– Тётя Женя, вы до греха меня не доводите! Жену и сына моего не трогайте!

– Точно твоего? Он ведь непохож совсем ни на кого из вашей породы, – она злобно захихикала. – Белобрысый, глаза зеленющие. А у тебя? У матери твоей?

Виктор не выдержал, замахнулся на соседку.

– По-мо-гите! – завопила тётя Женя. – Люди добрые! Здоровый мужик кидается на бабу беззащитную!!!

Бабы высовывались со дворов, время вечернее, все уже дома. Давно ничего не происходило на их улице, поэтому соседки оживились.

– Я участкового вызову! Соседи – свидетели, как ты кидался на меня.

– Смотри мне! – Виктора трясло от злости. – Я не посмотрю, что ты…

– Вот Гришка вернётся из армии, он меня в обиду не даст, – как змея зашипела тётя Женя.

Витька поплёлся домой, поглядывая на любопытных соседей.

Дома был неразговорчив, всё время приглядывался к Стёпе. Наблюдал за женой. Отношения не выяснял, но несколько раз спросил, чем она занимается целыми днями, когда просыпается Степан, много ли проводит времени на улице.

– Вить, что это ты мне допросы устраиваешь? – ласкалась Раиса. Между ними всё так хорошо было, она старалась только угодить мужу.

– Никаких допросов. Только люди говорят, что Степан днями надрывается во дворе, а тебя не видно…

– Люди? – также ласково спросила жена. – Да кто ж нас видит, половина села на работе днём… Только тётя Женя всегда дома.

– Ты зубы мне не заговаривай, а за пацаном гляди в оба!

Поползли слухи по селу, какая Рая плохая хозяйка, грязнуля, за ребёнком не следит и т.д.

Бабы в селе шептались, когда Витьку видели, посмеивались. Он думал над ним.

Раиса домом занималась, внимания ни на кого не обращала. Не уследила однажды под вечер молодая мама за Стёпкой, собака цепью с ног сбила ребёнка во дворе. Мать только подбежать успела. Откуда появился свёкор так быстро, она не поняла. Но только влетело снохе за невнимательность, за то, что не первый раз…

– Что вы такое говорите? Я целый день с ним, падает ребёнок иногда, палец может прищемить, коленку ушибить.

– Дывысь, дивка! В другый раз я тебя отхожу и на Витьку дывыться не буду, – дед успокаивал внучка на руках, вытирал слёзы, гладил.

– Что вы все сговорились?! – впервые поняла своеобразную речь свёкра Рая.

В магазине на Раису посматривали женщины. Продавщица несколько раз намекнула, что не в Витькину родню мальчишка, очень уж на мать похож. Рая только улыбалась, не хотела ничего отвечать.

Муж последнее время всем недоволен, все домашние дела забросил, часто срывался на жену. К матери на обед стал ездить, а не домой… Рая не понимала, что происходит, с ней-то он почти перестал разговаривать. Девочка понимала, откуда слухи о её семейной жизни расходятся по деревне, ждала только детского сада.

«На работу выйду, легче станет, меньше видеться будем с соседкой»

Не суждено было Раисе выйти на работу в ближайшее время. Снова забеременела. На этот раз никаких странностей с ней не происходило, поэтому спохватилась, когда уже округлился животик. Молодые радовались, хотя и дом большой пока пуст. Покупали мебелишку какую, всё по мелочи. Из города отец привёз что-то на большой машине, соседи переезжали, многое оставили, что-то просто так отдали, что-то по сходной цене.

В доме становилось уютнее, приятнее. Раиса сама пошила занавески, расставила мебель какую смогла.

Соседка на какое-то время притихла – сын вернулся из армии, Гриша.

Высокий, худой, ничуть не поправился на службе, как надеялась мать, так и остался «шпалой». Он никогда не обижался на такое прозвище, немного стеснялся своего роста и сутулости. С друзьями не водился, маме все не нравились, больше по дому всегда помогал отцу.

Муж тёти Жени, как только проводил сына в армию, ушёл от жены к другой женщине. Живёт здесь на другом конце села с женщиной своего возраста. Он тогда даже вещи личные не забрал из дома, в чём был, ушёл. На вопли и проклятия сварливой жены не обращал внимания. Она всю жизнь такая!

