось… Но вот старшая сестра – Елена, высокая и худая. Кое-что объяснила.

Оказывается, Настя встречалась с Анзором – студентом медицинского колледжа. И иногда, после прогулок с ним, она оставалась у него с ночёвками… По этой причине в этот выходной день никто и не спохватился.

У студентов сегодня, кстати, был учебный день – у них шестидневная неделя. Об этом рассказала Елена тоже.

«Это он её убил», – прошептала Елена, провожая Вихреву. Страшным, жутким шёпотом.

«С чего Вы взяли?»

«Он жутко ревностный и вспыльчивый человек. И один раз он даже поднимал на неё руку… Она собиралась расстаться с ним. И вообще переехать отсюда».

Прямые показания, значится. Уже неплохо. Неизвестно, повторит ли она их под протокол, но в ходе приватной беседы на улице Елена рассказала многое.

Анастасия была очень хорошей, открытой девушкой. И летом – в свободное время – она работала. Торговала мороженым на углу Эстрадной Площади.

«Вот где её капитан Котов видел, – поняла она. – Просто вспомнить не мог».

В целом, ситуация её шокировала и ужасала. Это было первое дело, в расследовании которого Вихрева принимала участие.

«Ужас, – думала она, забираясь в микроавтобус следственного комитета. – Но теперь хоть след есть!»

Через час она была в отделе.

Подполковник Носов хмуро сидел на своём белом кресле, закусив губу и подперев голову правым кулаком. Он думал. В уголке его рта тлела новая сигарета.

Котов не приехал – он позвонил ему и сказал, что сразу же отправится в компанию пластиковых окон, надавит на директора, если надо, и тот быстренько расскажет, где же ночью рассекал их грузовик. Про серую иномарку тоже рассказал.

Зато сюда прибыла Вихрева. Выглядела она по-прежнему ужасно, но это с непривычки.

– Что у тебя, лейтенант? – спросил подполковник.

– Она встречалась с неким Анзором Балаевым, студентом медицинского колледжа. Гуляла с ним и часто ночевала у него. Сегодня у них есть пары, мне сказала Елена, сестра покойной.