Он коротко хмыкнул и произнёс тихо:

– Варвара.

Вскрикнув, я рухнула на колени, и на этот раз боль была настолько чудовищной, будто меня выворачивали наизнанку, а слёзы обжигали кожу раскалённым тавром. Опираясь на руку, другую я прижимала к груди, потому что начала задыхаться.

Ирган опустился на корточки и, просунув руку сквозь прутья, тут же золотисто заискрившиеся, погладил меня по голове, как собаку, которая заболела. Когда мне стало полегче, я покосилась на магию, струящуюся по клетке, и хрипло уточнила:

– Разве вам не больно?

– Смотреть на тебя гораздо больнее, – ласково поделился он, не обращая на ожоги на своей коже. – Ты хочешь покинуть своего господина, и это ранит меня сильнее, чем самый смертоносный эликсир. Но ты не уйдёшь, Златослава, потому что…

Я затаила дыхание, вслушиваясь не только в его слова, но и в дыхание, будто Ирган вот-вот произнесёт нечто важное. То, что значит для меня больше, чем жизнь или смерть. То, за-за чего я готова вытерпеть любые страдания.

– А это ты узнаешь, когда уговоришь дракона отпустить меня, – твёрдо закончил Лабатт и поднялся, убирая раненую руку.

В этот момент дверь распахнулась, и внутрь влетел бледный вельможа, который привёл меня сюда. Заметив, что Ирган всё ещё в клетке, а я жива, он дёрнул затейливо завязанные не шее бант, ослабляя, и облегчённо перевёл дыхание. Но продолжал с подозрением посматривать то на меня, то на пленника.

Тот отвернулся и, скрестив руки на груди, глухо произнёс:

– У тебя осталось два дня, Златослава. Будет жаль, если ты не выживешь. Столько усилий, и всё зря!

Я развернулась и на негнущихся ногах вышла в коридор, где привалилась к стене и сползла по ней на пол, ощущая себя совершенно без сил. Едва не теряла сознание, с трудом понимая, где нахожусь. Стоило закрыть глаза, и перед внутренним взором возникали картинки, но они были похожи на полотна после пожара – почерневшие и в дырах. Я никак не могла понять, что же на них было нарисовано.

Очнулась уже дома. Повернула голову и посмотрела на Варру, которая увлечённо рисовала что-то, сидя на кровати. Её золотистые кудряшки прилипли к влажному от усердия лбу, тонкие ноздри подрагивали от шумного дыхания.

«Милая пыхтелочка», – улыбнулась я, напитываясь исходящим от малышки светом.

Как ощутила себя лучше, поинтересовалась:

– Что ты рисуешь?

– Не покажу, – спрятала она лист, и потом обрадованно воскликнула: – Ты очнуйясь!

Спустилась с кровати и бросилась к выходу, размахивая ярким рисунком.

– Зъятосъява очнуйясь!

Стоило малышке покинуть комнату, будто солнце зашло за тучи, которые вновь начали сгущаться вокруг меня. Что же делать?

Глава 30

Глава 30

Как и предполагала, Драган разозлился. Казалось, даже стены его кабинета дрогнули, когда мужчины рыкнул:

– Нет! – Сделал шаг ко мне, лавиной врываясь в личное пространство, заполняя всё вокруг собой. – Всё останется как есть!

Я отступила, скрывая, что близость мужчины тревожит и волнует меня. Хотя постаралась сделать это незаметно, Драган заметил и сам сделал шаг назад, но твёрдости позиции не утратил.

– Ты не вернёшься в тот дом, Златослава. Пусть и не говоришь, что происходило между тобой и Ирганом, но я точно знаю, ты сильно страдала.

– Он…

Голос отказал мне, и я закашлялась. Этвеш шагнул к столику, на котором стоял кувшин с водой и, наполнив стакан, протянул мне. Сделав глоток, я покосилась на мужчину, а потом снова отвернулась. Было проще говорить, не замечая пристального внимания дракона.

– Он что-то знает о моём прошлом, – я поставила стакан на стол и слабо улыбнулась. – А ещё говорит, я умру, если вы не заберёте обвинения.

– Слуги уже пригласили лучших знахарей столицы, – упрямо проговорил Драган. – Тебя спасут.

– Не от эликсира, – я покачала головой. – Серпет упомянул, что от него не существует противоядия. Даже вы сильно пострадали, что же говорить о слабой женщине.

