Напряжение, возникшее между нами, развеялось мгновенно, после того как мы добрались до заброшенной лодочной станции. Здесь стояли десятки полузатопленных ржавых лодок – от маленького моторного катерка до неприлично большого трехпалубного корабля. Вдоль берега лежала тина и водоросли, переплетенные в длинные косы. Среди этих многочисленных холмов выброшенного на берег мусора лежало несколько мертвых чаек да рыбешка, запутавшаяся в забытых сетях. Признаться, до этого момента я к рыбе относился как к продукту для поддержания жизнедеятельности организма, не задумываясь о том, что она откладывает икринки, из которых зарождается жизнь, и это заставляет ее бороться за жизнь, избегая хищников. Возможно, у них тоже есть частица энергии души? Бесчисленное разнообразие ракушек отвлекло меня от столь неприятных мыслей, они скрашивали выброс грязи, маскируя этот ужас. На всем этом фоне выделялась одна огромная старая, едва держащаяся на плаву баржа, от которой веяло страхом. На ней не было ни одного птичьего гнезда, чайки облетали ее стороной. Нетрудно было догадаться, что именно она является нашей целью. Я молча обогнал свою спутницу, уверенно направившись туда.

Когда мы приблизились к барже, я не заметил привычного излучения энергии. Полное отсутствие цветной ауры создавало впечатление пустоты, но я был уверен, что именно на ней находится та самая душа, с которой нам предстоит поговорить. В тот же момент я почувствовал сильное энергетическое истощение, обезвоживание, сравнимое с тем, как если бы в Первом мире меня заставили работать круглые сутки без отдыха и перерывов на обед. Да и атмосфера самого места, мягко говоря, была недружелюбная. Заброшенные корабли всем своим видом говорили: «Не приближайтесь, уходите, пока еще не поздно». На некоторых из них старая краска отходила от корпуса и свисала почти на метр вниз, словно кусок ткани, раскачивавшийся из стороны в сторону дуновением ветра. Шаркаясь об корпус, она издавала ужасный скрежет.

Мне было важно ни в коем случае не показать даже каплю страха. Ведь рядом со мной шла девушка. Она держалась гораздо смелее меня. Моя мужская гордость кричала: «Не позволяй себе держаться менее уверенно, чем эта весьма симпатичная зазнайка».

Вокруг баржи не было живности, даже грибок и плесень не рисковали искать себе приют в радиусе нескольких десятков метров. На палубе были разбросаны железные бочки из-под масла и горючего с наклеенными знаками «Огнеопасно». На удивление, они выглядели так, будто их только вчера доставили. По краям лежали толстые канаты, аккуратно сложенные в пирамиду, якоря и цепи были обильно смазаны. У меня создавалось впечатление, что эта баржа находится под каким-то невидимым куполом, а время здесь застыло. Странным было, что ветер не раскачивал черный кусок ткани, подвешенный кем-то ради забавы на самую макушку мачты и чем-то напоминающий пиратский флаг. В свою очередь, по силе волн можно было уверенно заявить, что скорость ветра равнялась семи, а может, даже восьми метрам в секунду, на который никак не реагировал флаг.

Как только я переступил за невидимую границу купола, ощущение слабости бесследно пропало. Сжав ладонь в кулак, я попытался при помощи этого метода сконцентрироваться на своем внутреннем состоянии, но лишь в очередной раз осознал, что у меня нет физической оболочки и я ничего не почувствую, независимо от силы сжатия пальцев, прикусывания губ или ударов по щекам, – все это напоминало мне, что это не та ситуация, в которой можно оказаться в Первом мире. Все же я переступил порог этой проклятой баржи, следом за мной прошла девушка. Подготовив себя морально к худшему варианту событий, я взглядом попрощался со своей спутницей.

– Мне известно, зачем вы пришли сюда! Не пытайтесь меня обмануть, не одно очищение душ я встретил в этом месте, – произнес парень, стоящий напротив нас. Ехидная улыбка медленно расползлась по его лицу, четкость картинки пришла в норму, и перед нами стоял привычный образ души. – Уверяю вас, не каждая душа осмелится сюда прийти, да и не у всех хватит сил пройти этот барьер, – он продолжал свой монолог, при этом его улыбка не пропадала с лица. Тонкие губы слегка подергивались. Было непонятно, как он может говорить почти не шевеля губами. – Прошу, следуйте за мной. – Развернувшись, он быстрым шагом скрылся в центральной каюте баржи.

