– Надо вызвать полицию и позвонить в больницу, – сказал по-французски Оська.

– Послушайте, не надо звонить в полицию – я сам улажу это дело, – возразил водитель.

– Но взгляните – у него на голове кровь, – вмешалась девушка.

Присев рядом с "бомжем", мужчина нащупал на запястье пульс, потом попытался найти на голове пострадавшего кровь…

Воспользовавшись заминкой, Сашка встал и врезал ребром ладони мужику по шее. В ту же секунду внезапно ожил и "пострадавший", мастерски выполнивший подсечку и навалившийся на упавшего агента разведки.

Борьба длилась недолго – два молодых парня, прошедших школу спецназа, справились с сорокалетним противником без труда. Тот прекратил всякое сопротивление, едва почувствовал у виска холодный металл своего же пистолета.

– Что вам нужно? – прохрипел он.

– Быстро в машину! – скомандовала Арбатова.

Пленника затолкали на заднее сиденье; с обеих сторон его зажали Артур с Сашкой; Ирина заняла место за рулем…

Французское авто отъехало на пару кварталов от места происшествия и, погасив габаритные огни, припарковалось возле закрытого ресторанчика. Майор уже успел обшарить карманы захваченного агента и бросал на свободное переднее сиденье трофеи: сотовый телефон, бумажник с купюрами и кредитками, международные водительские права, сигареты, зажигалка, платок, горстка мелочи…

Глянув на права, Ирина произнесла:

– Так… Уильям Грэнвилл. Очень приятно. И кем же вы числитесь в Европейском Отделе ЦРУ?

Мужик медлил и раздумывал, не решаясь открыть рот, покуда Сашка не ткнул в его ребра стволом пистолета.

– Советником, – нехотя признался американец.

– И каким же регионам "посчастливилось" быть под юрисдикцией ваших советов?

– Еще учась в университете, я изучал Балканы. Знаю несколько языков, часто бывал в Албании, Болгарии и в большинстве бывших республик Югославии…

Балканы по скорректированному заокеанскому мировоззрению, к Восточной Европе уже не относились. Теперь эфемерная линия политического раздела сместилась на восток и ориентировочно пролегала по двадцатому меридиану: через Польшу, Словакию, Венгрию, оставляя на западе почти все "составные части" раздробленной Югославии. Зная об этом, Арбатова осторожно подбиралась к главному:

– Вы знаете сотрудников Отдела восточной Европы?

– Так… в лицо, – пожал он плечами, – некоторых по имени.

– А имя Лиор Хайек вам что-нибудь говорит?

– Лиор Хайек? – на миг задумался американец, – да, она является сотрудницей именно этого Отдела.

– Понятно, – кивнула девушка и, не выказывая удивления, попросила: – Расскажите о ней.

– Ничего особенного с точки зрения мужчины: невзрачная брюнетка среднего роста, слегка полновата. Лет тридцати четырех – не больше. Кажется, еврейка…

– А где она находится в данный момент?

– Понятия не имею. Нас не посвящают в работу других Отделов – у каждого свои планы, графики, операции.

В этом он, несомненно, был прав – примерно по той же схеме работали все разведки развитых стран мира. Чем уже круг привлекаемых к разработке операций сотрудников – тем меньше шансов для утечки секретной информации.

– Вы меня не поняли – я спрашиваю об отеле, – держала марку Ирина, – сейчас она в номере или…

– Нет, я не видел ее уже с неделю. Скорее всего, Лиор куда-то уехала.

– А сами вы куда направлялись?

– Через сорок минут мне нужно быть в аэропорту "Орли" – я должен встретить коллегу.

В разговоре обозначилась пауза. Дело принимало хреновый оборот: Грэнвилл выглядел бестолковой добычей, а агент Лиор Хайек, на поверку оказавшийся женщиной, куда-то бесследно исчез. И когда вновь появится в особняке на boulevard de Bersy – никто из сидевших в машине людей не представлял.

Но тут нашелся смекалистый Сашка. В гробовой тишине неожиданно щелкнул взведенный курок пистолета.

– Мэ-мне очень жаль, – картинно пожал он плечами, – но раз ты ничем не можешь нам помочь, то…

– Э-э… Погодите!… А что именно вы хотели узнать о Хайек? – заволновался американец.

– Нам нужна информация обо всех последних операциях, в которых она задействована.

Спустя секунду Уильяма словно прорвало:

– Есть один вариант. Почти все наши сотрудники пользуются ноутбуками, но выносить их за пределы гостиницы строжайше запрещено. Наверняка таким же пользуется и Хайек. И… И если вы попадете в ее номер, то можете почерпнуть интересующую информацию из компьютера.

Это была идея! Неплохая идея, дающая, по крайней мере, надежду на положительный исход.

Артур французского языка почти не понимал и улавливал смысл лишь отдельных слов. Зато Сашка с Ириной многозначительно переглянулись.

– В каком она живет номере? – затаив дыхание, спросила девушка.

– Точно не знаю. В левом крыле второго этажа.

– Ключи внизу у портье?

– Да.

– А много ли в здании охраны? – подключился к допросу Оська.

– В смене, полагаю, человек пять. У них на первом этаже пара своих комнат – в основном сидят там, но иногда я встречал их и на этажах.

– Гэ-где находятся их комнаты?

– Справа при входе в холл – сразу за стойкой портье. Неприметная дверь в короткий коридор…

С минуту подумав, Арбатова обернулась назад:

– Хорошо, господин Грэнвилл. Надеюсь, вы понимаете, что нам важно попасть внутрь особняка без шума – чтобы ни охрана, ни портье не успели поднять тревогу. И не менее важно таким же образом покинуть это милое местечко.

– Разумеется.

– Отлично. Тогда поступим следующим образом: сейчас вы сядете за руль, и мы все вместе на вашей машине вернемся к воротам особняка.

Американец кивнул.

Но тут в разговор снова встрял Осишвили:

– Портье или охрана пэ-проверяет каждого, кто входит внутрь здания?

– Только в том случае, если не знает человека в лицо.

– А гостей сэ-воих постояльцев?

– Здесь могут быть варианты, – с сомнением отвечал Уильям.

Ирина посмотрела на Сашку:

– В крайнем случае, останешься с оружием возле стойки – побеседуешь с портье о парижской моде.

– Не вопрос…

– А вы… – она снова обратила взор на Грэнвилла, – надеюсь, вы понимаете, что мы обязаны предпринять некоторые действия для обеспечения собственной безопасности.