Чтобы удостовериться, присматриваюсь, прохожу через кусты на берег и все же изумленно замираю. Мой взгляд сразу же приковывает огромное, медленно вращающееся водяное колесо, установленное прямо на берегу. Вода с тихим плеском обтекает широкие деревянные лопасти, приводя их во вращение.

А от него в сторону пристройки идут трубы…

– Все рассмотрели, нира Адалия? – голос кучера заставляет меня вздрогнуть.

Резко оборачиваюсь и вижу этого огромного мужчину. Удивительно, как я даже не замечала, что он на самом деле весьма мужественно выглядит, похоже, он очень неплохо умеет скрываться.

Хотя о чем это я. Лира вообще думала, что он глухонемой!

– Это водопровод? – указывая пальцем на механизм и трубы, спрашиваю я.

– Проницательно, – усмехается кучер.

И больше ничего не говорит, но его ответ я расцениваю как “да”. В совершенно темных глазах мелькает интерес, а на губах – хитрая улыбка, которую он прячет в густой черной бороде.

– Кто ты?

Конечно, я не надеюсь, что он ответит, но не могла не спросить.

– Можете звать меня Вард, – осчастливливает меня своим именем он. – И да, это водопровод. Мне было скучно.

Что? Он сделал водопровод от скуки? Да что у него в голове?

– И ты от скуки просто сделал себе водопровод?

Он пожимает плечами.

– Я отправил письмо, – говорит Вард. – По моим расчетам, нужно будет три дня. Хотя не исключаю, что кое у кого будет гореть.

Гореть? Надеюсь, не у нас.

Несколько секунд жду, рассматриваю его, понимая, что удивлюсь еще не один раз.

– Ты же не расскажешь? – это скорее философский вопрос. – А ты осматривал дом? Ты же можешь помочь его отремонтировать, если будут рабочие?

Он поднимает бровь.

– Ну, ладно, – сдаюсь я. – Я просто понадеялась, вдруг тебе еще будет скучно. Там есть чем развлечься… И да, я была бы рада, если бы на основе твоей разработки мы смогли бы сделать водопровод для дома, может, какую-то систему полива для поля и… еще один очень важный механизм, я потом покажу.

Вард внимательно слушает меня, мне даже в какой-то момент становится страшно, что он откажет. Но он лишь потирает подбородок и с улыбкой говорит:

– Посмотрим, – кучер идет к своей пристройке, около которой привязана еще не расседланная лошадь. – Нира Адалия, думаю, это вам понадобится к приезду гостей.

Он вытаскивает из седельной сумки бережно запакованный прямоугольный сверток в тонкой коричневой оберточной бумаге. На ней заметны едва различимые отпечатки пальцев, свидетельствующие о том, что сверток был упакован с большой осторожностью.

Я удивленно принимаю сверток и пытаюсь мысленно угадать, что это может быть.

– Откроете в доме, – говорит Вард так, будто это он тут главный.

Ну ничего себе. Может, потому он и предпочитал молчать, что сам привык командовать. Чем больше я на него смотрю, тем больше вопросов возникает. Военная выправка, атлетичное тело, которое он старательно прячет под широкой не по размеру рубахой, явно въедливый ум и эрудиция.

Ну и, конечно, связи.

– Открою, – киваю я. – Мне нужна будет твоя помощь, Вард. Вчера приезжал староста из деревни. Землю хотел, только я не дала: и не зря, надежный источник сказал, что староста нечист на руку. Кажется мне, что он вчера людям в деревне мог наплести что-то. А мне работники нужны.

Вард выслушивает меня, распрягая лошадь, и качает головой.

– Источник – это мышонок с шилом в заднице? – смеется он. – Передай ему, чтобы аккуратнее был, а то эта самая задница как-то без хвоста может остаться.

Он знает про Чеса? И про то, что я с ним разговариваю?

Кучер тщательно осматривает копыта лошади, проверяя, нет ли там каких-либо повреждений или камешков. Удовлетворившись, что с животным все в порядке, он дает ему немного сена и воды из переносной поилки.

– А насчет работников… Так это как вы себя поставите перед ними, так и работа выполняться будет, – философски говорит он, как-то не вселяя в меня надежду. – Но вам, нира Адалия, я думаю, переживать не о чем.

