Я тоже навострил уши.
Дзержинский кинул на меня косой взгляд и нехотя раскололся — Немного подучиться, ну-ну! Товарищ Сталин считает, что нужен постоянный пригляд за нашими коллегами в губерниях. Для этого создается отдел собственной безопасности, который скорее всего станет полноценным Управлением. Его возглавит Аркадий Голиков, а начальником Оперативного Управления по борьбе с организованной преступностью, внутренними и внешними врагами Советской власти будет назначен Павел Судоплатов. Хотя я и не понимаю, откуда у него такие способности и знания, однако факт налицо и согласитесь, что первую скрипку в вашем коллективе все таки играл именно Павел.
Голиков кивнул — Согласен! Паша просто самородок какой-то! И это признали даже новые члены нашей группы.
Дзержинский посмотрел на часы — ВЧК решили преобразовать в наркомат государственной безопасности и это еще большая ответственность для наших сотрудников. Но для начала вам предстоит командировка в Крым. Вашей задачей будет устранение Врангеля и его штаба. Ваша операция получила наивысшую оценку и если вы сможете провести подобное в Крыму, это уменьшит наши потери при опрокидывании остатков белых в Черное море! На подготовку операции у вас не так много времени. Планируйте заброску в феврале следующего года.
Мы приступили к разработке операции, собирая сведения о всех офицерах в окружении Врангеля. В отличие от РИ Большинство казачьих частей перешло на нашу сторону, почти половина офицеров тоже решила прекратить бессмысленную резню со своим народом и также влились в ряды Красной Армии. В принципе уже сейчас преимущество красных было значительным и Троцкий требовал немедленно ударить по Крыму, однако Сталин и поддержавший его Дзержинский, выступили против наступления, надеясь закончить Гражданскую войну с наименьшими потерями, продолжая увеличивать количество кавалерии и пластунских полков, для чего были созданы учебные полки, готовивших молодежь казацкого происхождения семнадцати-восемнадцати лет всему, чему умели опытные пластуны: разведка и диверсии в тылу противника.
Как и обещал Дзержинский, строительство и ремонт в Новоспасском монастыре к нашему возвращению закончили ударными темпами и теперь в нем появились отапливаемые своей кочегаркой здания казармы на три сотни человек, учебные классы и квартиры для преподавателей и администрации, по моим чертежам создали даже полосу препятствий и стрельбище. И первыми жильцами стали те набранные беспризорники. Я решил обосноваться именно здесь: в квартирах было паровое отопление, канализация и подача горячей и холодной воды. В каждой квартире помимо сортира была ванная комната с чугунной ванной. Вслед за мной в монастырь перебрались и все члены нашей группы.
Большим сюрпризом для меня явились родители Судоплатова, которых вместе с родителями Аркаши поселили в одном доме, который до революции был доходным и имел все условия для проживания. Голиков не захотел жить вместе с родными, считая, что он уже вырос из-под родительской опеки и должен жить один. Так Пашка вылез из моего подсознания и как и положено ребенку искренне радовался встрече с родными. Я на вечер отстранился и как бы со стороны наблюдал за общением Павлика со своей семьей.
Дзержинский организовал в своем наркомате ГБ управление по ликвидации детской беспризорности и во главе этого Управления по настоянию Сталина, которого в свою очередь упросил я, поставил Кедрова, который был новой должностью разочарован — Особый отдел давал ему огромную власть над судьбами людей и потеря этого рычага власти расстроила любителя расстрелов без суда и следствия. Но так как Нарком предупредил Кедрова, что это назначение станет проверкой его руководящих способностей и если Кедров не справится, то он будет вынужден его уволить из наркомата. Первым делом перед Кедровым поставили задачу очистить улицы Москвы и Петрограда от беспризорников, для которых в освободившихся от концлагерей монастырях было решено создать интернаты, в которых бы бывшие беспризорники учились и изучали ремесла, а тех, кто завяз в криминале, распределяли в колонию для несовершеннолетних, которой поставили заведовать Макаренко.
