– Смерть призвала свою косу. К тому же ты сильно ее разозлил покалеченным мальчишкой. Против такого противника ты бы ни за что не выстоял, – вор совершенно спокойно объяснял Ёрмунганду «что и почему», наблюдая за манипуляциями девушки.

– Но я бы справился! Она же еще совсем неопытна.

– Тихо! – подняла голос Хель. Дискуссия отвлекала ее и не давала сосредоточиться.

Дверь в конце зала тихонько скрипнула. В комнату прошел Фенрир и опустился на стул, даже не взглянув на присутствующих. Слова приветствия, конечно же, не прозвучали. Он нагло закинул ноги на стол, сцепив пальцы в замок.

– Братик, а ты не думал поздороваться? – саркастично пролепетала Хель, закончив восстанавливать второго родственника. – Ты, наверное, соскучился по своей младшей сестренке? Мы же так давно не виделись.

– Пошла вон, – сгрубил Фенрир. Он не очень–то любил свою младшую сестру Хель – повелительницу мира мертвых, Хельхейма. Ее характер – ужасно сложная штука. Полностью с ней сладить не удавалось еще никому до одного дня. Вор – единственный, кто смог взять ее поведение под контроль.

Она определенно была умна и наперед просчитывала свои действия, но, когда появлялся азарт от причиняемой кому-то боли, от неземной жестокости, Хель порой невозможно было остановить. Настроение Хель менялось десять раз на дню и далеко не всегда в лучшую сторону. Самоуверенная, циничная и наглая особа, которая не останавливалась ни перед чем. На ее лице часто танцевала довольная ухмылка (именно ухмылка, а не улыбка), таящая в себе какое-то лукавство и недобрый замысел.

– Хель, родная, – загадочным тоном выговорил Вор, играя с ее длинными немного жестковатыми волосами, – ты же покажешь братьям, как нужно выполнять задание без единой помарки?

В девушке раздался внутренний смех, и ее глаза сверкнули безумием.

– Я любой ценой добуду Рагнарек.

Таинственная комната

Ада Диксон

Теплые лучи зимнего солнца приятно ласкали лицо, но к тому же заставляли проснуться и покинуть мягкую уютную кроватку. Я перевернулась на живот и укрылась одеялом до макушки. Как хорошо… О, блаженные минуты утреннего тюленя. Так не хочется просыпаться. Никогда не любила моменты своей жизни, когда приходилось расставаться с подушкой.

В комнату кто-то вошел. Мое лисье чутье мне подсказывало, что это была Алиса. Обычно кроме нее никто и не наведывался ко мне в комнату. Судя по тому, что я распласталась по всей длине и ширине кровати, она уже давно встала и бодрствовала. Алиска подошла ко мне и…

– Кусь! – это явно была не Алиса! Мэтт опять вздумал будить меня экстремальными способами – в сопровождении этого звука, он ущипнул меня за бока так, что я вскочила от неожиданности и ударилась о его подбородок. – Ай! – сдавленно и болезненно выдавил он.

Я стянула одеяло с головы и повернулась, виновато посмотрев на Мэтта. Парень ошеломленно хлопал глазами, держась за ушибленное место, и размеренными движениями его массировал. Смотря на это милое личико, я невольно улыбнулась и, как бы извиняясь, пожала плечами, закусив нижнюю губу.

– Сильно больно?

Мэтт кивнул, также шокировано обдумывая, что сейчас с ним произошло. Бедный аж потерял дар речи.

– Ну тебя! – проворчал Мэтт, растягиваясь в белозубой улыбке. – Не буду больше тебя будить.

Сама не знаю почему, но мне жутко не хотелось, чтобы веселые моменты прекратились. Все нутро категорически было против и собиралось поднять митинг.

– Нет, буди меня и дальше, только не так лихо.

Мэтт немного размял подбородок, залез на кровать с ногами, сев в турецкую позу, и рассказал о плане на сегодня:

– Дора не приедет, так что тренировать тебя, скорее всего, буду я. После тренировки можем съездить в город, если хочешь.

Я шустро закивала головой.

– Как будешь готова, скажи.

Мэтт вышел из комнаты, а я опять завалилась на кровать, раскинувшись звездочкой. Взгляд сам собой упал на мобильный, который лежал на прикроватной тумбочке, отражая в стену солнечного зайчика. Я потянулась за телефоном и набрала мамин номер, слушая монотонные гудки.

