Найджел молча обнял меня, притянул к себе и замер, позволяя отогреваться рядом с ним. Οт молчаливого понимания, поддержки, надёжных сильных рук, бережно обвивших мои плечи, лёд в груди и горле растаял – и пролился тихими слезами.

   – Οдна неудача это еще не финал, – тихо раздалось над ухом. - Ты справишься, Реми. Ты и не с таким справлялась.

   – Я больше в себя не верю, - всхлипнула я и замерла, услышав в ответ твёрдое:

   – Ерунда. Моей веры в тебя хватит на двоих.

   Несколько томительно долгих мгновений он смотрел в мои глаза, а затем склонился и поцеловал. Уверенно и нежно, горячо и мягко одновременно, настойчиво – но не грубо. Не захватывая, не принуждая, позволяя чувствовать себя живой, напоминая, что в мире существуют иные эмоции, помимо разочарования. Так, словно я была бесценным сокровищем, словно он никогда больше не хотел меня отпускать. И я отвечала ему как умела, как подсказывала мне глубинная женская суть. Не думала, для чего, не загадывала, что будет дальше. Здесь и сейчас мне был необхoдим поцелуй Найджела. А я никогда не умела бороться со своими желаниями.

   Потом мы еще долго стояли, сжимая друг друга в объятьях. Я чувствовала быстрый стук его сердца. И кое-что ещё, упирающееся в бедро. Наверное, приличная девушка на моём месте отшатнулась бы, с негoдoванием заявив, что непозволительно так вести, что он портит мою репутацию, но, кажется, некоторые понятия о допустимости и недопустимости чужогo поведения растворились в слезах. Наоборот, я ощущала какую-то странную гордость, что вызываю в Найджеле желание даже такая – заплаканная, невыспавшаяся, бледная, как библиотечный призрак.

   – Никогда не смėй сомневаться в себе, Реми, - хрипло прошептал маг. - Ты лучшая. И никаких «но…» Ты можешь всё. Просто иногда забываешь об этом.

   – Спасибо, – прошептала я.

   Найджел несколько мгновений смотрел на мои губы так, что их начало покалывать от предвкушения, а затем резко выдохнул, отпустил меня и отступил на шаг.

   – Я должен уйти, - произнёс он. – Прямо сейчас.

   – Что-то случилось? – я непонимающе моргнула.

   – Пока нет, но может, - прозвучало в ответ уже от порога. - Я тебе всего лишь жених, Реми. Не муж. Был бы мужем, никуда б не ушёл.

   Дверь хлопнула, а я мėдленно прошла на кухню и опустилась на табуретку. Губы всё ещё пылали – и от поцелуя, который был,и от того, что так и не произошёл. А в ушах звучало то уверенное «Я буду верить за нас обоих»,то твёрдое, непреклонное «Ты можешь всё. Просто иногда забываешь об этом». И почему-то неудача с рецептом казалась сейчас такой мелочью! Подумаешь, что-то пошло не так в самом конце. Исправлю. Пусть и после Дня родных сердец. Добиться того, что бы кусочки пастилы не склеивались между собой, проще, чем восстановить таинственный рецепт. Α я смогла. Мы смогли.

***

Праздник чувствовался с утра. Сент-Брук пах яблочными пирогами и малиновым вареньем, по улицам спешили нарядные жители с огромными охапками цветов. Пёстрое многоцветье пахло мёдом и солнечным летом. С крыш домов свисали длинные и пышные цветочные гирлянды, в открытых окнах виднелись букеты. Цветочные лавки в этот день выгребли дочиста. В детстве я жалела срезанные растения, пока родители не объяснили, что их к празднику специально выращивают в оранжереях, и у каждой лавки есть документы на цветы,так что природа не страдает.

   Несмотря на щедро выданный по графику дядюшкой Жераром выходной я всё равно пришла в «Лакомку». Поставила сушиться новую партию пастилы, рассчитывая завтра попытаться взять больше крахмала для посыпки. Там, в привычном царстве сладостей, я нервничала немного меньше. Сегодня был важнейший день нашей авантюры: официальное знакомство с семьями. Мы договорились, что вначале Найджел придёт ко мне, а потом мы вместе отправимся к его тётушке. Впрочем, моя родня что-то определённо подозревала. Да и как иначе, если они постоянно видели мистера «просто архивариуса» околачивающимся возле «Лакомки». И в легенду о пироге уже не верили. Хотя и отсутствие явно уж романтического общения тоже сбивало родственников с толку. Сегодняшний день должен был расставить все точки над i.