Почему-то смущаюсь от его слов, но… Решаю поверить. В конце концов, кто еще в меня поверит, если не я сама.

– Что ж… Значит, мне переживать не о чем. Но все же будьте поблизости.

Вард кивает и, кажется, совсем переключается на свои дела, а потом останавливается и кидает мне вслед:

– И берегите себя.

Беречь. От чего? Неоднозначно как-то прозвучало. Но когда я собираюсь уточнить, он уже скрывается из вида. Ну и ладно, потом спрошу.

По пути обратно, останавливаюсь у ростка драконова дерева и присаживаюсь на корточки около него. Тонкий, изящный ствол, словно вырезанный из кости, плавно разделяется на несколько хрупких ветвей.

Каждая ветка покрыта маленькими, острыми листочками, напоминающими тонкие, зеленые иголки. Они трепещут и шелестят, будто в ответ на мое присутствие, словно чувствуют мое приближение.

Я осторожно протягиваю руку, кончиками пальцев касаясь нежной коры ростка. Она теплая и слегка волнистая, будто пульсирует от моего прикосновения. Сердце замирает, а по телу пробегают приятные мурашки.

Крохотное деревце бережно обвивает мои руки, словно обнимая, делясь своей древней силой, кажется, даже легкое покалывание растекается вместе с кровью по телу.

Еще вчера у меня была мысль, что драконово дерево может быть опасно, но сейчас я точно чувствую, что это не так. Сама не замечаю, как улыбка появляется на моем лице.

Касаюсь почвы под ростком и отмечаю, что надо бы полить хоть немного.

Встаю, чтобы уйти, и слышу, как со стороны въезда на остров раздаются недовольные голоса. По подъездной аллее ко мне идет человек десять крестьян, не сказать, что воинственно настроенные, но явно раздраженные.

Значит, староста все же поработал.

Я выхожу на площадку перед особняком, выпрямляю спину и поднимаю подбородок. Будем разговаривать?

– Значит, не соврал староста, тут новая хозяйка? – вперед выходит один мужичок. Лет сорока, с усталым, хмурым лицом. – Ты обманщица.

Вот как, с места – в карьер. Ни здрасте, ни пожалуйста.

– И вам не хворать, – отвечаю я. – Хозяйка новая, это правда. А вот в чем я вас обманула, предлагаю разобраться.

Слово берет все тот же мужичок, похоже, самый смелый среди них, хотя бояться молодой худенькой девчонки – непонятно. Может, племянничек уже разнес, что я ведьма?

Тогда мне стоит радоваться, что ко мне не с вилами и огнем, а, значит, мы можем спокойно поговорить.

– Продукты забрала, но отказываешься платить, – произносит крестьянин, а остальные кивают.

– Давайте начнем с того, что договор был с Лирой, верно? – уточняю я.

Крестьяне снова кивают и бросают взгляд налево. Оттуда выходит Лира и, опираясь на трость встает за мной.

– Договор был со мной, устный, который очень сильно поменялся за последнее время, – говорит она поставленным голосом. – Но я пошла на уступки.

Тот, что говорил, хмурится, переводит взгляд за мою спину направо – там появляется кучер со все той же метлой. Еле сдерживаю улыбку, когда вспоминаю, как метла наподдала племянничку. Но что-то не хочется ее снова использовать.

– Ты нам зубы-то не заговаривай и запутать не пытайся, – пытается мне пригрозить солнечно-рыжий молодой парень, единственный, кто пришел с лопатой.

Неужели надеялись, что я сразу их пущу землю копать?

– Да и земля твоя хуже стала. Что на ней, что на нашей…

– Точно! Обманывать начала еще Лира!

Крестьяне подхватывают волну недовольства.

– Тихо! – чуть повышаю голос, а мужики тут же замолкают. – И в мыслях не было обманывать, ни у меня, ни у Лиры. А вот ваши обвинения напрасные, – всматриваюсь в озадаченные лица крестьян. – К тому же… С каких пор деньги перестали быть оплатой?

Они переглядываются. Грузный мужичок в засаленных штанах и серой застиранной рубахе крякает и чешет затылок.