Не знаю уж, помогла моя перекошенная рожа или нет, но секунд через двадцать лисёнок попытался что-то сказать — чудовищный хрип и последующий сиплый кашель едва не пробили меня на слёзы жалости! Честно, смотреть на это было невыносимо!

К счастью, до мозгов всё-таки добралась здравая мысль дать лисёнку воды. Флягу, из которой пила и сама, естественно, даже не предлагала — мало ли, что маленькая кицунэ себе надумает, поэтому нужна была прозрачная ёмкость. Но у нас ведь была Аура, а она тот ещё хомяк, даром что кицунэ…

Потому требовательный взгляд упёрся в лису и с посильной помощью жестов, мимики и пары невербально-матерных мне удалось заполучить в свои руки прозрачный стакан, который после был наполнен водой и перекочевал в ручки лисёнку.

Девочка сначала затравлено металась взглядом от стакана к моей лицу, лишь добавив в копилку домыслов о её прошлом очередной пункт, но потом всё же приняла стакан и, зажмурившись, словно перед страшным действом, залпом осушила ёмкость.

Естественно, закашлялась, пролив большую часть на себя, однако тут я всё же решилась приблизиться и быстрым движением вытерла её лицо какой-то тряпкой из своего кольца-хранилища.

Кажется, это была одна из самых дорогих рубашек, что у меня в принципе были… Впрочем, думать об этом было некогда: аккуратно забрав стакан, я вновь его наполнила и вернула лисёнку. Та в ответ вздрогнула, видно, наконец обнаружив меня подле себя, и затравлено подняла взгляд, но воду приняла.

Пила она в этот раз гораздо аккуратнее и медленнее, а допив и неуверенно бросив на меня быстрый взгляд, дёрганными движениями двух ручек протянула стакан обратно.

Конечно, было неясно, напилась она или просто возвращает тару, чтобы её вновь наполнили, но спрашивать я поостереглась — мало ли, надавлю на больное место — и просто наполнила стакан ещё раз, нежно толкнув руку девочки обратно к ней, мол, пей ещё.

— Ещё? — всё же спросила я, когда стакан вновь вернулся ко мне.

Ответом было отрицательное мотание головой и уже менее настороженный взгляд глазок, в которых потихоньку зарождался интерес, готовый вновь скрыться, чуть что. Тем не менее, о прошлом маленькой кицунэ гадать можно было долго, а ещё дольше предполагать. Сомневаюсь, что в рабстве она оказалась от хорошей жизни или по собственному желанию, но и спрашивать ребёнка о травмирующем прошлом — не дело.

Пока хватит и обычного налаживания отношений, чтобы лисёнок не пугался меня подобно чудищу какому… Да. Как только подобраться?..

— Ты умеешь говорить? — аккуратно спросила я.

Всё-таки одно дело голос не иметь с рождения, а другое — его потерять.

Впрочем, нам повезло, говорить девочка явно умела, и первая попытка разговора была всё же осознанным желанием произнести слова, а не набором бессмысленных звуков.

— Меня зовут Алекс, — вновь начала я, положив ладонь на грудь. — А как тебя?

— … инка… — явно «съев» первую букву, прохрипела девочка.

— Инка? — намерено повторила, слегка улыбнувшись.

— У-у, — отрицательно замотала головой та, насупившись. — Х-хинка…

Очередная попытка назваться, судя по недовольной моське, лисёнка не удовлетворила: организм, даже полностью восстановившийся по словам Ауры, видно, напрочь отвык от речи.

Но, нужно отдать крохе должное, она старалась произнести собственное имя с изрядным упорством… и оно, в конце концов, окупилось:

— Р-ри-инка! — повторив последнюю, похоже, удачную версию произношения, радостно улыбнулась девочка.

Понять, что радость вызвана самим фактом наличия у неё голоса, не составляло труда.

— Приятно познакомиться, Ринка. — отозвалась я, всё это время пытаясь удержать себя от проявления инстинктов.

Неохотно, но приходилось признать, что продолжать разговор в женской ипостаси — не самое мудрое решение. Если в первые минуты, пока кроха опасалась, непривычные для меня чувства находились на задворках сознания, то сейчас, думаю, ещё пару минут и Ринку я попросту сграбастаю в объятия и буду тискать, прижимая к груди! О разговорах придётся забыть часа этак на два…

Да и стыжусь я ещё открыто проявлять свои… материнские инстинкты. На фоне недавней буре в голове, прошлое хоть и изрядно потускнело, но всё ещё цепляло некоторые струны души. Ретиво и упорно кричать, с пеной у рта доказывая, мол, я была парнем, уже не хочется. Но и признавать себя девушкой в полной мере… Сложно это всё, короче. Сложно.

