–Милый, ты как? – спохватившись, я отпустила Нейтана и с тревогой вгляделась в его перекошенное гримасой боли лицо, не решаясь к нему притрагиваться, пока на мне эта броня, что бы ей провалиться.

–Ничего, всё нормально, – сквозь зубы процедил муж, явно стараясь скрыть, насколько ему на самом деле больно. – Сейчас буду в полном порядке…

С этими словами он пошевелил рукой, охнул и снова скривился. Я была готова сквозь землю провалиться, настолько мне было неловко и одновременно жалко моего Зайку. Сделать я ничего не могла и лишь стояла, как дура, виновато вздыхая и чувствуя, что готова вот-вот расплакаться. Но вот Нейтан всё-таки пошевелил рукой, сильно потёр её в районе плеча, превозмогая болезненные ощущения, покрутил кистью туда-сюда, взмахнул пару раз и улыбнулся мне, покачав головой. Я вздохнула с облегчением. В эту минуту раздались радостные возгласы наших товарищей, все скопом прильнули к иллюминаторам, обращённым к правому борту. Катер поворачивал, беря курс на берег, и я, выглянув из-за плеча посланника Харрисона, увидела, как ставший очень близким берег расступается в стороны, открывая вход в бухту. «Гарпия», подгоняемая волнами, неслась вперёд на полном ходу. Только бы у Катрана хватило мастерства и он благополучно провёл катер в бухту. Буду держать за него кулачки.

Катран оказался молодцом, как и капитан судна, вовремя подсказывающий неопытному рулевому, как ему нужно действовать в тот или иной момент. Наш кораблик благополучно миновал узкое место и беспрепятственно вошёл в бухту. Когда судно оказалось в пределах острова, ветер, просто рвавший бешенными порывами заросли на берегу, заметно утих, бушующие волны остались далеко позади и «Гарпия» двинулась вдоль берега, огибая бухту по кругу и держась к нему правым бортом. Народ, заполнивший под завязку небольшое помещение рубки вздохнул с облегчением. Но расслабляться было рано. Неизвестно, что таит в себе остров, какие неожиданности и сюрпризы могут ожидать нашу команду, если мы решим ступить на берег. А сделать это скорее всего придётся, все устали от постоянной качки, как бы кто её не переносил, людям хочется ощутит под ногами твёрдую поверхность. Все теперь вглядывались во тьму, разгоняемую светом прожектора, но пользы в том, что бы ломать глаза в попытках разглядеть что-нибудь на погружённом во мрак берегу, было немного.

–Не подходи ближе – на мель напоремся, – услышала я гулкий бас капитана, донёсшийся из ходовой рубки. – Берег пологий, дно может быть близко.

–Я понял, капитан, – хриплым от напряжения голосом ответил ему Катран, а стоявший за спинкой его кресла Скамейка вытер рукавом свой чёрный, как смоль, внезапно вспотевший лоб.

Да-а, не хватает нашим морякам Сверчка… Как я уже слышала, краем уха уловив отрывок беседы посланников Джесси Джеймса, молодой парнишка был настоящим рулевым от бога. Выросший возле океана, он с ранних лет возился с различными плавсредствами, начиная с самодельного плота, который он собственноручно собрал, когда ему было то ли семь, то ли восемь лет – я толком не расслышала, и заканчивая таким сложным судном, как патрульный катер «Гарпия». На том самом плоту, состоявшем из двух пустых бочек, нескольких досок и верёвки, которой была скреплена вся эта чудо-конструкция, будучи совсем ещё ребёнком Сверчок умудрился в одиночку переплыть пролив, отделявший Бостон Харбор от Бостонского аэропорта, тогда ещё заброшенного и пустующего. Мальчишка, совершивший столь отчаянное морское путешествие чуть не погиб, когда прибыв на тот берег был застигнут врасплох стаей диких гулей, облюбовавших под своё жилище одну из развалин аэропорта. Юркому мальчишке едва удалось спастись убежав и взобравшись на погнутую мачту высоковольтной линии, где преследователи достать его не могли. Верхолазы из гулей те ещё, то есть ну совершенно никакие. Я лично имела возможность наблюдать, как они туго соображают, если внезапно встаёт неразрешимая для их подпортившихся мозгов задача куда-нибудь залезть. Мы с мужем стали свидетелями того, как из целой оравы гулей, насчитывающей голов этак тридцать – не меньше, только у одного хватило ума проявить навыки верхолаза и вскарабкаться вслед за нами по рухнувшей секции скоростного шоссе. Ему тогда это не сильно помогло, но… В общем, неважно. Вот и у Сверчка получилось в тот раз укрыться на высоте. Но так и просидеть бы ему на той самой мачте до момента, пока он окончательно ослабел бы и умер от обезвоживания, не приди ему на выручку люди из клана, отправившиеся вслед за отчаянным мальчишкой на двух лодках. Они отстреляли дикарей, облепивших опоры мачты со всех сторон и вернули Сверчка на родину в распростёртые, но не предвещавшие отчаянному пацану ничего хорошего объятия его не на шутку взволнованных родителей. Сверчок тогда был безжалостно бит и направлен в качестве наказания на кухню драить котлы. Но своей любви к мореплаванию и судовождению он ничуть не утратил. Впоследствии из паренька получился отличный рулевой, которому доверяли водить суда по самым сложным маршрутам. Всё это я узнала слушая, как про погибшего парнишку рассказывал посланник Смит, который, как оказалось, приходился молодому моряку дальним родственником. Я же тогда только-только отошла от моего купания с нырянием и лежала закутанная в одеяло, наслаждаясь теплом и сухостью.

