Джонас привел ее туда, просто пройдя в еще одну дверь на его улице. В один момент они окружены зданиями, а в другой – песком и перекати-полем. Дилан наблюдала, как он закрыл шаткие ворота, кособокие деревяшки которых скреплялись между собой ржавыми гвоздями.

– Ты здесь бывал прежде? – спросила она, когда он показал на дом старушки, в одном из окон которого ярко горел свет. Здесь было намного темнее, и теплое свечение приветствовало.

– Нет, – Джонас покачал головой. – Но я больше не знаю никого, кто мог бы тебе помочь.

Он как-то странно на нее посмотрел, и Дилан поняла – парень надеялся, Элиза попытается ее отговорить, а не помочь. Она, чуть нервничая, посмотрела на ветхий дом.

– Кто она? – спросила Дилан. – Откуда обо всем этом знает?

– Она здесь уже очень давно, – ответил Джонас.

Дилан недовольно поджала губы. Не такого ответа она ожидала, но чувствовала, что Джонас знал только это.

Немец уверенно поднялся на шаткое крыльцо и постучался, но Дилан держалась позади. Пусть она безо всяких раздумий встретилась с Джонасом, но с другой душой разговаривать стеснялась. Возможно, потому, что она была старой. Возможно, потому, что никогда не была знакома с Тристаном. Что бы это ни было, Дилан хотелось отступить, а не идти вперед. Если бы Джонас ее не сопровождал, она вряд ли бы зашла так далеко.

Она даже подумывала отказаться, попросить Джонаса не тратить время. В этом чужом беспощадном месте Тристан казался еще дальше. Но тут раздался голос: «Входите», и Джонас распахнул дверь и, махнув рукой, пригласил ее войти. Дилан осталось лишь подчиниться.

Внутри домик казался уютнее, и она стала меньше нервничать. В камине горел огонь, стены были украшены трикотажными полотнами. В одной-единственной комнатке стояла кровать, а у другой стены, под окном, располагалась небольшая кухонная зона. Посередине сидела старушка, укутанная в шаль и качающаяся в старинном деревянном кресле-качалке. Дилан предпочла осмотреться, чем ответить на ее любопытный взгляд, и задалась вопросом, так ли выглядели дома безопасности в пустоши до того, как были полностью заброшены.

– Элиза, – начал Джонас, – это Дилан, и…

– Ты хочешь знать, как вернуться, – закончила она за него слабым голосом, но, когда Дилан развернулась и посмотрела на нее, разинув рот – поразившись тому, что она так быстро угадала причину ее прихода, – ее взгляд был пронзительным, настороженным.

– Откуда вы… – Дилан замолчала под хитрым взглядом Элизы.

– Люди всегда ко мне приходят, когда хотят это знать. Я повидала сотни таких, как ты, дорогая, – недобро произнесла она.

– Вы можете сказать, как это сделать? – спросила Дилан.

Элиза долго рассматривала ее.

– Садись, – наконец сказала она. Дилан нахмурилась. Она не хотела садиться. Была взволнована, заведена. Ей хотелось ходить, двигаться и выпустить напряжение, из-за которого дергались мышцы. Хотелось понять, что знала эта женщина, и, если получится, действовать.

Элиза посмотрела на нее так, словно знала, о чем думала Дилан. И снова показала на единственный в комнате стул.

– Садись.

Дилан устроилась на краешке и засунула руки между коленей, чтобы не тряслись и чтобы не крутить ими. Она сосредоточилась на старушке, не заметив, что Джонас опустился на край стола, стоящего за ней.

– Расскажите, что вы знаете, – попросила Дилан.

– Я ничего не знаю, – ответила старушка. – Но кое-что слышала.

– В чем разница?

Элиза улыбнулась, но на ее лице отразилась грусть.

– В уверенности.

Дилан замерла, но лишь на мгновение.

– Тогда расскажите, что слышали. Пожалуйста.

Элиза заерзала в кресле и поправила накинутую на плечи шаль.

– Я слышала, – она выделила последнее слово, – что возможно пересечь пустошь в обратную сторону.

– Как? – выдохнула Дилан.

– Ты уже знаешь, как работает это место. Надо лишь найти дверь.

– И где искать?

Вопрос сорвался с губ Дилан прежде, чем Элиза закончила говорить.

Старушка поразилась ее рвению, уголки ее рта дернулись.

– Любая дверь подойдет.

– Что? – Голос Дилан прозвучал резко и нетерпеливо. – Что вы имеете в виду?

