— Да, — шепчет она.

Моя рука отпускает ее затылок, и я запускаю пальцы в ее волосы, притягивая ближе и целуя в висок, затем обнимаю и она прижимается ко мне.

— Ну, раз уж с этим покончено… — Финн снимает с плеч черный кожаный рюкзак и расстегивает его: — У меня кое-что есть для тебя, малышка Росси, — он достает из рюкзака нож. Один, гораздо меньший, чем мой. Затем протягивает его Бьянке.

Ее спина выпрямляется, и изящная улыбка разглаживает складки на ее лбу.

— Это для меня? — спрашивает она, взяв нож в руку.

Она вытаскивает его из черных кожаных ножен, разглядывая рукоятку, украшенную перламутром, в точности повторяющую мою, и замечает выгравированное крошечное слово кроваво-красного цвета: «Рыжая».

— О, Боже, это ты сделал?

Финн кивает.

— Да. Но дизайн был полностью Килла. Он велел мне сделать его для тебя.

Ее глаза увлажняются, на лице появляется искренняя улыбка, и она обнимает Финна.

— Спасибо, — говорит она, и парень обнимает ее в ответ, посмеиваясь.

Затем она поворачивается ко мне, ее взгляд полон эмоций и жизненной силы, чего-то, что делает ее по-настоящему притягательной для такого человека, как я.

Она возвращает нож в ножны и кладет его на гранитную поверхность.

— Спасибо, — говорит она, обвивая руками мою шею.

Я обнимаю ее за талию, поднимаю, целуя ее шею до самого уха.

— Пожалуйста, — шепчу я. — Вернусь через пару часов, — затем я опускаю ее на пол, беру нож и, приподнимая ее рубашку, засовываю ножны за пояс джинсов, сзади, ближе к левому боку, зная, что она правша. Затем прикрываю его рубашкой, — …вот так, — инструктирую я, прежде чем поцеловать кончик носа, а затем губы.

— Я принес фильмы, — говорит Финн, напоминая, что он здесь.

Мы с Бьянкой оборачиваемся к нему, когда он достает из рюкзака два фильма: «Красотка» и «Хулиганы Зеленой улицы». Мой взгляд сужается, а его взгляд скользит к последнему из них.

— Что? — спрашивает он, — слишком прямолинейно?

Он ухмыляется, и я почти готов стукнуть его по голове.

— Ладно, — говорю я, указывая на Финна. — Если я напишу или позвоню, отвечай немедленно. Если мой звонок попадет на автоответчик и мне придется оставить то, чем я занимаюсь, чтобы проверить мою девушку, ты за это заплатишь. И руки держи, блядь, при себе.

Финн смотрит на Бьянку.

— Он просто чуть-чуть переусердствует с защитой, да?

Она смеется и встает передо мной, поднимаясь на носочки.

— Всё будет в порядке, — она проводит руками по моим щекам. — Только помни свое обещание. Ты вернешься ко мне.

Она целует меня, а я целую ее в ответ, поднимая руку за ее спину и показывая Финну средний палец. Он смеется, и я неохотно отрываюсь от ее губ, шлепая Рыжую по заднице.

— Ладно, мне пора, — целую ее в нос в последний раз и выхожу, прежде чем меня потянет отнести ее в спальню для должного прощания.

Припарковав машину на пустой стоянке восточного дока, я медленно иду к грузовому отсеку, затягиваясь сигаретой, чтобы успокоить нервы.

Чувствовать себя неуютно из-за неопределенности — одно дело. Это естественное ощущение в моей работе. Но давненько я не испытывал настоящего волнения от мысли, что что-то может пойти не так. Я понимаю, что причина — в том, что впервые в жизни я о ком-то по-настоящему забочусь. Забочусь о ней. И если бы она была связана с обычной семьей, я бы не так неохотно оставлял ее дома, зная, что она в безопасности.

Но это не так. Она — дочь убийцы, который пообещал ее руку другому убийце. Тому, кто сейчас заключает сделку со мной — тоже убийцей.

Хаос окружает мою девочку. А когда на улице идет дождь, ты неизбежно промокнешь.

— Ты здесь, — говорит Шон, когда я подхожу, выпуская клубы дыма в ночное небо.

— Здесь, — я роняю сигаретный фильтр на деревянный пол под ногами и растираю его носком ботинка, пока дым полностью не исчезает. — Где грузовик?

— Примерно в миле от территории Альдо, — отвечает он, — скоро пройдет через первый пост.

