Тут всё-таки прохладно, с океана тянет приятно пахнущим, но сырым и холодным воздухом. Так что ныряем в уютное автомобильное чрево, прохаживающаяся в отдалении пара охранников тоже прячется в своём авто. Наши визави воспринимают предложение отправиться пообедать с видимым облегчением. Если нас просто освежает, то они откровенно мёрзнут. Бодрящие нас плюс шестнадцать-семнадцать их явно угнетают.

В ресторане заказываем лобстеров и несколько салатов с селёдкой. Юна присоединяется к нам, а её муж заказывает какую-то хрень из мяса. Название даже не берусь запоминать.

— Попробуйте кимчхи, — предлагает Юна и смеётся в ответ на долгий взгляд Виктора.

— Даже не вздумай, Андрюш, — предупреждает друг. — С непривычки так скрутит…

Важная тема для бесед проявляется только одна. Мелькнув, как вспышка молнии.

— Сколько всего в фонде будет денег?

Виктор, мазнув по мне взглядом, уступает право голоса госпоже Юне.

— Восемь с половиной миллиардов долларов. Никто не ушёл. Но в течение трёх месяцев после открытия вашего ЗПИФа смогу ещё сколько-то выделить. Но больше девяти вряд ли будет.

Масштаб суммы затыкает мне рот надолго, а общий разговор уходит в сторону бла-бла-бла. Это ж сколько нам отдавать придётся? Хотя если сделаем ещё одну орбитальную станцию на продажу, в виде космического отеля, на всё хватит и ещё останется. Ещё как останется. Охренеть, какие перспективы!

В аэропорт они нас тоже провожают. При прощании пожимаем друг другу руки, Юна коротко целует Виктора в щёку.

— Отдельное спасибо, Витя, за то, что укрепил мой статус. Они до сих пор пытаются смотреть на меня сверху вниз.

— Что там у неё со статусом? — спрашиваю, когда идём к самолёту.

Виктор усмехается:

— У Юны своя война. Она пытается всех корейских чеболей подмять под себя. Меньше, чем на роль королевы, не согласна. Как в анекдоте, — он подмигивает. — Юна Ким ставит раком чеболей, чеболи визжат и сопротивляются.

Ржём, поднимаясь в самолёт.

Глава 12

Финансовое основание трона

19 мая, пятница, время 14:40.

Москва, Ломоносовский пр-т 25, к. 1.

Отделение ВТБ-банка.

— Первые деньги на ваш валютный счёт пришли, — Валерьян Романович глядит на листок бумаги, который принёс и быстро после этого исчез менеджер.

Начальник отделения усмехается:

— Размер не впечатляет, всего сто семьдесят пять долларов, но лиха беда начало? — мужчина подмигивает с долей насмешки.

— Это тестовый перевод, — не реагирую на колкость. — Как только контрагент получит подтверждение, вышлет несколько миллионов. Основной транш придёт таким же порядком, после подтверждения о получении.

Насмешливость начальника мгновенно испаряется без следа. Такая у нас договорённость с Юной. Первые две цифры от величины перевода — число, третья — месяц. Значит, 17 мая перевод отправлен. Юна времени даром не теряет. Сумма следующего перевода будет определена по такому же принципу, только нулей будет много больше.

— Вы позволите, — киваю на извещение о переводе.

— Да, это ваше, — мужчина отдаёт бумагу.

Смотрю на время отправления, первый час ночи по Гринвичу. Выходит, распоряжение Юна отдала ещё вечером 16-го числа по тому же Гринвичу. Время отсчёта начисления процентов по договору с её трастовым фондом начнётся после того, как наш ЗПИФ «Инвест-Солярис» закроет калитку для инвесторов и начнёт работу официально. Крупные по масштабу, но мелочные по характеру корейские чеболи пытались выгрызть у меня начало отсчёта с момента получения первого транша, но я тоже умею упираться.

Резон в их пожеланиях есть. Деньги, пусть и в относительно небольшом размере, уже начнут расходоваться. Буквально со следующей недели. Но у меня свои мотивы. Нам нужна пауза для старта, спортсмены начинают соревнование по команде, но время собраться им всегда дают.

