Мысли понеслись одна за другой. Здесь ему не искупить позора. Майор не изменит своего решения, господин Ирн-шин ответит на все письма насмешкой, если ответит. И что? Пропадать в этой глуши еще два года? Дышать ею, впитывая день за днем? Он не собирался просить помощи у господина Кел-шина, даже не знал, что так можно, но что если сама судьба решила смилостивиться над ним? Кто знает, может быть, это его счастливый билет домой? «Плевать на сестру, плевать на меня, плевать, кто что скажет и плевать, достоин я вернуться или нет, – подумал Ун, – у меня там племянник. Как она его вырастит? Кем воспитает?» А еще там была мама.

Можно ли упустить такую возможность? Никкана сейчас обязательно сказала бы что-нибудь про дары раанских богов и про то, как опасно от них отказываться.

– Соскучились?

Господин Кел-шин поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и победно потряс ведерцем, из которого торчала темно-зеленая бутылка, утопающая в звякавшем колотом льду.

– У господина городничего нашлось только заападное, но я попробовал, знаете, отличное! Идеальная крепость. Мы заболтались немного, кажется, даже казнь задержали. Без городничего там никак нельзя… Ну, потерпят! Вино это святое. Скоро уже все... так! А из чего пить-то будем? Лин, сбегай туда еще раз, скажи, пусть дадут нам бокалы.

Недораан кивнул, побежал обратно в толпу, господин Кел-шин пересек беседку, рухнул на диван рядом с Зи, поставил ведро на пол.

– Ну как, Ун, затянули они тебя в свое верование?

– Это не верования, – не в меру артистичному Кигу Зи, наверное, отвесила бы подзатыльник, но против господина Кел-шина она себе такого не позволила, только нахмурила тонкие светло-красные брови.

– Да-да, не верование. Всего-то маленький заговор.

– Это не заговор! – теперь уже Зи вспыхнула. – Вы же знаете! Его величество читал труды господина Ди и...

– И ту часть, где он не выражает восторга относительно крон-принца его величество тоже читал?

– Господин Ди нигде не осуждает его высочество!

– Да-да, все так, – господин Кел-шин примирительно приобнял Зи за плечи, отчего девушка покраснела. – Не будем об этом старом ворчуне. Он мне никогда не нравился. На императорских приемах доводит всех до зевоты. Проклятье, как же я так промахнулся с бокалами… Ун, расскажи, как тебе в наших краях? Обжился уже небось?

Надо было ответить хоть что-то, а Ун стоял немой, точно язык проглотил. Он убеждал себя, что ничего не изменилось, но это было неправдой. Ему было страшно сказать что-то не то и не так. Испортить все. Хотя было ли что портить?

Тем временем на эшафот поднялась полная фигура, толпа притихла. Похоже, городничий зачитывал какую-то речь.

– Ну, что сказать о юге, – начал Ун неуверенно, – бывал я в местах и похуже...

Дальше дело пошло само собой. Рааны слушали его, иногда перебивали шутками и подкидывали в общий котел своих историй. Они говорили о скуке, и лесах, о встречах, которые устраивал какой-то Эри, владевший парой лесопилок. Оказалось, что всех троих, местных, норнская вежливость, слишком назойливая, изрядно донимала, а господин Кел-шин ее совсем не замечал – для высокородных подобное, наверное, было чем-то само собой разумеющимся. Потом Киг спросил, нет ли у Уна при себе курева. Он полез в карман, запоздало вспомнил, что не прихватил ни одной самокрутки, отдернул руку, но слишком резко и неуклюже, из кармана вывалились комья горе-мха. Все засмеялись. У Зи даже слезы выступили на глазах, она прикрыла рот перчатками:

– Пожил среди норнов, и теперь боишься плохого глаза? Так надо мох веревочкой связать. Без веревочки не сработает.

– Это от насекомых.

– Да, конечно, – протянул Киг тем же тоном, каким говорил о подкидышах в лесу. – От насекомых мажутся сольтевой мазью, а это...

– Полегче, друзья мои, – господин Кел-шин прервал общее веселье. – Вы сейчас смеетесь над рааном, который решился сказать слово поперек нашему майору.

– Ооо! – почти хором протянули они, даже Бак присоединился.

– Да-да. Лин все видел. Это было то еще представление! Майор, наверное, и забыл, что его подчиненные тоже умеют разговаривать. Почаще бы ему об этом напомнили.