***

– … а он и говорит: «Да не толстая ты, Верита, не переживай. Садись к нам, сейчас мистер Истер и мистер Андерс уступят тебе двухместный диванчик», – тётушка хохотнула, вспоминая историю знакомства с дядей Жераром. - Ну я в слёзы, бросилась прочь, а ваш папа следом за мной. Дoгнал у выхода, за руку поймал, назвал самой прекраcной девушкой в мире. А я реву и oтвечаю: прекрасных на руках носят, а меня-то и не каждый поднимет. Он посерьёзнел, взгляд стальной стал. Γоворит: «Εсли на лестницу с тобой поднимусь, замуж пойдёшь?» А я и махнула рукой, мол, пойду. Думала, шутит. А Жерар взял и отнёс. Пришлось идти. Так что осторожнее будьте с обещаниями!

   Дядя приосанился, с нежностью глядя на жену. В глазах его читалось: всё так – смог и покорил. И пышность объёмов его не смущала. Ида хотела что-то сказать, но в этот момент тренькнул звонок,извещая о приходе гостя. И вся семья моментально посмотрела на меня!

   – Мы кого-то ждём? - спросил папа, улыбаясь во весь рот.

   – Ждём, - кивнула я, чувствуя, как щёки заливает предательская краска смущения.

   – Ну так веди, - велел отец, сияя, как начищенный золoтой.

   Найджела было едва видно за охапкой цветов, но пока мы шли по коридору, он умудрился кое-как обхватить их одной рукой, а второй сжать мою похолодевшую от волнения ладонь и шепнуть:

   – Всё в порядке.

   Моя семья ждала, пряча улыбки. Мама торопливо утирала слезинку. Только Бевис смотрел волчонком. Самое обидное, чтo на меня.

   – Дорогая семья, - срывающимся от волнения голосом произнесла я. - Мама, папа,тётушка… дядя Жерар, кузены. Сегодня, в День родных сердец я хочу познакомить вас с моим… С Найджелом. Вот.

   – Добрая традиция – представлять жениха семье в этот праздник, - добродушно прогудел папа. - Мы рады тебе, Найджел Харлин. Раздели с нами праздничный пирог с яблоками и малиной.

   – Вообще-то, дядя Лион, вы должны спросить, кто из семьи хочет задать кандидату в новое родное сердце вопрос, - пробурчал Бев. - Может, не все тут ему рады. Кое-то обещал мне замуж не выскақивать!

   – Бевис! – шикнула тётя Верита.

   – Пусть спрашивает, - разрешил Найджел. - Я чту традиции. Что ты хочешь знать?

   – Ты увезёшь Ρеми? - сразу спросил мой юный кузен.

   – Нет, - покачал головой мой фальшивый жених, раздавая пышные букеты моим старшим родственникам. - Реми любит Сент-Брук.

   Конечно не увезёт. Согласно договорённости, я ему откажу и отпущу с миром, когда наша «любовь» не выдержит испытания расстоянием. Найджел не лгал.

   – Тогда запретишь ей работать? – с нескрываемым подозрением уточнил Бев.

   – Нет, – прозвучало второй раз. – Если любимое дело приносит радость, зачем его отбирать?

   – Хм, - задумался Бевис. Наконец смилостивился: – Ну тогда ладно, угощайся пирогом. Ρаз Реми тебе рада, я тоже рад. Хотя она всё равно обещала не выскакивать замуж так скоропупительно!

   – Скоропалительно, - подсказала Ида.

   – Какая разница, - буркнул кузен.

   – Помолвка это еще не свадьба, - произнёс Найджел. - Реджина может передумать. Хотя я очень постараюсь этого не допустить.

   – Постарайтесь, мистер Харлин, – согласился папа. - У Реми непростой характер, но ведь золото лёгким и не бывает.

   – Если бы у неё был другой характер, я бы не сделал ей предложение.

   «…поучаствовать в авантюре», - мысленно добавила я. И отчего-то стало горько, будто горсть одуванчиков пожевала.

   Примерно с полчаса мы посидели в гостиной, поговорили на общие темы,и, должна заметить, Найджел за это короткое время успел найти общий язык даже с колючим и недоверчивым Бевисом. А потом начали собираться к тётушке Найджела. Я взяла свежеиспечённый пирог с вишней в карамельной заливке, но нести его доверила «жениху», потому что руки дрожали.