– Доча, привет! – тут же радостно запел на другом конце голос мамы, как же я по ней скучаю.

– Привет! Как у вас дела? Как рекреационная ситуация за рубежом?

– Адюша, все великолепно! Мы с папой очень довольны. А ты там как? Твой жених тебя не обижает?

– Мам, какой жених? …Ты про Мэтта?

– Да, вроде бы его так звали. Беленький такой, голубоглазый. Ох, до чего приятный молодой человек!

– Хе, – у меня вырвался нервный смешок. – С чего ты решила, что он мой жених?

– Он же сам так представился. Адюша, да ты не волнуйся! Мама довольна твоим выбором.

Голову даю на отсечение – она сейчас улыбается, в то время как у меня челюсть упала.

– Алло, Адочка, привет, – папа отобрал трубку. – У тебя все хорошо? Все нормально?

– Да, конечно, папуль. Обо мне не беспокойтесь, наслаждайтесь отдыхом.

– Дочур, мы тебе еще попозже обязательно перезвоним, хорошо? У нас сейчас начало экскурсии.

– А, да-да, без проблем! Удачи вам, целую. Пока-пока.

Услышав прощальные слова с противоположной линии, я отключила связь, с недоумением рассматривая потолок персикового цвета. Жених?..

Я позавтракала и уже вышла из кухни, чтобы пойти искать Мэтта. Стоило мне выйти в гостиную, как позвонили в дверь.

Я открыла входную: на пороге стояла незнакомая мне девушка, неброско одетая – куртка да джинсы, заправленные в высокие сапоги ковбойского стиля на невысоком каблуке. Она прошлась по мне изучающим взглядом карих глаз и вежливо произнесла:

– Здравствуйте. Здесь живет Рэн Гриффит?

– Да, заходи.

Я проводила девушку в гостиную, и как заботливая хозяюшка предложила чай, но она отказалась. Интересно, кто она такая?

Размышляя над этим, я не заметила, как дошла до комнаты Рэна. Он, бездельник эдакий, валялся на кровати в наушниках и умудрялся при этом смотреть новости. Заметив меня, Рэн стянул наушники на шею и вопросительно кивнул головой.

– К тебе какая-то девушка пришла, любитель уединения.

– А ты ничего не перепутала? Может это к Мэтту?

– Насколько я знаю, тебя зовут Рэн Гриффит, а не его. Да и вообще с чего это к нему должны ходить девушки?

Он лениво поднялся с кровати, и, пройдя мимо меня, ухмыльнулся, сказав:

– Он парень видный, знаешь ли. Ревнуешь?

Я бросила ему в спину убийственный взгляд, чувствуя, как начинают полыхать щеки. А ты будто неприметный как мышь серая!

Спустившись, я тут же припала к двери, где уже то же самое делала Алиса. Мы с ней переглянулись и стали греть уши.

– Что ты здесь делаешь, Эйджино?

– И тебе привет, – сказала девушка. – Я…

– Подожди, – перебил Рэн. Его шаги приблизились к двери, и мы с Алисой быстро от нее отпрянули.

– Подслушивать нехорошо, – погрозил нам пальчиком Рэн и закрыл дверь поплотнее. Состроив кислую мину, Алиса продолжила сметать пыль, а я пошла искать Мэтта-сенсея.

По-моему, я слышала его голос из творческой комнаты, когда позвонили в дверь. Я направилась туда, обогнув лестницу. Пройдя мимо картин, мне на секунду показалось, что я видела в стене нечеткие очертания двери. Вернувшись на пару шагов, я убедилась, что мне просто привиделось. Подойдя к нужному месту, я услышала доносящиеся из комнаты красивые звуки электрогитары. Грустная тихая мелодия так и брала за душу. Я тихонько приоткрыла дверь и переступила порог одной ногой. Мэтт сидел на стуле спиной ко мне, закинув ногу на ногу, и ловко перебирал струны, зажимая нужные аккорды. Гитара пела столь проникновенно, что казалось не только я, но и инструмент сейчас заплачет.

Мэтт тяжело вздохнул, закончив играть. Он живо помотал головой, приводя себя в чувства. Его пальцы снова заходили по струнам, но теперь мелодия была живая, бодрая, зажигающая кровь. Мэтт запел на английском знакомую песню, но я никак не могла ее вспомнить. Одно лишь четко врезалось в мое сознание – у него потрясающий голос.