– Меня твой друг впустил, – сказала Зоя, поднимаясь с улыбкой ему на встречу, – а сам куда-то убежал. Ну, поцелуй же…

Она снова зажмурилась, как маленькая кошечка, встала на цыпочки и обхватила его за шею, не выпуская книгу из рук и потягиваясь.

– Фу, колючий, – отстранилась она от него. Андрей поцеловал, оглядывая комнату: не осталось ли чего-нибудь неприличного на поверхности. Вдруг снова потянуло к ней – и так же через полчаса он с трудом мог скрыть безразличие, охватившее его. Однако Зоя оказалась права: все выглядело не так глупо, как в первый раз. "Опытная, – подумал Андрей равнодушно. – Сколько ей лет? Двадцать семь – как же без опыта… Но отчего всегда одно и то же? – хоть бы раз что-то новое".

– Ты почему не бреешься? – сказала она, глядясь голая в зеркало. – Все лицо мне натер – как теркой.

– Готовлюсь к жизни в лесу, – кивнул Андрей в сторону брошенного на соседнюю кровать Торо.

– Нет, ну побриться можно раз в день! – с внезапной злостью воскликнула Зоя.

– Я не ожидал тебя встретить, – опешил немного Андрей.

– Ожидал – не ожидал, бриться все равно надо! Ну как я сейчас пойду на ужин? – Она повернулась, показывая свой покрасневший подбородок и шею. "Ага, – подумал Андрей, – не долго длился тот роман".

– Не ходи, давай займемся чем-нибудь более приятным, – и про себя добавил: "…в последний раз". – У нас есть сыр, хлеб, красное вино.

Зоя отвернулась к зеркалу и принялась разглаживать кожу тыльной стороной ладоней.

– Если только побреешься, – сказала она примирительно.

Глава десятая

Встретив его на следующий день, Зоя сообщила, что "платиновые перья" собираются идти вечером "на косогор", где состоится "джем-сейшн". Должен приехать кто-то из города, – в общем, будет интересно. Андрей, который после короткого дневного сна, чувствовал себя разбитым, сказал, что не пойдет, – и вообще, компания ему не нравится. Она изобразила на лице легкое разочарование. Он заметил, что в ее обращении с ним исчезла настойчивость, – не позвала даже на пляж. Ну и хорошо, решил Андрей, ну и ладно. Его больше беспокоило, куда пропал Борисыч: в номере он не ночевал, в столовой не появлялся, грузовик стоял в боксе. Он попробовал узнать у Веры Киприяновны, но та отмахнулась: «С Володей, наверно, где-нибудь пьют», – и сообщила, что нашла сторожа, поэтому сегодня ночью он может не выходить на дежурство.

Андрей пошел досыпать в номер: рано или поздно Борисыч должен был туда зайти.

Проспал он чуть не до самого ужина. Проснувшись, долго не мог понять, что сейчас – утро или вечер. Оделся с твердым намерением разыскать Борисыча и завтра же ехать. Опять в нем поднялись нетерпение и решимость действовать. Вдруг в дверь кто-то постучал и тут же ее распахнул. Это снова была Зоя.

Первым побуждением было придумать, почему он должен срочно уйти. Но она с порога без ужимок спросила:

– Ну что, идешь? Наши собрались на всю ночь – зарю встречать. Будет костер, гитары, Светозар обещал что-то экстраординарное… Он и тебя приглашает. – На ней была кофта, джинсы, бейсболка. Волосы она забрала в хвост, уши спрятала под бейсболку. В руках держала ветровку.

– Борисыча не встречала? – ответил вопросом на вопрос Андрей.

– Нет. Наверное, он тоже там будет. – Майор задумался.

– Хорошо, – сказал он. – Когда отправление?

– Все уже пошли.

Пока он спал, прошел дождь ─ и снова выглянуло солнце. В лесу сильно пахло хвоей, крупные, радужные капли градом летели с сосен при каждом порыве ветра.

– Пойдем дальней дорогой, – сказала Зоя и, преградив ему путь, попросила, чтобы он поцеловал ее. Так они останавливались несколько раз. В ее поцелуях была какая-то грустная жадность.

– Ну хочешь, не пойдем туда? вернемся к тебе или ко мне? – спросила она во время одной из таких остановок.

– Ну нет, идти, так идти.