Мы прошли восемнадцать крупных шагов вперед, я пытался запомнить как можно больше деталей на случай нашего бегства, несмотря на то что мы можем проходить сквозь стены. Привычный образ жизни в Первом мире оставил свои непроизвольные рефлексы, которым мы придерживались здесь. Никто не обязывал нас входить через двери или обходить вокруг дома, мы могли с легкостью проходить через все эти заграждения. Есть, конечно, те, кто не пользуется такими принципами, но большинство душ этого мира, наверное в память о прожитой жизни, старается сохранить какие-то нормы Первого мира. Дверь была открыта настежь. Черная металлическая лестница состояла из нескольких десятков ступеней. Мы благополучно спустились. У меня из головы не выходил образ парня, он как будто подстраивал свою внешность под мое воображение, где я представлял самую неприятную и отталкивающую для себя натуру. Откинув лишние мысли, я вернулся в реальность и понял, что состояние баржи такое, будто ее только вчера спустили на воду. Все блестело и сверкало, вокруг при самом детальном обыске не нашлось бы и пылинки. Мне кажется, запах свежей краски еще не выветрился, а разрисованные ковры не успели покрыться пылью. В детстве на стене возле моей кровати висел такой же, каждый раз перед сном я изучал рисунки, водя по ним пальцем.

– Именно такой она отложилась в моей памяти, – сказал медленно приближающийся к нам молодой человек, приняв деловой и уверенный вид. Когда я был совсем мальчишкой, мы часто с друзьями приходили сюда и проводили на этой посудине целые дни напролет, не замечая времени и тем самым нервируя родителей. Это было для меня самое прекрасное и замечательное время.

Вдруг парень исчез, но через мгновение появился рядом с нами, почти в упор глядя на меня. Ему было лет семнадцать-восемнадцать, самое большее – мой ровесник. У него были светлые волосы и большие голубые глаза. Они излучали наглость и дерзость. Его лицо чем-то напоминало кота, который только что слопал миску сливок. Скулы его были слегка провалившиеся, да и был он далеко не из крепкого десятка. Сухое телосложение, невысокий. В классическом костюме. С первого взгляда невозможно было даже на секунду представить, что у него вообще есть какая-то сила. Ведь именно за такой тип ребят приходится чаще всего заступаться в Первом мире. Они не могут дать отпор и приспосабливаются к жизни за счет своей хитрости, если они не умеют ей пользоваться, то обрекают себя на постоянные унижения, превращаясь в инструмент для самореализации более сильных людей. Часто такие заканчивают суицидом или закрываются ото всех в четырех стенах, избегая лишнего общения и встреч. Это еще раз напомнило мне, что сейчас мы находимся в совсем другом мире.

– Браво, очень впечатляющее перемещение, но мне больше интересно, откуда ты мог знать, что мы придем? – с недоверием спросила девушка.

– Признаться, я не знал, что придете именно вы. Безусловно, я ждал гостей, так долго, что барьер исчерпал половину энергии, вложенной в него. Но не именно вас, не обольщайтесь. На вашем месте мог оказаться кто угодно, если хотите понять почему, вам нужно выслушать мою историю от начала до конца. Если вы готовы, обещаю постараться рассказать ее как можно быстрее.

– Ты думаешь, мы пришли сюда полюбоваться ржавыми посудинами? Можешь не спешить, рассказывай все подробно, мы не торопимся, – произнес я, после чего он отвел глаза, начав вальяжно перемещаться по комнате.

