На террасе столики расположены на большом расстоянии друг от друга. Услышав медленную музыку, Яков Андреевич приглашает свою жену на танец, и они выходят на свободную площадку. Костя тоже не отстаёт, и протягивает мне ладонь в знак приглашения, поднявшись со стула.
— На той вечеринке мы так и не потанцевали, — добавляет он, загадочно улыбнувшись.
— Точно, — я усмехаюсь, вкладываю пальцы в его ладонь и поднимаюсь с места. В голове яркой картинкой загорается момент поцелуя на той вечеринке.
Я кладу руки на плечи Кости, стараясь оставить между нами приличное расстояние, а он едва заметно, но уверенно притягивает меня за талию поближе. Для него, наверное, это обычное дело, а моё сердце чуть не выпрыгивает из груди от его прикосновений. Мы начинаем покачиваться в такт музыке.
— Не хочешь продолжить вчерашний разговор? — лукаво спрашивает Костя, слегка прищурив глаза.
— Нашёл, о чём говорить, когда твои родители рядом, — бурчу я, едва заметно кивнув в сторону.
— Они танцуют не так уж близко, не услышат, — Костя бросает короткий взгляд на родителей, рядом с которыми танцуют еще несколько парочек. — Почему ты убегаешь от меня?
— Я не убегаю, — не моргнув, лгу я. — Я вернула тебе долг и решила вернуться домой.
— Если бы ты так хотела домой, ты бы ещё вчера уехала. Значит, тебя что-то удерживает здесь.
Сглотнув, я пробегаюсь глазами по спокойному лицу Кости и перевожу взгляд на небо, синеющее позади него. Почему он такой проницательный? Это и восхищает, и бесит одновременно.
Костя медленно склоняется к моему уху и произносит вполголоса:
— Те поцелуи правда ничего не значили для тебя?
Его слова снова вызывают табун мурашек. Как же сложно устоять против него.
Ладони скользят к шее и волосам Кости.
— Значили, — так же на ухо шепчу я. — Но я не знала, что эти поцелуи для тебя тоже что-то значили.
— По-моему, я уже сказал об этом вчера, — по-доброму усмехается Костя. — Но мне всё ещё не понятно, почему ты убегаешь.
Он снова смотрит на меня, и я мнусь. Интересно, если я скажу правду, он рассмеётся или посочувствует? В принципе, мне нечего терять.
— Я не могу в полной мере дать тебе то, что ты привык получать от девушек.
— Ты о чём? — хмурится Костя.
— Ну, это… Интимная жизнь, все дела…
— То есть моя мама не дождётся внуков?
— Не смешно! — возмущаюсь я и легонько хлопаю его по плечу.
— Ладно-ладно, — улыбается он. — А если серьёзно, у тебя какие-то проблемы?
— Ну, скорее психологические проблемы, — уклончиво отвечаю я. Боже, как неловко об этом говорить. Но я понимаю, что не стоит наступать на те же грабли и нужно сразу сказать о подводных камнях.
— Если хочешь, я помогу тебе их решить, — искренне предлагает Костя.
— И как ты собрался решить их? — мои уши горят.
— Ну точно не так, как ты себе нафантазировала, — скалится он и аккуратно откидывает мои волосы за спину, обнажая ключицы. — Есть некоторые психологические приёмы. Можем об этом поговорить позже, если ты будешь готова.
Я неуверенно киваю и задумчиво провожу ладонями от шеи к плечам Кости.
— Я столько глупостей натворила, и ты в который раз помогаешь мне. Почему ты это делаешь?
— Я же сказал, что влюблён в тебя, — вкрадчиво произносит он, и от его бархатного голоса бурлит кровь. — А ты? Что чувствуешь ты?
Его аромат чёрной смородины будоражит разум.
— Я тоже, — на выдохе отвечаю я. — Тоже влюблена в тебя.
Ладони Кости поднимаются к лопаткам и теснее сжимают меня в объятиях, а я стискиваю пальцами его плечи, обтянутые изумрудной рубашкой. Танцевальная музыка в этот момент приходит к яркой кульминации.
— Наконец-то ты призналась, — рассеянно улыбается Костя, и мы прислоняемся лбами друг к другу.
В душе заново распускаются прекрасные чайные розы. Долгое время они увядали без нужного ухода и заботы. Но оказалось, что им нужен был более искусный садовник.