"Косогор", на котором "перья" устраивали пикник, оказался на деле безлесным мысом на изломе реки. Здесь она, рассеченная на два рукава длинным островом, подходила почти к самому обрыву, отделенная от него полоской пляжа, поросшего травой и ивняком. Там кто-то уже купался, слышались крики и плеск. Понизу, вдоль откоса, вилась дорога. У подножия стояли две машины, одна принадлежала телепоросенку, Андрей видел ее в боксе пансионата. Из второй только что достали сумки, и рыжий, в летних брюках и рубашке мужчина захлопнул багажник. Вместе с ним поднималась девушка, похожая на индейскую скво, сходство добавляла накидка в виде пончо. Это, очевидно, и были приезжие из города. Они резко выделялись на фоне, успевших уже одичать, отдыхающих. Последние оделись кто во что горазд и представляли собой пестрое сборище. (Один Сева пришел в черном костюме и белой рубашке с бабочкой, он прогуливался, заложив руки за спину.) Мужчина с сумками был похож на опоссума: вытянутая вперед нижняя часть лица, прижатый к ней      острый нос, синие равнодушные глазки, большие розовые ногти. Он казался покрытым белесым налетом, благодаря своей очень белой коже с бледными веснушками. Вокруг шеи был завязан голубой пуловер, за спиной у него и у девушки висели гитары в чехле.

– Вот идут два флейтиста!.. – возопил Светозар, выбросив в направлении приближающихся руку. Его сотрясала лихорадочная дрожь, как при ознобе.

– Играют отчетливо и чисто… – отозвался с кривой усмешкой мужчина. Светозар хотел заключить его в объятия, но тот, поставив сумку, предусмотрительно вытянул для пожатия, как можно дальше, руку и сдержал нежелательный порыв.

Опоссума сразу окружили несколько "перьев", он был словно освещен общим вниманием.

– Это Стоногин, главный редактор "Губернского осведомителя", – сказала озабоченно Зоя и, махнув за спиной рукой – "подожди!", подошла к девушке в пончо. Андрей высматривал Борисыча или хотя бы Володю, но их нигде не было видно.

– Здесь, на пеньке, мазь от комаров. Кто хочет – в термосе чай, и мы еще заварим. Сахар в банке. Во фляге питьевая вода, а в канистре для хозяйственных нужд, – распоряжался Светозар.

Мимо прошел Сева, уже нетрезвый, пряча подбородок в бабочку.

– Ну начинается! – пробурчал он, видимо, для Андрея, искоса бросив взгляд на оживленную толпу, окружившую вновь прибывших.

На месте старого большого кострища лежали три бревна, вросших в землю. Тут же торчал стоймя высокий обгорелый комель с острыми обломками сучков, на них повесили сумки и гитары. Вокруг валялись разорванные пакеты и бутылки. По всей вероятности, это место давно было облюбовано для пикников. Два незнакомых Андрею молодых человека рубили ветки на дрова. Кто-то уже сложил костер и поджег его. Пламя казалось белесым в лучах заходящего солнца. И снова огромный, малиновый, матовый шар садился в сиреневом чаду за серый лес на том берегу.

– Как только светило нижним краем коснется леса, – возвысил голос Светозар, стараясь перекричать тусовку, – я толкну накосогорную… не проповедь, нет… (Раздался смех.) Всего лишь речуху. Окей?

– Ноу проблем, – донеслись отовсюду радостные голоса..

– А вторую скажу, как только его диск появится с другой стороны, вон над тем лесом. Но это для тех, кто доживет до утра.

Большинство присутствующих пребывали в лихорадочном возбуждении. Девушки громко смеялись и много курили, мужчины сдерживали себя, но пальцы, с зажатыми в них сигаретами, дрожали и начинали плясать. Вдруг ни с того ни с сего кто-нибудь выделывал па и ногами, жестикуляция у всех была преувеличенной и очень быстрой. Только Сева не останавливался ни у одной из групп, проходил мимо с загадочным видом, словно знал что-то. Его невеста бродила сама по себе, он сам по себе. Главный "Осведомителя" и телепоросенок уединились в стороне и беседовали о чем-то серьезном, несколько девушек окружили скво. Среди них была Зоя.

– Светозар! – вдруг закричал кто-то истошно. – Сейчас солнце сядет!

Светозар засуетился, схватил бутылку и начал разливать водку по пластиковым стаканам.