– Есть кое-что еще, – медленно произнесла старушка. – Чего ты мне не рассказываешь.

Ее глаза внимательно изучали лицо Дилан. Это выбивало из колеи, Элиза словно пыталась заглянуть в самую душу. Дилан пожала плечами, борясь с желанием отвернуться.

– Ты не хочешь возвращаться, – размышляла она. – Не до конца. За чем ты гонишься, Дилан?

Какой смысл врать? Дилан на мгновение закусила губу, но затем решила признаться. Она все равно уже все решила, невзирая на то, что скажет Элиза. Возможно, старушка сможет ей помочь.

– Я хочу найти своего проводника, – тихо произнесла она.

Старушка сидела с непроницаемым лицом, лишь чуть дрогнувшие губы выдавали ее эмоции, когда она обдумывала намерение Дилан.

– Это сложнее, – произнесла она после томительной минуты.

Сердце Дилан понеслось вскачь.

– Но возможно?

– Вероятно, возможно.

– И что мне делать?

– Ты должна его найти.

Дилан озадаченно моргнула раз, два. Это было не сложно. Он переводил другую душу. Она просто подождет его у дома безопасности, и он в итоге к ней придет.

Но потом она вспомнила. Вспомнила, как души бродили по красной пустоши. Вспомнила толпы черных демонов, следующих за каждым их шагом. И шары. Сверкающие шары, освещающие тропинку, помогали душам идти, охраняли их. Вот чем теперь Тристан станет для нее, шаром? Если так, как она отличит его от тысяч других?

Ты поймешь, произнес внутренний голос. Но лишь раз. Тихонько. Потому что рациональный мозг включил на полную свои издевки. Это не какой-то банальный романтический фильм. Это настоящая жизнь. Если Тристан был одним из тех шаров, если она не могла его видеть, слышать, значит, никак не сможет его узнать.

– Как мне его найти? – спросила она. – Я видела в пустоши других проводников. Они не люди, а просто…

– Свет, – закончила Элиза. Дилан кивнула, согласившись с этим описанием. – Но, – продолжила она, – он все еще твой проводник. Даже если переводит другую душу. Даже если переводил тысячи. Ты должна увидеть его в той форме, в какой видела всегда.

Глаза Дилан загорелись. Значит, есть шанс… это возможно. Джонас за ее спиной тихо откашлялся, и она с улыбкой развернулась к нему. Ее привела к нему простая догадка – сколько бы она разбиралась с этим сама? Сколько лет понадобилось Элизе на то, чтобы понять работу этого места?

– Откуда вы все это знаете? – спросила Дилан, широко улыбаясь.

Старушка вздохнула.

– Я же говорила – и ты должна это запомнить, Дилан, – что не знаю. Я правда не знаю. Ты очень сильно рискуешь. – Ее сомнения не могли ослабить снова вспыхнувший энтузиазм Дилан, она была готова попытаться. – Даже если ты его найдешь – своего проводника, – как думаешь, сколько у тебя получится обводить демонов вокруг пальца?

– Мы будем останавливаться в домах безопасности, – сказала Дилан. – Туда они не могут войти.

– Ты уверена? Ты меняешь правила игры, Дилан. Откуда ты знаешь, что дома безопасности все еще будут на месте, все еще будут для вас работать? И как насчет обязанности твоего проводника переводить другие души?

Дилан нахмурилась, слова Элизы показались ей неприятными.

– Ну тогда мы не останемся в пустоши, – заявила она, но из голоса потихоньку пропадала уверенность.

Элиза засмеялась, но на лице отразилась жалость.

– И куда вы пойдете?

– Он может пойти со мной?

Эти слова были произнесены шепотом. Сердце Дилан, до этого разогнавшееся, теперь остановилось и хаотично забилось, так же ожидая ответа, как и она сама.

– Куда?

– Сюда. Туда. Куда угодно. Это не имеет значения.

– Ему здесь не место.

– Как и мне, – парировала Дилан. Она пыталась игнорировать полную сочувствия улыбку Элизы.

– И с тобой ему тоже не место. Он не человек, Дилан. Он не чувствует того, что чувствуем мы, в нем нет крови.

– В нем есть кровь, – тихо произнесла Дилан. Она хотела сказать Элизе, что он так же чувствовал, но понимала, что старушка ей не поверит. Ей не хотелось отстаивать слова Тристана, когда она сама не знала, верила ли в них.