– Тебя туда отведет любая дверь. Дело не в двери, а в тебе.

– Это неправильно. – Дилан покачала головой. – Если бы туда вела любая дверь, все бы пытались.

– Нет, не пытались бы, – возразила Элиза.

– Конечно, пытались бы! – взорвалась Дилан. Она начинала злиться, ей казалось, все это – пустая трата времени.

– Нет, – повторила Элиза. – Потому что, когда большинство пытается открыть эту дверь – и ты права, многие пытаются, – каждый раз, как они пытаются открыть дверь, она сама запирается.

– Все дело в этом месте, – прошептала Дилан. – Оно как тюрьма – не отпустит тебя.

Элиза покачала головой.

– Знаю, многие не хотят уходить, – продолжила Дилан, – но оно должно позволить им, если они этого хотят.

– Ты не права, – сказала Элиза. – Дело не в месте. А в душах, они сами себя останавливают.

– Как? Почему?

Дилан пересела чуть ближе.

– Они не хотят уходить. Нет, не совсем верно. Они хотят уйти, но больше всего им не хочется умирать. Где-то глубоко внутри они знают, что обратный переход, скорее всего, станет для них смертью, и эта мысль их останавливает. Потому что они знают – если потерпеть, они снова встретятся со своими любимыми. Они не могут рискнуть, попытаться и потерпеть неудачу.

Дилан расслышала предупреждение в ее словах. Но Элиза не понимала, что никакое ожидание не вернет ей Тристана.

– Тогда как открыть дверь?

Элиза расставила руки, словно ответ очевиден.

– Ты должна хотеть вернуться больше, чем хочешь, чтобы твоя душа выжила.

Дилан задумалась. Так ли было? Она считала, что да. И, судя по всему, ей ничего не стоит попытаться открыть дверь и выяснить. Но даже если она вернется в пустошь, что тогда? Как ей найти Тристана среди всех этих шаров и душ? Она сомневалась, что здесь Элиза сможет ей помочь. Появлялась ли когда-нибудь душа, желающая воссоединиться со своим проводником? И что она будет делать, когда его найдет? Дилан было все равно – придут они с Тристаном сюда или вернутся в реальный мир. Даже если будут жить в пустоши. Она вздрогнула от мысли, что снова встретится с демонами, но согласилась бы на такое, если бы после этого смогла быть с Тристаном. Элиза вздохнула, чем обратила на себя внимание Дилан.

– Всегда именно молодые хотят вернуться, – пробормотала она.

– А вам не хотелось? – спросила Дилан.

Элиза покачала головой, глаза потемнели от горя.

– Нет, девочка. Я была старой, знала, что мне недолго ждать, когда присоединится мой муж.

– А где он? Он здесь? – Дилан задала вопрос и только потом поняла, как грубо он прозвучал.

– Нет. – Тихий голос Элизы почти сошел на нет. – Нет, он не пересек пустошь.

– Мне жаль, – смущенно пробормотала Дилан.

Элиза замкнулась, к глазам подобрались слезы, но потом она словно пришла в себя, выпрямилась и шмыгнула носом.

– Полагаю, ты хочешь знать, что случится, когда ты пересечешь пустошь в обратную сторону, – сказала она.

Дилан пожала плечами. Она не хотела возвращаться к своей прежней жизни почти так же, как и оставаться здесь. Но будет странно, если она не выкажет интерес. Она не была уверена, что готова озвучить Элизе свои истинные намерения. Рассказать ей – это не значит рассказать Джонасу.

– Я слышала… – Элиза снова попыталась объяснить Дилан, чем она рискует, – что, если доберешься до тела, можно забраться внутрь.

– Оно все еще будет на месте? – Дилан ужаснулась, забыв на мгновение, зачем пришла. – Естественно, его забрали. Мама похоронила меня. О господи, я же не полезу в гроб? А если она меня кремировала?

Последние слова она провизжала из-за паники и отвращения.

– Дилан, время остановилось. По крайней мере, для тебя. Твое тело будет там, где было.

Дилан кивнула, принимая эту информацию. В голове формировались планы. Она видела, как гребет по озеру, пересекает равнину по тропинке. Подумала о кроваво-красной земле, опаленном небе, но даже эти ужасающие картинки не могли изменить ее решения. Она знала, что попробует. Как-нибудь откроет эту дверь и попытается выбраться. Она найдет Тристана. Она позволила себе робко улыбнуться. И, подняв голову, заметила, что за ней наблюдает Элиза.