Во всяком случае, менять ипостась необходимо… хоть для этого и не самое подходящее с точки зрения длительности знакомства время.

— Ринка, я сейчас вернусь к мужскому облику. Не пугайся, хорошо? Здесь тебя никто не обидит, — осмелилась я погладить девочку по голове… и не удержалась от поглаживания ушек. К счастью, лисёнок приняла мои действия благосклонно, хоть я и заметила, как она вздрогнула, когда ладонь коснулась её волос.

Тем не менее, в мой план закралась проблемка…

— Не стоит сейчас меняться, Ал, — снова вмешалась в разговор Аура. — Она ещё не привыкла к тебе в достаточной мере, чтобы нормально относиться к твоей мужской форме. Да и, думается мне, с мужчинами у девочки имеются некоторые… сложности, — крайне многозначительно оборвала она фразу.

— Ты думаешь… с ней⁈ — в шоке уставилась я в ответ на кицунэ, мигом поняв, на что она намекает.

— Скорее, с её старшей сестрой, что спит за стенкой — уж очень травмы у неё говорящие, — смежила веки Аура. — Однако, думаю, на глазах Ринки, чтобы сделать старшую сговорчивее. Потому, Ал, не стоит. Потерпи.

Мимолётно взглянув на непонимающе моргающую Ринку, в глубине глаз которой всё ещё был заметен страх довериться, я закусила губу.

Крыть было нечем.

* * *

Дальнейший разговор затянулся, впрочем, ненадолго. Мы успели лишь выяснить, как Ринка себя чувствует; хочет ли есть; и прояснили её возраст — ей недавно исполнилось четырнадцать лет, последние четыре из которых девочка провела в качестве раба.

— Нехватка ресурсов для роста и восстановления. Штучка-то на них была непростая, отрезающая львиную долю маны… да и малоподвижный образ жизни сказался, — пояснила Аура на мой вопросительный взгляд. — Потому-то она настолько и маленькая. Это поправимо, не беспокойся. В конце концов, в бытие полуэнергетической сущностью есть и такие плюсы. При правильном и обильном питании, и с имеющимся энергетическим фоном она быстро наверстает упущенное.

— Тогда… — начала, было, я, но грохот за стенкой заставил замолкнуть.

Ещё один удар, судя по звуку, случился мгновением позже и исходил он из комнаты Ауры. Правда, пока я соображала, кто там пытается выломать дверь комнаты лисы, она сама мотнула головой своему Стражу, а та, молча кивнув, на недолгую минуту покинула нас… чтобы вернуться с рычащей и брыкающейся кицунэ!

Естественно, на Стража сыпались оскорбления и угрозы, а также попытки ударить-укусить, однако я не особо придавала этому значения — новоприбывшая успокоится, как только поймёт, что ей и её сестре ничего не угрожает. Так что я молча разглядывала очередную встреченную в своей жизни кицунэ. Не в пример более здоровую, нежели её сестра.

«Видно, Аура была права — девушку, если и не активно использовали в качестве живой постельной игрушки, то наверняка готовили к подобной роли… Трахать страшил нравится только больным на голову уёбкам…» — плыли в голове хмурые мысли.

Первое, что, конечно, бросалось в глаза — цвет волос, он у девушки напоминал цвет морской лазури, ярко-синий с оттенками зелёного. Сами волосы же были не прямыми — честно, мне казалось, для кицунэ подобное норма — а вьющимися и одновременно топорщащимися во все стороны, что при их длине до ягодиц смотрелось настоящим вороньим гнездом и напоминало мне одних представителей красноглазого семейства из вымышленного мира.

Мордашка, ко всему прочему, была просто эталонным представлением слов «хищная», «дерзкая», «яростная» и «хмурая» — в зависимости от обстоятельств, что называется — и всё это было понятно лишь из одного только наблюдения за выражением лица девушки, пока та продолжала яриться и пытаться не то укусить Стража Ауры, не то выломать собственные руки, но выбраться из крепкой хватки!