— И само собой, инжекторная подача топлива не нужна для жидкого или уже газообразного водорода, — хмыкаю, парень позаимствовал идею из современного автомобилестроения. — Займись-ка лучше вот чем. Нам нужно будет испытывать наши придумки на моделях. Например, посадочный модуль на Луну…

Начинаю рисовать эскиз, но замечаю тень какой-то тоски в глазах Петра.

— Неинтересно? — прекращаю рисовать, задерживаю на нём взгляд. — Понимаешь, а нам неинтересно твоё хобби, нам абсолютно ненужное, финансировать. Зачем нам твои движки, когда мы их тупо можем в Роскосмосе заказать? Кстати, так и сделаем. Ладно, иди. Надумаешь — приходи. Только не опоздай, а то придёшь, а тема уже занята.

— Хорошо, я подумаю. А вы рисунок мне всё-таки дайте…

Как скажешь… заканчиваю эскиз, поясняю словами, чего я хочу:

— Сначала чертёж на утверждение с полной спецификацией, только потом исполнение. Будут проблемы — обратись к Ольховскому, он в инженерных делах уже что-то понимает.

— Хорошо. Но вы пока это задание никому не отдавайте.

— Не отдам. Какое-то не очень долгое время.

Петя уходит, а я начинаю тосковать. Мне самому хочется всем этим заняться, однако ясно понимаю, что даже будь в сутках сорок часов при отсутствии затрат времени на административную работу — до всего не дотянусь.

Кстати, Петя слегка напрягся, когда я намекнул, что тема может уплыть в другие руки. Нашёл новый способ мотивации? Это кроме идеи, вернее — веера идей, на которые меня натолкнул Петюня.

Во-первых, для испытаний надо строить модели. Например, как сказал Петру, действующую модель посадочного модуля на Луну. С шестью движками и маховиком внутри для придания устойчивости полёту. На дистанционном управлении, как современные дроны. Теоретически ясно, что полёт будет устойчив, но динамику хорошо бы прочувствовать руками.

Во-вторых, где-то надо эти модели и макеты строить. Нужна хоть какая-то производственная площадка.

В-третьих, нужен испытательный полигон. Где-нибудь в Подмосковье. Хотя тоннель для запуска надо засунуть подальше, где-нибудь у «Плесецка».

24 мая, среда, время 09:10

МГУ, 2-й уч. корпус, ФКИ, лекционная аудитория.

— Кто-нибудь когда-нибудь сдавал экзамены экстерном? Что, никто? — оглядываю аудиторию победным взором. — Зато сейчас будете сдавать экспромтом!

Народ взволновывается и оживляется. Мои лекции и семинары проходят почти всегда с огоньком. Передо мной второй курс однокашников, среди которых, кстати, есть и знакомый мне Петюня.

Рассаживаю всех, кого считаю самыми-самыми — таких полтора десятка, — на передних рядах, раздаю билеты, записывая номера напротив фамилий. Остальные за пределами «санитарной» зоны наблюдают с интересом и облегчением. Лекции не будет, можно не напрягаться. Или поработать, но по желанию.

— Остались лишние билетики! — тоном заправского распространителя театральных билетов соблазняю остальных. — Подходи, налетай! Индульгенцию на предстоящий экзамен покупай!

Сообразительные налетают быстро, и вот экзаменационная зона расширилась, а санитарная сдвигается вверх.

— Если кто-то согласен на «удовлетворительно» — подходите с зачётками и свободны, — таких не находится. — Надо же…

Через четверть часа моё терпение истощается, и я вытаскиваю на разговор одного из. Киндяков как-то подошёл ко мне и нагло стал утверждать, что нашёл у меня ошибку в решении тех задач, за которые я кандидатом стал. В процессе дискуссии — конечно, выяснилось, что это он поторопился с выводами, — показал порадовавшее меня, как препода, глубочайшее знание предмета.

— Я до конца ещё не довёл, — Киндяков пробует возражать.

Возражения не принимаются.

— Что там дальше будет? — останавливаю после пары предложений, уже ясно, что знает. — Задачу как решать будешь?

Тоже быстро останавливаю. Ибо нефиг рассусоливать.

— Зачётка с собой? Нет? Ну, беги за ней, мы тут не меньше часа будем, а не застанешь — найдёшь меня где-нибудь.