Всем соседям от неё тошно было, чуть моложе была, могла в лицо кинуться, мужчине или женщине, не разбирала. Сама себя всегда считала самой честной и справедливой, сына всегда воспитывала таким же. Поэтому недолюбливали его сверстники. Во многих семьях её честность раздору наделала, и все, кто знает за ней такие дела, десятой дорогой обходят.

Света – доченька любимая, наперекор всё делала. Сколько мать ей запрещала в старших классах с этим Витькой любовь крутить… Уговаривала, доказывала:

– Нехорошая у них семья! Отец приезжий, Галка не нашей веры, Зинка распущена, по клубам шляется. Витька малахольный какой-то…

Дочка не слушала мать, сама себе на уме. Иногда стыдилась её, когда очередную склоку затеет, особенно перед родителями своего парня, у него мама тиха, казалось, до безразличия.

Гриша всегда был за мать горой! Неважно, права она или нет.

Вот и дождалась мать единственного своего заступника. Несколько недель ухаживала за сыном, откормить старалась, новостями делилась. О планах на жизнь не спрашивала.

– Дом – твой! Ты в нём хозяин, зачем тебе уезжать куда-то?! В колхозе всегда работа найдётся и без всяких там образований. Вон они все, «специалисты дипломированные», возвращаются в родное село. Потому что богатый колхоз, богатый хутор…

У нас вон какое хозяйство большое, – показывала она на двор, – одних гусей 50 штук, быков четверо! Пчёлы, опять же, в одних портках точно ходить не будешь! Любая за тебя пойдёт, оглядываться не станет.

Гриша франтом ходил по селу. Один раз приезжала к нему девушка, милая такая, хорошенькая, Клава. На пару недель всего. Он, пока служил, переписывался с ней. Тёте Жене она не приглянулась!

– Порядочные девушки по переписке не знакомятся, – намекала она сыну. – Не иначе как на дом твой и добро глаз положила… Потом смотри, родственники или дети родные объявятся. Все здесь будут, Гриша! Вот тут, – стучала она тихонечко указательным пальцем по столу.

Григорий проводил девушку, она рыдала, когда на электричку шла, он всё время молчал.

Не до соседей было пока тёте Жене. Но мелкие пакости всё равно делала, то шланг на колонку повесит на весь день, то уголь выгрузит у Раисы под сеткой, то гусей пасёт перед самым двором ненавистного Витьки, все цветы выщиплют, траву вытопчут, собака целый день надрывается.

– Тёть Жень, вы бы следили за своей птицей, Стёпа боится со двора выйти, вдруг напугают, – не раз обращалась Рая к тёте Жене.

– Я не могу целый день пасти их, от тебя не убудет, подумаешь, зашли на лужайку…

Да только перед её двором нельзя было мимо пройти, даже шаловливая детвора не смела, обходили молодой тутовник у двора вредной бабки, ну её…

У молодых соседей всё налаживалось, они всё меньше обращали внимание на тётку через сетку. Оба ждали пополнения, Виктор торопился расплатиться с долгами, Степан рос на радость родителям и деду. Фёдор Григорич обожал внука, только трактор во двор загонит, не домой спешит – к внуку, обязательно гостинец принесёт какой-нибудь «от зайчика». Петя тоже много времени проводил у тётки Раи, с ночёвкой оставался на неделе раза по три. Рая была не против, Степану хоть не скучно. Мать его так и не появлялась… А как Иринка уехала учиться, так и вовсе у них поселился племянник. Свекровь не сильно переживала по этому поводу.

Раиса родила двойняшек, мальчика здорового, крупного и девочку… Саша и Вера. Витька от радости не просыхал всё время, пока жену из роддома не забрал. Потом только вспомнил, что маленькие дети это не только радость, но ещё и бессонные ночи, злая жена, мокрые пелёнки, распашонки, бутылочки, соски, прочие бесконечные радости.

Тёща приезжала не раз погостить, дочери помочь. Со Степаном свёкор хорошо помогал, забирал его к себе, чтобы полегче было мамочке с детьми.

Виктор стал задерживаться на работе. На просьбы помочь с детьми отвечал, что боится и не знает, как с малышами обращаться. Над Верочкой дышать боялся, такая малюсенькая и хрупкая. Фёдор Григорич несколько раз серьёзно говорил с сыном, Рая слышала, что даже ругал его, но опять через раз понимала его особенную речь.