— Я тут подумал, Валерьян Романович, мне нужен ещё один счёт. Рублёвый, на тех же условиях, что и валютный. Для конвертации долларов в рубли. Работать мы будем или исключительно в национальной валюте, или преимущественно.

— Какого объёма ожидается транш?

— Я не говорил? Пятьсот миллионов долларов, плюс-минус копейки.

— Не советую вам переводить весь объём одним махом, — быстро справившись с лёгким замешательством, мужчина даёт конкретный совет: — Можно курс доллара заметно уронить. Для вас лучше не менять его в эту сторону.

— Каков предельный размер ежесуточного объёма конвертации?

— Рекомендую не больше пятидесяти миллионов. В течение суток такую сумму можно сбросить в пять-семь приёмов. Должен предупредить о механизме спрэдов…

Затем поясняет, что это такое. Разница между покупной и продажной стоимости валюты, своего рода комиссия, которую берёт банк. Понятное дело, принимают — в данном случае от меня — дешевле. Продают — дороже.

Смотрю на него с выражением лица «Короче, Склифосовский!»

— Вас это не очень касается, к тому же вы — особый клиент, поэтому мы просто будем брать с вас комиссию в один процент при конвертации долларов в рубли.

Моё выражение лица меняется на «Вы часом не уху ели?» Пять миллионов долларов практически на пустом месте? Хачу быть банкиром!

— Почему так много?

— Несколько лет назад обычной практикой всех банков была комиссия при обычном, даже не межвалютном переводе в один процент. Кто-то и больше брал.

— Не пойдёт! — мотаю головой.

Мои деньги растаскивать по чужим карманам? Не дам!

— Сейчас ваша комиссия — четверть процента. На это я ещё могу согласиться.

— Мы не можем общий порядок нарушать, — разводит руками мужчина. В глазах искреннее сочувствие.

Ага, ага… там процент сдерут, там полпроцента, а мне полновесных шестнадцать в год потом платить? Пшли нахрен! С ржавым якорем в жопе!

— Можете. Четверть процента! Не больше. Иначе конвертацию поручу организовать своим инвесторам, и перегонять они будут исключительно рубли.

В глазах начальника беспокойство:

— Не будем делать поспешных шагов, Виктор Александрович. Я поговорю с руководством. Полагаю, они пойдут вам навстречу.

— Я надеюсь. Зашлю к вам своего человека составить договор на эту тему, — называю ФИО Марка. — Он будет со своим юристом. До встречи, Валерьян Романович.

Прощание проходит в тёплой, дружественной атмосфере. Но из банка ухожу не сразу, мне же надо ещё один счёт оформить. Отдать менеджеру распоряжение конвертировать полученные американские копейки в несколько российских рублей ещё погожу. Сначала дождусь отмашки от Валерьяна. И посмотрим на всю механику в деле.

20 мая, суббота, время 15:10.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

— У нас в университете производственной базы нет, — рассматриваю проект маневрового движка на керосине.

— Кое-что есть, — пытается спорить паренёк.

Хочет с нуля и самостоятельно движок сочинить. Второй курс только заканчивает Петя Самарин. Поглядим, что за Петя…

— «Кое-что» мало чем отличается от ничего. Но дело не только в этом. Керосиновые движки при старте с Земли или даже с её орбиты имеют право на существование. Но для автономных космических баз они не подойдут. Поэтому долгосрочной и даже среднесрочной перспективы у керосиновых движков нет. Где вы на Луне или Марсе керосин возьмёте?

— Делать криогенные движки тоже не выход. Слишком сложные…

— Чего-чего? — вытаращиваюсь на студента и перехожу на ты. Я даже младше его на год, но я-то уже преподаватель. — Петя, ты в своём уме? Они по факту уже все криогенные, кислород-то все в жидком виде используют. Да, жидкий водород добавляет проблем. Но добавляет, не значит — создаёт. Тебя послушать, криогенные движки в сторону, керосина нигде нет, кроме Земли… и что тогда, по-твоему, делать? Сложить ручки и сидеть смирненько? Зачем тогда на ФКИ пошёл?

Разглядываю не очень обильно, но веснушчатого парня, блондина с уклоном в рыжинку. Светло-рыжий он, короче. Мои слова производят угнетающее впечатление. То что надо. Добиваю: