С другой стороны, неслучайно Ленин и Троцкий оказались в то время и в том месте. Они оба в 1917 году выдвинулись на первый план не только в силу своих выдающихся личных качеств, но и в результате закономерного развития революционных событий. Иными словами, их просто вынесло на гребне революционной волны. Однако если рассуждать объективно, победа большевиков в октябре 1917 года не была фатально запрограммирована.

То есть если бы в ту пору в Петрограде не было бы ни Ленина, ни Троцкого (скажем, не смогли бы они в военную пору вовремя вернуться из эмиграции), Октябрьский переворот вовсе бы не произошёл. История России пошла бы иным путём.

Например, вполне реалистично было создание однородного социалистического правительства – коалиции всех левых партий, представленных в Советах. Причём сразу после Октябрьского переворота об этом шли интенсивные переговоры с другими партиями, и значительная часть большевистского руководства выступала в поддержку такого компромисса. Но именно Ленин и Троцкий своей непримиримой радикальной позицией уничтожили эту вполне реальную альтернативу.

Троцкий в 1917 году выступил в двух ипостасях. С одной стороны, умелым пропагандистом и агитатором, который воспламенял народные массы своей кипучей энергией и привлекал их на сторону большевиков. С другой стороны, блестящим организатором революционных сил, который вёл непосредственную работу по подготовке и организации восстания.

Но у Троцкого было и слабое место. Его организаторские способности хорошо проявлялись в рамках публичной политики, но он был плохим партийным организатором. Во внутрипартийной фракционной и аппаратной борьбе он никогда не достигал успехов. Это помогает понять, почему до 1917 года Троцкий был в политическом одиночестве, а в 1920-е годы проиграл противостояние со Сталиным.

В советские времена при изучении Октябрьского переворота указывалось, что Ленин упорно настаивал на дате 25 октября и цитировалась его фраза «завтра будет поздно». При этом причины этих намерений не объяснялось. А причины были.

К осени 1917 года армия Австро-Венгрии катастрофически теряла боеспособность, так как в значительной мере состояла из славян – чехов, словаков, хорватов, не желавших воевать с демократической Россией. Австрийские власти через Стокгольм тайно обратились к Временному правительству с предложением провести переговоры о выходе из войны. Переговоры наметили на 26 октября. Следом выходила из войны Болгария. Однако об этих планах узнала немецкая разведка. А следом об этой секретной информации стало известно и Ленину.

Два члена политбюро – Зиновьев и Каменев – говорили о том, что партия меньшинства не вправе управлять огромной страной. Член ЦК партии большевиков Лев Каменев, как уже было сказано, опубликовал в газете «Новая жизнь», издававшейся Максимом Горьким, соответствующую заметку. Несмотря на бурный – в десять раз! – рост, всё равно это была крайне малочисленная партия.

Вот почему два влиятельных большевика Григорий Евсеевич Зиновьев и Лев Борисович Каменев на заседании ЦК в октябре проголосовали против захвата власти. Остальные члены ЦК их не поддержали.

Стремясь избежать поражения Германии отряд красных в последний момент 25 октября (7 ноября по н. с.) смог ворваться в Зимний дворец и арестовать министров.

А ведь Временное правительство создавалось не под давлением улицы, не под давлением Петроградского совета, как это считается, а как раз исходя из политико-юридических соображений и представлений о форме переходного правления, которое разрабатывалось в кадетских кругах, в частности, начиная с 1906 года.

За время работы правительства с марта по ноябрь 1917 года сменилось четыре его состава. В первый состав вошли два октябриста, восемь кадетов и примыкающих к ним, один трудовик, с марта ставший эсером. Возглавлял правительство кадет, князь Георгий Львов.

Георгий Львов, 55 лет, председатель Всероссийского Союза земств и городов (возраст и положение персонажей даны на момент Февральской революции):

Тульский помещик, князь-Рюрикович, превосходивший знатностью Романовых. Выпускник юридического факультета Московского университета. Председатель Тульской губернской земской управы. Добрый знакомый Льва Толстого.

Превратил доставшееся ему по наследству имение в образцовое хозяйство, наладил там выпуск популярной яблочной пастилы.

Известный филантроп. Занимался помощью крестьянам, переселявшимся в Сибирь в рамках столыпинской реформы. В 1909-м году изучал опыт адаптации иммигрантов в США и Канаде.

С началом войны возглавляемый Львовым Земгор ежегодно привлекал порядка 600 миллионов рублей общественных денег на нужды армии, поставлял одежду, обувь и продовольствие, содержал 75 санитарных поездов и 3 тысячи лазаретов, в которых получили медицинскую помощь около 2,5 миллионов раненых.

Критики обвиняли Земгор в неэффективности и коррумпированности. Особое раздражение вызывало то, что его функционеры, прозванные в народе «земгусарами», получили право носить офицерскую форму без знаков различия и не подлежали призыву в армию.

При этом личную честность и порядочность Львова никто под сомнение не ставил.

Ведущую роль в правительстве играли лидер партии кадетов Павел Милюков и лидер октябристов Александр Гучков.

Павел Милюков, 58 лет, лидер Конституционно-демократической партии и кадетской фракции в Государственной Думе:

Выходец из старого дворянского рода, восходящего к участнику Куликовской битвы Семёну Милюку. Видный историк, ученик Василия Ключевского, в 27 лет приват-доцент Московского университета. В научных трудах обосновывал неизбежность европейского пути развития России.

Студентом исключался из университета на год за участие в сходке, в 1895 году был лишён права преподавать за усмотренные в его лекциях «намёки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия». В 1897 году получил кафедру в Софийском университете, но уволен и оттуда по настоянию российского посла.

В начале 1901 года был арестован за участие в политическом собрании в петербургском Горном институте и провёл в заключении четыре месяца.

Несколько лет жил в эмиграции, читал лекции в американских университетах, благодаря публикациям в эмигрантской прессе сделался виднейшим идеологом русского либерализма.

Вернулся после Кровавого воскресенья, возглавил сначала Союз союзов (оппозиционное объединение профессиональных союзов лиц умственного труда), затем созданную на его основе Конституционно-демократическую партию (Партию народной свободы), завоевавшую большинство в I Думе.

Выступал за конфискацию помещичьих земель. Принципиально отказывался осудить революционное насилие, одновременно обосновывая право демократически избранной власти жёстко подавлять экстремизм: «ставить гильотины на площадях и беспощадно расправляться со всеми, кто ведёт борьбу против опирающегося на народное доверие правительства».

С началом Первой мировой войны сделался одним из активнейших сторонников борьбы до победного конца, заслужив прозвище «Милюков-Дарданелльский». Полагал, что война в союзе с западными демократиями против «реакционных» Германии и Австрии поможет либерализации России.

1 (14 ноября) 1916 года произнёс в Думе знаменитую речь, в которой перечислял провалы и ошибки в ведении войны, заканчивая каждый пассаж рефреном: «Что это – глупость или измена?»

В дни переворота Милюков никак себя не проявил. Более того: 25 февраля, на третий день массовых беспорядков, назвал движение «бесформенным и беспредметным» и утверждал, что никакого бунта нет.

2 марта он занял во вновь созданном Временном правительстве ключевой пост министра иностранных дел.

В тот же день, обращаясь в Таврическом дворце к толпе солдат и матросов, заявил: «Я слышу, меня спрашивают: кто вас выбрал? Нас никто не выбирал. Нас выбрала русская революция».

3 марта страстно убеждал великого князя Михаила Александровича не отказываться от престола, заявив: «Без монарха Россия теряет свою ось».