У одного такого огромного камня, привалившегося к западной стене ущелья, что-то шевельнулось, прячась в тени. Ун моргнул, сощурился, опустился на колени, чтобы лучше видеть, подался вперед, нависая над пропастью и упираясь взмокшими ладонями в самый край, чувствуя, как пыль летит вниз из-под пальцев.

– Варран! – позвал Ун.

Там было не «что-то». Это была полосатая, и он знал, какая именно.

«Но как?» – времени на этот вопрос не осталось. Земля задрожала, камни начали сползать, и Ун понял, что руки его скользят следом, а тело теряет опору. Он, было, дернулся назад, но тяжелый ранец уперся в затылок, давя всем весом и заставляя его смотреть вниз. На острые скалы, на злую бурную воду. Теперь-то Ун видел настоящую Молочную. Многие ли могли похвастаться таким близким знакомством?

«Я падаю», – короткая мысль спустила стрелу застывшего времени, Ун ощутил, как его начинает утягивать в пустоту, а потом – как перехватывает дыхание, как лямки впиваются в плечи, как все тело вдруг устремляется вверх и как благословенная земля хлопает по бокам. Он встал на карачки и пополз к лесу, цепляясь за траву и не веря, что теперь весь проклятый обрыв не рухнет в воду.

Ун сел, повернулся к Варрану, который застыл перед самым местом маленького обвала, и прохрипел:

– Там полосатая!

Норн посмотрел вниз, крапчатое лицо из встревоженного стало почти испуганным.

– Там никого нет.

– Посмотри... – начал было требовать Ун и замолчал, чувствуя себя идиотом. Конечно, ее там не было. И не могло быть. Да и как бы она...? Нет. Не могло. Никак. И не только ее. Там вообще никого не могло быть. Под тем накренившимся камнем бежала вода, кто и как бы там прятался?

– Мне, наверное, показалось, – выпалил Ун, – голова закружилась от высоты. Знаешь, летуна из меня не получится.

Варран на выдохе выругался по-норнски, подошел, помог Уну встать на ноги и отдал кусок ткани, оторвавшейся от ранца.

– Где ваша кепка? – спросил он, оглядываясь.

Ун провел рукой по мокрым от пота, всклоченным волосам.

– Улетела, наверное.

– Ну, могло быть и хуже. Вам надо будет обязательно принести благодарственную жертву.

При других обстоятельствах Ун попытался бы объяснить норну, как работает этот мир и что не боги схватили и вытянули его за ранец, но зубы начали отбивать чечетку, тело затряслось и сил хватило только на кивок. К счастью, испуг отступил быстро, скоро Ун уже смог идти, и до назначенного места встречи на древней, заросшей дороге они добрались почти вовремя, до темноты.

На этом удача Уна закончилась. На следующий день, не успел он еще разуться в прихожей после долгой, мучительной поездки, предвкушая горько-сладкий запах дыма, как на него налетела Никкана, пахнущая выпечкой и жареным луком.

– Вас ждут в саду! – морщины на щеках норнки то растягивались, следуя за улыбкой, то распрямлялись, когда губы складывались в тонкую полосу. – Там...

– Скажите Око, что я поговорю с ней как-нибудь потом. Сейчас я очень устал.

– Нет-нет! – Никкана замахала руками, потом словно вспомнила о манерах и взялась кончиками пальцев за боковые швы юбки. – Вас ждет господин Кел-шин! Такая честь, такая честь!..

В голове Уна промелькнули с сотню мыслей, одна тревожней другой. За прошедший месяц он успел позабыть и о высокородном, и о том, как грубо попрощался с ним и с его компанией. Думал, что новый знакомый тоже решил обо всем забыть. Но выходило, что нет.

– Долго ждет? – спросил Ун, гадая, что именно решил устроить неожиданный гость.

– Он впервые заехал к нам три дня назад с этим своим… этим… слугой... но я попросила его сюда больше не брать, – заговорила Никкана шепотом, словно рядом кто-то подслушивал. – Я сказала господину Кел-шину, что не знаю, когда вы вернетесь, может, завтра, может, в конце недели, сказала, отправлю к нему внука с письмом, когда вы прибудете. Но господин Кел-шин очень вежлив, ему не захотелось нас тревожить, и он стал сам заезжать каждый день на пару часов. Сегодня вот тоже заглянул. Вы не волнуйтесь. Я готовлю для него все самое лучшее. Он такой курицы, как у меня, нигде на юге не попробует!