За академическую пару пропускаю всех, кто не побоялся. На четвёрку не смогли сдать только двое из двадцати пяти сдававших. Больше половины — пятёрки. Всем объявил, что любой может повысить свой экзаменационный рейтинг на официальном экзамене.

— Какие-то вопросы есть по другим дисциплинам? — вопрошаю на следующей паре. — Ведь не может быть лучшего наставника для молодёжи, чем представитель вашего же поколения. Кто, как не я, может глубже всех проникнуться вашими заботами и чаяниями?

Моё заявление провоцирует веселье, усиленное стрельбой глазками со стороны девчонок.

Ожидаемо выясняется, что есть вопросы по матфизике. Пробуют меня на прочность ещё по термодинамике. Предупреждаю сразу, что немного плаваю в этой дисциплине, но как-то выкручиваюсь, на что уходит чуть больше чем полпары.

Не только их разгружаю, но и себя тоже. Все не сдадут досрочно, но всё равно на официальных экзаменах мороки будет меньше. Нам, высокому сословию преподавателей и наставников молодёжи. Может, за счёт этого удастся отбояриться от участия в плановом экзамене, напирая на то, что выступил застрельщиком и уже положил в лузу энное количество шаров, то есть оценок в табель.

Я вовсе не ищу низкопробной популярности. Во время лекций всегда выделял и постоянно упоминал ключевые моменты теории и самые популярные формулы в прикладном плане. И если замечаю, что студент «видит» курс в целом, то интерес к нему, как к недоделанной работе, теряю. И большинство у меня именно такие ребята. Красота и необычность ТФКП в том, что числа е и пи — ключевые числа в математике — работают в постоянном взаимодействии. И это не я сказал, это я цитирую одного из своих студентов.

На кафедре склоняю коллег обойтись на формальных экзаменах без меня, напирая на то обстоятельство, что уже сильно облегчил им работу. А также на свою загруженность главы Ассоциации и Агентства, да не простого, а космического. И уже готовлюсь стартовать в столовую, как меня властно отвлекает телефон. Не ответить невозможно. Наблюдательный Совет, который всегда смотрит за мной. Большой Брат, то есть Наблюдатели, затребовали встречи. Сразу после обеда.

А пока надо известить секретаря деканата ВШУИ, что на месте буду позже.

24 мая, среда, время 13:15

МГУ, Главное здание, сектор А, каб. 925.

— Виктор, почему не доводите до нас важнейшие сведения, касающиеся Ассоциации? — Бушуев смотрит на меня почти строго и почти отечески.

— Почему же не довожу? Вполне возможно, у нас разные представления о важном, но о ключевых событиях стараюсь держать вас в курсе. Я ведь посылал записку о том, что мы создали Агентство.

Сижу в знакомом кабинете пред строгими очами троицы проректоров. За главным столом –хозяин кабинета Федотов. Бушуев и Сартава — напротив меня.

— Я, в принципе, если хотите, могу озадачить секретаря Совета отсылать вам все бумаги, которые отражают наши действия. Но тем самым завалю вас ими.

— Заваливайте, — улыбается Сартава.

— Могу прямо сейчас. Это не займёт много времени.

— Попробуйте, — опять отвечает Сартава.

Мне нетрудно, берусь за телефон и озадачиваю Веру отослать все документы Ассоциации и Агентства в отсканированном виде на указанную почту. Немного подумав, корректирую приказ:

— Вообще-то не надо на почту. На флешку и мне в кабинет занеси. Через час.

— Не стоит доверять электронной почте, — поясняю проректорам. — Там документы не для посторонних глаз. Как-нибудь зайдите ко мне в кабинет, я вам скину. Или секретаря с флешкой сюда пришлю.

— Если вы параноик, это не значит, что за вами не следят? — смеётся Бушуев. — Пока мы ещё флешку получим… расскажите своими словами, что происходит.

— Мы создали агентство. В форме ООО с двумя учредителями, я и Андрей Песков. Уставной капитал… — быстро излагаю суть дела.

— Во Владивосток зачем летали?

Интересно, как они узнали? В принципе, большого секрета не делал, но старался не болтать. Вера, впрочем, могла сказать. Она в курсе, кто в Наблюдательном Совете.