– По меркам Первого мира я нахожусь здесь заточенным уже около пятидесяти лет. Можете не задавать свой следующий вопрос, ведь самого времени тут нет. Когда я пришел в этот мир, мне было безумно страшно, и я укрылся здесь, в самом безопасном для меня месте из воспоминаний. Здесь же меня повстречал старик, это была самая большая удача в моей жизни. Именно он мне поведал, что каждый, кто попадает сюда, теряет часть воспоминаний и даже не подозревает об этом, ведь невозможно думать о том, чего нет. Тогда я был очень испуган и искал защиты, даже в беспомощном старике я видел того, кто может меня обезопасить. Именно поэтому он с легкостью получил мое согласие стать его учеником. Ни для кого не будет секретом, что люди, подвергающиеся стабильному угнетению со стороны других, живут в постоянном страхе. Со временем на его фоне смерть превращается в детскую сказку, и они совершают суицид. Таких душ нет в этом мире, но каждая вторая, оказавшаяся здесь, допускала мысль о причинении вреда себе, девяносто процентов из ныне обитающих душ Второго мира имели татуировки при жизни, это своего рода осознанное вредительство, которое в зависимости от рисунка приоткрывает небольшое отверстие для получения соответствующей энергии. Даже если еще кто-то из присутствующих в этом мире догадывается об этом, то всячески делает вид, что его это не касается. Так же он делал, когда спокойно смотрел на издевательства над одноклассником или систематические шуточки над коллегой с перекладыванием на него части своей работы, радуясь, что не он на их месте, порой даже поддерживая обидчиков. Вы даже не представляете, каким жестоким является мир, откуда мы пришли. Там таких, как я, постоянно обижают и оскорбляют ради шутки, и неважно, насколько ты сильный, никто от этого не застрахован и всегда может оказаться в компании, где попытаются сделать из вас самое слабое звено. Всем вокруг весело, и никто не представляет, что испытывает жертва в тот момент. А «палач» же видит свою силу, толпу окруживших и смеющихся людей, и ему становится этого мало, поэтому он придумывает все более изощренные способы издевательства. Новая жертва найдется всегда. И где бы вы ни находились, компания всегда найдет себе жертву, над которой можно шутить и потешаться. То общество просто не представляет себя без самоутверждения. Оно не умеет развлекаться без унижения других людей. Все это я переживал снова и снова, каждый день. Но в этом городке я родился и рос до четырнадцати лет, у меня были здесь друзья, которые любили меня, уважали даже за малодушие. Все изменилось после развода моих родителей, который привел к нашему с мамой переезду в большой город. Я замкнулся в себе, потерял связь с друзьями, прятался в квартире от внешнего мира, не пытаясь получить понимание от матери, которая работала на двух работах и появлялась дома очень редко. Тогда моя жизнь рухнула, расколовшись на множество кусочков, и я стал предметом для унижений, пока не попал во Второй мир душ. Уже в этом мире появился старик. Он пообещал мне такую силу, с которой никто не осмелится даже смотреть в мою сторону. Именно это было мечтой всей моей жизни. Здесь, как вы уже заметили, нет физической боли. Как и нет усталости. Но есть возможность забирать и отдавать душевную силу. Здесь, да и, думаю, во всех остальных мирах, прошлых и настоящих, каждый ребенок, вновь прибывшая душа появляется на свет со своими врожденными способностями. Кто-то – физически сильным, но не особо смышленым, кто-то – очень умным, но физически плохо развитым, а кто-то – хитрецом. Все эти особенности вы ощущали на себе. Они, в свою очередь, со временем отражаются на характере. Да-да, именно так называют способности души. Характер, как и внешность, бывает похожим, но по факту абсолютно разный у всех. Он определяет наше поведение в различных ситуациях. Вы сейчас подумали, что все так просто и надо в первую очередь работать именно с ним? Но мы ставим в приоритет потребности физического характера, откладывая душевные накопления в долгий ящик. Некоторые из давно живущих здесь душ утверждают, что существует четыре мира. Первый мир – это тот, из которого пришли все мы. Там душа помещена в тело, которое испытывает боль. Проходя различные испытания для физической оболочки, мы думали чаще всего только о ней. Забывая про душу, забывая самих себя. В погоне за тем, как можно лучше устроить свою жизнь. Мы шли к своим целям, невзирая на совесть, ведомые эгоизмом и алчностью, мечтали о том, чтобы нам завидовали другие люди в стремлении быть похожими на нас. В Первом мире это показатель успеха. Все в нем пытаются подражать кому-то, но только не быть собой. Но главное – при жизни мы многое не ценили: здоровье, ради которого родители не спали ночами, квартиру, доставшуюся в наследство, за которую десятки лет выплачивался кредит, да просто силы, вложенные в организацию счастливого существования. Я смело называю Первый мир миром эгоизма и гордыни. Каждая физическая оболочка или, как принято это называть, тело имеет свой срок службы, после окончания которого некоторые из душ попадают во Второй мир. Здесь нам предоставляется возможность думать только о душе. Развить ее до нужной степени, либо дождаться окончания срока сохранения энергии. Покинуть это место можно только в двух случаях: раствориться в окружающей энергии, как капля дождя, упавшая в море, или – для тех, кто не согласен с такой участью, – попытаться найти выход отсюда. Я подозреваю, что это откроет путь в Третий мир. Но это теория, порожденная слухами. Ведь о его существовании здесь знают ровно столько, сколько мы знали в Первом мире об этом.