Моё признание становится спусковым крючком. Я смелее прижимаюсь к Косте, обхватив руками за пояс и положив голову на грудь. Слышу, как часто бьётся его сердце. И всё больше верю, что это из-за меня.
Поглаживания по спине и покачивания из стороны в сторону успокаивают. Игра во влюблённых перед родителями больше не вызывает абсурда. Потому что теперь это не игра.
27
Когда на улице становится совсем темно, мы прощаемся с родителями Кости. Его отец пожимает мне руку, говоря, что рад познакомиться со мной. Алла Викторовна тоже смотрит на меня уже не скептически, а с удовлетворением.
— Я рада, что спустя несколько лет после того случая ты смог искренне полюбить другую девушку, — мать гладит Костю по плечу, и он, коротко взглянув на меня, натягивает улыбку и приобнимает.
Я немного напрягаюсь, но тоже улыбаюсь и делаю вид, будто понимаю, о чём они говорят. У Кости была какая-то неприятная история в прошлом? Наверное, мне ещё предстоит об этом узнать.
Возвращаемся в отель мы молча, едва касаясь плечами. В нашем молчании нет какой-то неловкости. Наоборот, в душе слегка колеблется приятное волнение и нежность.
На втором этаже мы останавливаемся возле своих номеров и смотрим друг на друга вопросительно и ласково. И каждый не решается сделать шаг.
— Уйдёшь? — спрашивает он.
— Не хочется уходить, — признаюсь я, проведя рукой по волосам.
— Мне тоже, — усмехается Костя и протягивает мне руку. — Давай посидим в моём номере? Опержая все вопросы, скажу, что не буду приставать.
Тихо рассмеявшись, я беру Костю за руку и прохожу в номер следом за ним. Он включает только тусклую подсветку, проводит меня к дивану и устраивается на нём после того, как открывает дверь на балкон. Свежий вечерний воздух проникает в комнату и приятно охлаждает кожу.
Сначала мы просто молча рассматриваем друг друга, будто видим впервые. Поставив локоть на мягкую спинку дивана, Костя подпирает голову кулаком и едва заметно улыбается, задумчиво глядя на меня сквозь слегка сомкнутые ресницы. Я откидываюсь на спинку и тоже улыбаюсь, вновь чувствуя, как в груди разливается тепло.
Царит приятная атмосфера, но на языке вертится вопрос. Я никак не могу унять своё любопытство.
— Про какой случай говорила твоя мама? — не выдерживаю я. — Что случилось с тобой в прошлом?
Улыбка Кости немного гаснет, и его бровь слегка дёргается.
— В университете я встречался с девушкой, — нехотя рассказывает он. — Когда мы выпустились, я пошёл в армию. И та девушка меня не дождалась. Когда я вернулся, я узнал, что она мне изменила с другим. После этого меня нехило накрыло.
Я с сочувствием смотрю на Костю. Мне хорошо знакома его боль. Принять то, что зря вкладывал эмоции и силы в отношения, очень тяжело.
Почему-то образ Кости в голове никак не вяжется с военной службой. Не выдержав, я хихикаю.
— Что смешного? — забавно вытягивается его лицо.
— Извини, просто я представила тебя лысым и одетым в военную форму, — скалюсь я. — Невероятное зрелище.
— Почему же? — оживляется Костя, расправляя плечи. — Я выглядел круче и гораздо брутальнее, чем сейчас.
— И пострижен под нолик, — глумливо откликаюсь я, оглядев нынешнюю стильную стрижку Кости.
— Знаешь, в армии стрижка — не самая большая проблема, — усмехается он, на секунду погрузившись в воспоминания. — А ты? Что тебя тревожит?
Вмиг перестав веселиться, я немного поникаю и отвожу взгляд в сторону. От мыслей о прошлом каждый раз по коже пробегается колючий мороз. Но всё же я решаюсь заговорить.
— Если коротко, моя мама вышла замуж за абьюзера, по залёту. На первом курсе универа она влюбилась в моего отца, и после одной из встреч она забеременела от него. Под давлением родных они поженились, но отец не хотел ни брака, ни ребёнка. Они начали жить вместе. Потом родилась я, и начался ад. Мать с отцом постоянно ссорились. Отец стал часто бухать, но, как ни странно, всё равно ходил на работу и обеспечивал нас, скрипя зубами. Так продолжалось до моего двенадцатилетия.