Ун слушал и ничего не понимал. Долгие ужины и обеды с норнами не вписывались ни в один из возможных вариантов мести.

Он повернулся к двери, решив не мучиться загадками и выяснить все немедленно, но Никкана поймала его за локоть, заставив остановиться. Обрамленное светло-пшеничными волосами лицо искажала почти болезненная, через силу натянутая улыбка, а в зеленых глазах плескался страх.

– Он зачастил к нам, – женщина теперь едва шептала, – но не думаю, что ради моей стряпни. И не уверена, что даже ради вас. Я прошу, господин Ун, проявите сдержанность. Нет-нет, знаю, вы благоразумны! Но все-таки!.. Уверяю, пока вас не было, ничего неблаговидного не происходило. Вы знаете, я строга со всем таким! И никогда не допущу ничего недостойного под моей крышей!

Эту невнятную нелепицу она произнесла с многозначительностью, которой умели орудовать только женщины. Проще было с ней согласиться, чем пытаться разгадать намеки, и Ун кивнул, и вышел за дверь, отправившись в сад.

Сначала он увидел «Бег»: слишком роскошный для этих мест автомобиль, напоминавший рыбу, ютился в боковом проулке прямо за оградой, – затем увидел Око. Не заметить капну ее красных волос, особенно ярких и отдающих золотом в свете предзакатного солнца, было невозможно. Она сидела на их обычном месте под яблоней и как всегда перебирала обожженными пальцами свои белые треугольные осколки. Рядом на складном стуле устроился господин Кел-шин. Он чуть наклонился к ведьме и что-то рассказывал, кажется, даже смешное, если судить по его перекошенному от улыбки лицу.

Око неожиданно вскинула голову, и впилась глазами в Уна – не такими уже и мертвыми. В них застыло страшное утомление.

– Господин Кел-шин, надеюсь, не заставил вас ждать слишком долго?

Ун подошел, потянулся к кепке, запоздало вспомнил, что потерял ее, и опустил руку. Гость встал. Как и прежде одет он был просто и без единой капли красного цвета.

– Нет, что ты. В хорошей компании время летит незаметно, – господин Кел-шин снова улыбнулся Око, но та не посчитала нужным даже взглянуть на него. – Рад встрече!

– Я извиняюсь за мою грубость...

– Вот еще, – господин Кел-шин хлопнул его по плечу и попал ровно по тому месту, где накануне лямка ранца до мяса натерла кожу. – Извиняться тут положено мне. Проклятье, я должен был прийти сюда гораздо раньше. Нет, не так! – высокородный сжал кулаки, волнения в его подчеркнуто спокойном голосе становилось все больше и больше. – Я должен был пойти за тобой еще тогда, в день казни! Я целый месяц думал, и думал о том, что ты сказал. И ведь ты был прав, Ун!Я в свое время так громко заявил об отъезде из Столицы, и что? Живу на юге, а все по тем же столичным порядкам! Какое же лицемерие. Правильно ты сказал, одна пустопорожняя болтовня.

Господин Кел-шин снова сел на стул, уперевшись руками в колени. Законы приличия требовали какого-то ответа, но вся услышанная речь окончательно выбила у Уна почву из-под ног. Такой встречи он точно не ожидал. Высокородный тем временем оглядел его пристально и одобрительно хмыкнул, кивнув на синюю полосу, нашитую вместо пагон на камуфляжной зеленой рубашке.

– Ты все-таки пробился в вояки, пусть и в гражданские помощники? Да? Знаешь, я ведь всегда презирал дворцовых лизоблюдов, которые над всем и всеми посмеиваются, у которых в почете только бумагомаратели из Совета. Так что твое упорство я уважаю. Майор, наверное, в бешенстве, что ты снова при деле! – он замялся, как будто смутившись, но тут же постарался придать себе прежний беззаботный вид. – Да, насчет майора... Хочешь, обижайся, хочешь, вызови меня на поединок, мне не в первой, но о майоре я не возьму назад ни единого слова. Старик давно сошел с ума. Тебе вообще повезло, что он тебя прогнал. Целее будешь, – Господин Кел-шин посмотрел куда-то за спину Уна, щурясь. – А это, наверное, Варран?