— Есть ли намеки на неприятности?

Он качает головой.

— Все Смотрящие на местах, ничего подозрительного. У нас есть люди, которые держат ухо востро. Пока что никаких движений.

— Я звонил Титеру, просил его проверить онлайн-активность. Тоже никаких разговоров о плане в сети.

— Хорошо, хорошо.

— Эй, — кричит Ребел с расстояния в несколько футов от нас, не отрывая глаз от экрана телефона. — Грузовик только что прошел первый пост. Смотрящий подтвердил, что за рулем всё еще наш водитель. Всё выглядит нормально.

Шон смотрит на меня, в выражении его лица читаются вопросы, которые он пока не задал. И это меня раздражает. Вся сделка раздражает. Сам факт, что я вынужден иметь дело с Альдо Росси, — меня раздражает. Но я должен признать: если бы не эта сделка, не мой визит в дом Альдо, Бьянка не появилась бы в моей жизни.

И я не могу понять, раздражает ли меня это тоже. Ради ее же блага.

Я запускаю руку в карман куртки и достаю пачку сигарет. Похоже, сегодня я буду курить одну за другой.

— Что? — спрашиваю я, раздраженный, что Шон продолжает на меня смотреть.

— Думаешь, всё будет гладко с этой сделкой?

Поджигаю кончик сигареты, глубоко затягиваюсь, позволяя дыму заполнить легкие. Медленно выдыхаю, наблюдая, как облачко белого дыма смешивается с серым туманом, скрывающим звезды и луну. Я выпрямляюсь и смотрю на черные воды, плескающиеся о цементную пристань, прислушиваясь к отдаленному громовому раскату.

Надвигается буря.

Хотелось бы знать, какого рода.

— Спроси снова, когда наш корабль отплывет, и я буду на пути домой к Рыжей.

Всё идет гладко.

Слишком гладко.

Я ожидал, что тревога, змеей свернувшаяся внутри меня, начнет ослабевать по мере наступления ночи, но этого не случилось. Несмотря на мое недоверие, наш грузовик без проблем прошел все посты и сейчас находится в двух милях отсюда. Мы почти в безопасности, но что-то внутри меня мешает довериться этой сделке с Альдо. Ему нужно было что-то, нам — тоже, и он мог легко дать нам это. Мы договорились. Всё должно было быть просто.

Тем не менее, инстинкты тревожно стучат в моих жилах, подсказывая, что стоит еще раз оглядеться и оставаться начеку.

— Почему бы тебе не поехать домой? — говорю я Шону. — Я справлюсь с остальным.

Единственное, что сейчас дает его присутствие — это еще одного человека, о котором мне придется беспокоиться, если сделка пойдет наперекосяк.

Шон кивает.

— Кажется, твоя птичка была права… Моретти пока молчит. Если бы Альдо знал о вас двоих…

— Он узнает. Рано или поздно. Ты же понимаешь, да?

— Да, знаю, — он делает глубокий вдох, задерживает его на секунду, затем выдыхает. — Но этот день не сегодня, — говорит он, хлопнув меня по плечу. — Что бы ни случилось… — его глаза сужаются, требуя, чтобы я прислушался, — …если она твоя, чтобы защищать, значит, и наша. Братство, Килл.

Я киваю, улыбка на мгновение мелькает на моих губах.

Братство. Основная сила Хулиганов. Всё, что я слышал с тех пор, как Шон взял меня к себе в детстве. Но я всегда считал себя их Жнецом, а не братом. Каждый из них пришел к Шону по собственному выбору. Некоторые, осиротев, присоединялись по необходимости.

Я же не присоединялся.

Я рад, что меня не отправили в приличную семью в Скардейл. Где бы меня учили развлекаться на яхтах и пить вино по выходным. Еще больше я рад, что не оказался в системе, переходя от одной семьи к другой, где, возможно, я всё равно стал бы убийцей, но неумелым. Благодарен, что не сижу в тюремной камере, получив 30 лет за какую-нибудь глупую попытку ограбления, которая закончилась летальным исходом, просто потому что мне нужно было заработать на жизнь, но я не мог удержаться на нормальной работе.

Я знаю, как много было путей, по которым могла бы пойти моя жизнь после гибели родителей. Я благодарен Шону за то, что он взял меня под крыло и сделал из меня ту машину, которой я стал. Но это никогда не было моим выбором. Между мной и ими есть четкая грань. Родство, которого я не ощущаю.