–Вижу пристань, – вдруг снова донёсся из интеркома голос Защитника Томпсона. – К ней пришвартовано какое-то корыто, большое. На берегу стоят дома, с виду целые, насколько я могу отсюда разобрать.

–Вижу, – отозвался Трелони и добавил, обращаясь к Катрану: – Давай туда на малых, не разгоняйся.

–Есть, сэр, – по уставу ответил рулевой.

–Приготовьтесь, господа, – обратился ко всем капитан, крикнув со своего места.

Объяснять, что кому делать было не нужно. Не успели отзвучать слова капитана, как все трое Изгоев покинули помещение, отправившись на палубу, что бы занять места у пулемётов. Посланники так же не теряли бдительности, не выпуская из рук оружия и внимательно глядя в иллюминаторы на медленно выступавшую из темноты пристань и видневшийся рядом с ней силуэт какого-то, довольно крупного судна. Подведя катер ближе, Катран ещё убавил обороты двигателя и «Гарпия» практически остановилась, слегка покачиваясь на мелкой волне. Луч прожектора заметался по пристани, выхватывая из мрака то одну, то другую деталь окружающей обстановки, пробежал по борту внезапно показавшегося просто огромным пришвартованного судна и остановился, уперевшись ярким кругом в название.

–«Диана», – почему-то шёпотом прочитал кто-то из находившихся в кубрике.

Нейтан. Остров Блок Айленд, Атлантика.

–Осторожней там, а то черно, как у Скамейки в заднице, – крикнул в темноту Смит, и его голос отразился гулким эхом от стен коридора.

Мы с посланником Трампом спускались по железной лестнице в трюм судна, на которое наткнулись прошлой ночью. «Диана», так называлась роскошная круизная яхта, которая стояла у причала в бухте, воды которой так вовремя приютили наш катер, укрыв от бушующих волн. Шторм стих ближе к утру. Небо, до этого сплошь затянутое тучами очистилась, ветер угнал грозовой фронт куда-то далеко на юго-восток, в сторону континента. В чёрной вышине засияли холодным светом далёкие звёзды и показалась луна. Ночевали все как и в предыдущую ночь на борту катера. Сойти на незнакомый берег глубокой ночью было бы сущим безумием. Катран отвёл «Гарпию» подальше от причала с пришвартованным кораблём, после чего бросили якорь и часть команды завалилась спать прямо в том, в чём была одета на тот момент. Ложились на пол, на те самые матрасы, которые обычно служили подстилками для сидения – спать в гамаке в полном снаряжении и с оружием решился бы только полный мазохист. Ворочались, кряхтели, сопели и вздыхали в тщетных попытках уснуть. Капитан с помощниками в лице матросов Катрана и Скамейки провели ночь в своих креслах в рубке управления. Моторист Майк свернулся калачиком на подстилке в углу кубрика, как собака, тихонько похрапывая и распространяя вокруг себя стойкий сивушный аромат. Если бы над ним пролетела муха, то, как мне кажется, упала бы замертво от столь интенсивного амбре. По-моему, кроме успевшего принять изрядную дозу «снотворного» моториста, забыться сном толком так никому и не удалось, мне – так уж точно. Нора то же не засыпала, как мне кажется, хоть и лежала тихонько на своей подстилке, укрывшись до самого носа шерстяным одеялом. Ей одной было позволено снять с себя защитное снаряжение, что бы не испытывать на себе всю прелесть безумной идеи спать в силовой броне. Четвёрка Изгоев вообще не ложилась, добровольно взявшись обеспечивать безопасность судна во время ночной стоянки. Прожекторы погасили, и катер на время потерялся от возможного постороннего взгляда, надёжно укрывшись в окутавшей его ночной тьме.