«Я не препирался с ним», – Ун не мог вспомнить ни одного грубого слова, которое бы сказал офицеру в тот первый злополучный день в Хребте.

– Так тебя сослали служить под началом нашего господина Доставаки? – Зи посмотрела на Уна с любопытством и насмешливым сочувствием. К его удивлению, господин Кел-шин, изгнанник, но все-таки гвардеец, на ее грубость в адрес майор не сказал ничего, а сам Ун растерялся.

– Тогда тут дело точно не в драке. Это слишком жестокое наказание для такого пустяка. Уж лучше... – Киг кивнул в сторону виселицы, откуда теперь к толпе обращался не городничий, а какой-то норн.

– Да, представляете? – продолжил господин Кел-шин, притягивая к себе Зи все крепче и крепче. – Отправили нашего друга служить, да еще и под началом такого-то типа! Майору давно пора на почетную пенсию. Только Совет на это никогда не пойдет. Он ведь тогда останется в Столице, и им придется каждый день с утра до ночи слушать его нытье.

Здоровяк Бак хмыкнул, Киг выпятил нижнюю губу и загнусавил:

– Сейчас же дайте мне целую армию! А не то я утоплю вас в прошениях!

Получилось совершенно не похоже, но все засмеялись. Ун выдавил из себя кривую улыбку.

– Нельзя о таком шутить, Киг. Я на той неделе получил от него три письма, – сказал господин Кел-шин. – Не успеваю придумывать, что с ними делать. Могу только представить, сколько он пишет отцу! Но, знаешь, на тепловиках его бумаги горят не хуже прочих. Бедный безумный старик. Мы живем в эпоху Вечного мира, эпоху торговцев и дельцов. Если можно выменять у дикарей с островов все их добро на какую-нибудь ерунду, то к чему походы? Да и кто сунется в Империю, пока у нас есть железные птицы? Иногда хочется все же пригласить нашего доброго майора на какую-нибудь встречу и вправить ему мозги.

– Вы думаете, что там есть что вправлять? Или когда-нибудь было? – Киг закатил глаза.

– Есть, разумеется, – возмутилась Зи, но как-то не слишком возмущенно, – пусть и совсем немного.

– Почему немного? – спросил Бак. – Было бы немного ума, разве он поднялся бы в свое время так высоко?

– Это вообще не проблема. Вы, мужчины, мастера выдавать малое за большое.

«Да, здесь и правда как у Диты», – подумал Ун.

Он вспомнил несчастного старика, которому при огромной толпе вывели его мелкую полосатую, выряженную в платье. От этого теперь вовсе бросало в дроь. Вспомнил приглашение, вспомнил, как слонялся по комнатам огромного дома, вспомнил, как все вокруг замолкали при его появлении и как пялились, точно на диковинного зверя.

Разве теперь что-то иначе?

Господин Кел-шин прекрасно знал, за что его сослали. Знал и как умер отец. И не мог не знать, как именно будут казнить здешних воров. Что это, если не насмешка? Хотят посмотреть, как он будет бледнеть, но делать вид, что ничего особенного не происходит? Как будет гнуться под весом слишком тяжелых и слишком горьких воспоминаний, а потом продолжит забавлять их историями?

А что у тебя с щекой, Ун? А я слышал, что в лесу произошло что-то такое забавное. И не ветка совсем. А вот расскажи... А как ты сломан нос? А ухо? Что с твоим ухом? А сестра? Нет-нет, не та что уехала из Столицы. Другая, у которой сын. Кстати, как там зовут ее мужа? Не подскажешь, а то я запамятовал?

Стоя на стене зверинца, как же давно это было, словно целую жизнь назад, он дал себе слово, что не позволит столичным выскочкам и им подобным смеяться над собой. И что же? Все повторялось.

Неужели «помощь» господина Ирн-шина его так ничему и не научила?

«Да я лучше сгнию в этих лесах».

– Знаете… – когда Ун заговорил, они разом замолчали, прервав бессмысленный шуточный спор, вперились в него любопытными, ожидающими развлечения глазами. «Что ж! Будет вам развлечение». – Если бы мне предложили выбор: слушать по несколько часов в день вопли майора или еще хотя бы минуту терпеть вашу пустопорожнюю столичную болтовню, то я бы выбрал первое. Желаю вам хорошего дня.