– Что? – спросила Элиза, на ее лице впервые отразилась неуверенность.

– В нем есть кровь, – повторила Дилан. – Когда… когда демоны его поймали, когда затащили под землю, они ранили его. Но он вернулся ко мне. И весь был в синяках и царапинах.

– Я никогда о таком не слышала, – медленно произнесла Элиза. Посмотрела на Джонаса, маячившего за Дилан, и он тоже покачал головой.

– Я это видела, – сказала ей Дилан. Подалась вперед и уставилась на Элизу. – Он может пойти со мной? Если не сюда, то обратно. Перейти пустошь обратно?

Древняя душа закачалась на стуле, обдумывая это.

И наконец покачала головой. Дилан похолодела.

– Я не знаю, – сказала Элиза. – Возможно. Больше я ничего не могу тебе сказать. Это рискованно. – Она внимательно посмотрела на Дилан. – Оно того стоит?

* * *

Тристан сидел неподвижно на стуле в доме безопасности и наблюдал за женщиной, которая спала. Пусть она была довольно взрослой – всего месяц назад отпраздновала тридцать шестой день рождения, – но выглядела очень молодой, когда свернулась клубком на узкой кровати. Длинные каштановые волосы ниспадали на плечи, концы челки щекотали брови. Он видел, как под светло-лиловыми веками из стороны в сторону двигались глаза, ей снились сны. В его затуманенном мозгу не осталось места вопросам, что именно она видела; он просто радовался, что у нее закрыты глаза. Когда они были открыты, то смотрели на него и были совершенно неправильного зеленого оттенка, а он не мог это выносить.

Он вздохнул и поднялся со стула, потянулся, а потом подошел к окну. Снаружи было темно, но для него это не проблема. Он легко различал очертания, тени, которые кружили вокруг крошечного здания, втягивали воздух носом и наслаждались. Ждали. Они разозлились. Не смогли поймать душу, которую он переводил. Ни сегодня, ни вчера, ни позавчера. Это был самый легкий переход за долгое, долгое время. Он мрачно улыбнулся, подумав о том, как Дилан понравились бы эти плоские улицы пустынного городка. Ее не тревожили бы заброшенные высотки, на которые каждые три секунды глазела эта женщина.

Он всегда в своих мыслях называл ее «женщиной». Не хотел думать об ее имени. Она – его работа, не человек, хотя была кроткой и неунывающей. Ее жизнерадостный характер наполнял воздух теплом, небо оставалось ярко-голубым. Еще она была покорной, без вопросов поглощала всю его ложь. Каждый вечер они добирались до островка безопасности с большим запасом времени. И это тоже было отлично, потому что голова Тристана была занята чем-то другим.

Без всяких эмоций. Только таким он мог быть. Безэмоциональным и бесстрастным. Беспечным. Если бы сосредоточился, мог начать жалеть эту женщину. Она казалась ему милой, приятной, вежливой и скромной. Случившееся с ней заслуживало жалости – зарезана воришкой, пока спала, – но жалости в нем не осталось.

Сзади раздался шум, и он повернулся. Это всего лишь женщина тихонько закашлялась и передвинулась на матрасе. Тристан обеспокоенно наблюдал за ней пару секунд, но она не проснулась. Отлично. Он вряд ли выдержал бы разговор.

Вглядываясь в ночь, он нисколько не отвлекался. Тихонько побарабанив пальцами по подоконнику, Тристан возобновил дежурство на твердом деревянном стуле. Он предположил, что до восхода остался час, может, два. И надеялся, что женщина все это время будет спать.

Впереди еще много свободного времени. Он сидел шесть часов в одиночестве и умудрился не думать о ней. Он позволил себе невесело усмехнуться. Это рекорд. И собирался продержаться еще столько же. Закрыв глаза, он пролистал воспоминания, пока не обнаружил то самое. Глаза такого же оттенка, как у спящей рядом с ним души, но другое лицо. Улыбка Тристана стала шире, и он позволил себе погружаться в мысли о Дилан.

24

– Что будешь делать?

Они вышли от древней Элизы, и Дилан, которой больше некуда было идти, вернулась за Джонасом на улицу, повторяющую окраины Штутгарта, города, в котором он жил в детстве до короткой службы в армии. Они сидели на капоте его машины, радио на заднем плане все еще насвистывало мелодии, незнакомые Дилан.