После Первой мировой войны и двух революций, в России появилось более семи миллионов беспризорников. Это были дети, оставшиеся без дома и родителей, вынужденные сами добывать себе еду. Для большинства из них единственным выходом было воровство. Те, кто покрепче, вступали или объединялись в банды, занимались грабежами и разбоем. Те, кто посмелее, убивали. Детей, которых ловили на воровстве, нередко забивали насмерть прямо на месте преступления. Главный идеолог советского образования Надежда Крупская говорила: «Детская беспризорность — одна из издержек революции».
Антон Семенович был удивлен проявлением интереса госбезопасности к его персоне. Сам Макаренко изменил свое отношение к своим подопечным еще в одна тысяча девятьсот седьмом году, когда он, молодой учитель, провел педагогический эксперимент. По итогам оценок за четверть он расставил всех учеников своего класса по местам — от одного до тридцать седьмого. Мальчик, который занял последнее место, проплакал половину урока и ушел домой на первой же перемене. Мальчика звали Дима Примак и он получал плохие оценки не потому, что не хотел или не мог учиться, а потому что болел туберкулезом и часто пропускал занятия. На следующий день Дима в школе не появился. Не пришел он и через день. И через неделю. А на десятый день, во время урока, который вел Макаренко, в класс зашел отец Димы и сказал: — Сегодня ночью мой мальчик умер. Я пришел сказать вам об этом и еще спросить: зачем вы поставили его на последнее место? Зачем вы обидели мальчика, которому оставалось всего десять дней жизни? Это вы, Антон Семенович, нехорошо поступили… Я знаю, что он все равно бы умер, но зачем было причинять мальчику ненужные страдания?
Антону Макаренко тогда было девятнадцать лет. Он второй год преподавал в железнодорожном училище города Крюкова и после этого случая никогда не пытался классифицировать детей по оценкам. В семье Макаренко было четверо детей: старшая Александра, Антон, Наталья и Виталий, родившийся на семь лет позже Антона. Отец был рабочим железнодорожных мастерских, человеком мрачным и малоразговорчивым. Мать («шутница, вся пронизанная украинским юмором») происходила из разорившегося дворянского рода. Антон с детства полюбил читать (отец выписывал газеты «Биржевые новости» и иллюстрированный журнал «Нева»), но в дворовых детских играх был неуклюж и неловок. Страдающий сильнейшей близорукостью, постепенно он стал мишенью для шуток и издевательств. Ему незаметно привязывали к ноге полено, старую кастрюлю или дохлую кошку, цепляли на спину всякую дрянь. Собирали букет бессмертников, посыпали перцем и давали понюхать. Однажды выкопали яму, прикрыли травой и повели погулять — он упал, вывихнул ногу, разбил очки, потом долго хромал. Он очень от этого страдал. Уходил и замыкался в себе. Во дворе Антона называли «граф Антошка Подметайло».
Макаренко окончил Крюковское железнодорожное училище и в семнадцать лет начал там преподавать. Дома Антон держался угрюмо и почти ни с кем не разговаривал. Молодой учитель Макаренко интересовался историей, философией, социологией, астрономией, естествознанием и художественной критикой. Впрочем, для педагога того времени подобное разнообразие интересов было скорее нормой: в начале двадцатого века за каждым преподавателем в системе начального и среднего образования закреплялся класс, и он вел там все предметы, кроме Закона Божьего.
Зарабатывал Антон Семенович сорок семь рублей в месяц, матери отдавал только десять. Если его спрашивали о деньгах, отвечал: «Я не просил вас родить меня на свет Божий. Вам необходимо нести некоторую ответственность за ваши поступки. Платить больше я не могу». Вообще, к институту семьи и брака молодой Макаренко относился более чем критично. Считал, что «семья портит детей». Часто говорил о том, что Бога нет, а жизнь бессмысленна и до ужаса жестока. Что человечество — это стадо, заслуживающее презрения, а рожать детей — преступно, что это удел мужиков и мещан. И добавлял: «Как раз тех, кто по бедности не может их обеспечить».