– Тогда…

Он преодолел разделяющее нас расстояние и, схватив меня за запястье, резко развернул к себе. Другой рукой рванул рубашку на своей груди и, обнажив шрамы, прижал к ним мою ладонь. Я задохнулась от вихря эмоций, едва не сгорела от лавы, прокатившейся по моим венам, почти растворилась в живой тьме глаз мужчины.

– Я сумею тебя защитить, – почти прорычал Драган, жадно глядя на мои губы, а потом быстро облизал свои. Медленно и неотвратимо приближаясь, шепнул: – Чего бы мне это не стоило. Если целители окажутся бесполезными, я вытащу этого ублюдка тюрьмы, заставлю исцелить тебя без всяких условий, а потом…

Он замолчал, хищно ухмыльнувшись, но я и так поняла, и по спине поползла змейка страха. Вздрогнув, я упёрлась свободной рукой в грудь мужчины и низко опустила голову. Этвеш медленно и неохотно отстранился, а я поспешно встала на колени и тихо попросила:

– Прошу, снимите обвинения с господина Лабатт и отпустите меня обратно.

– Почему ты просишь это? – горько поинтересовался Этвеш. – Между вами есть чувства?

Я сжалась, как от хлёсткого удара. Чувства? Между мной и этим чудовищем?! Одно предположение причинило жгучую боль, но я не спешила отрицать. Драган был в ярости, и живая тьма, переливающаяся в его глазах, по-настоящему пугала. Я помнила, что люди называли этого мужчину драконом, а король использовал его для каких-то своих целей. Нечто, что мог совершить лишь Этвеш.

То, что я услышала между слов, было намёком на ответ. Я была благодарна за то, что Драган замолчал, потому что не хотела знать точно. Не желала разочароваться в этом человеке. Но понимала, какими бы ни были поручения короля, за последствия Этвеш не отвечал. Но что будет, если он из-за бесправной попаданки нападёт на знатного вельможу?

– Я не хочу, чтобы из-за меня пострадала Варра, – поставив ладони на пол, прошептала я.

По носу скользнула солёная капля и упала на мою руку. Мне и самой до ужаса не хотелось возвращаться, но и оставаться я не могла. Мне не забыть, как мне было плохо от одного слова, и я хотела узнать, почему. Ирган жесток и упрям, но он не убьёт меня.

– Позвольте мне вернуться и узнать, что господин Лабатт знает о моём прошлом, умоляю вас!

Драган шумно выдохну и, опустившись на одно колено, обхватил меня за плечи и осторожно поднял. Я не осмеливалась поднять взгляд, чтобы не сорваться и не умолять остаться, чтобы хотя бы несколько дней прожить в тихом счастье, которым меня окружили в этом доме.

Я собралась с духом и посмотрела на мужчину исподлобья, отметив печаль и даже обречённость, мелькнувшие в его взгляде. Сердце пропустило удар, ведь я поняла, что Драган поступит так, как я попросила, но ему нелегко это признать.

– Спасибо, – снова опустила голову и осторожно высвободилась. – Тогда я пойду.

Весь день я провела с малышкой, не отпуская девочку ни на минуту. Мы занимались автоматизацией рычащих звуков, потом долго гуляли, а вечером я легла с ней в большой кровати и, обхватив крохотную ладошку, долго-долго смотрела, как Варра спит.

Девочка стала моим солнышком, к которому я тянулась, будто трава, старающаяся выжить на голой скале. Цепляясь за бездушные камни, питаясь каплями редкого дождя, существовала лишь благодаря тёплым лучикам бескорыстной любви и искренней симпатии этой крошки.

А потом солнце закрыли облака. Услышав ближе к полуночи топот копыт и лошадиное ржание, я подскочила с кровати и метнулась к окну. Два всадника спешились и направились к парадному входу. Вздохнув, я вернулась к кровати и осторожно перенесла Варру в кроватку с бортиками. Поцеловав ребёнка в лоб, мысленно пожелала ей всего самого светлого и радостного в будущем, а потом решительно направилась к выходу.

Сначала спустилась и, услышав из гостиной мужские голоса, – там отчаянно спорили, – скользнула к коридорчику, в конце которого сначала жила, переехав в этот дом. Сняла с себя прекрасный наряд, которое подарил мне Драган, роскошные яркие и искристые украшения, а потом облачилась в самую ненавистную одежду. Чёрную, как цветы, которые Ирган оставил на моём теле.