Его движения подобны судьбе, слишком быстры для того, чтобы мои глаза могли уследить, слишком умелы, чтобы я могла сопротивляться.

Он предназначен быть моей слабостью.

Я ерзаю, ощущая холод дерева под собой, и беспокоюсь, что оставляю за собой след своего возбуждения.

Ремень и брюки Килла расстегнуты, но черные боксеры всё еще скрывают массивное напряжение, которое теперь находится прямо на уровне моих глаз. Мой взгляд жадно скользит вниз, по легкому налету волос под пупком, густеющему по мере приближения к его паху. Я облизываю губы, желая ощутить его глубоко в горле.

Его доминирование заставляет меня хотеть отблагодарить его, показать, что он это заслужил.

Он поддевает мой подбородок большим и указательным пальцем, его взгляд сверкает.

— Ты пожалеешь, что сделала это.

— Может, ты прав, — с вызовом улыбаюсь я, поднимая уголки губ. — А может, мне нужно преподать урок.

Игривая улыбка на мгновение озаряет его лицо, но быстро превращается в нечто другое, и моя ухмылка исчезает.

О, черт.

Килл опускается на колени передо мной, его большая рука ныряет в боксеры. Он достает свой напряженный, массивный член, на кончике которого уже сверкает капля спермы. Большая ладонь скользит по головке, смазывая ее.

У меня пересыхает во рту, и я не могу отвести взгляд от этих серебряных шариков, которые хочу почувствовать у себя в горле. Слегка беспокоюсь — я ведь никогда раньше не делала этого. И, учитывая его размер и то, что он, вероятно, уже много раз получал оральный секс от других женщин, надеюсь, что смогу сделать всё правильно. Надеюсь, ему понравится. И надеюсь, что он не задушит меня членом до смерти.

— Встань, — говорю я, облизывая губы, готовая доставить ему удовольствие. — Покажи мне, как…

Его глаза смотрят на меня с удивлением, пока его рука медленно скользит по его плотному, напряженному члену.

— Скоро, Рыжая. Но сначала ты будешь умолять об этом.

Я сглатываю, с восхищением наблюдая, как Килл ускоряет движения. Его глаза закрываются, а голова запрокидывается, обнажая выпуклый кадык. Мои губы приоткрываются, и вид того, как он сам доводит себя до грани, почти сводит меня с ума. Конечно, я хочу быть той, кто доставит ему наслаждение, но видеть, как он делает это сам, словно наблюдать за чертовым метеоритным дождем.

Хриплый стон вырывается из его груди, и мои мышцы напрягаются, жаждая, чтобы он заполнил меня целиком.

Его глаза открываются и встречаются с моими, рука ускоряется, и звук мягких движений его плоти кажется музыкой. Каждый его жест, каждый звук, всё, что он делает, я чувствую внутри себя, как невыносимую жажду.

Мне нужно больше.

— Килл, пожалуйста…

— Скажи, чего ты хочешь, Бьянка, — отвечает он, капельки пота начинают выступать на его лбу, мышцы его предплечья напряжены и вены выступают, как лианы.

— Я хочу, чтобы ты вложил его мне в рот…

— Что именно?

Сдавленный стон вырывается из его губ, и это заставляет мое сердце биться чаще, зная, что он уже на грани. Он пугает меня, но я могу смотреть и слушать звуки, которые он издает, целыми днями напролет.

— Твой член, — спешно говорю я. — Пожалуйста, позволь мне быть той, кто доведет тебя до конца.

— И что ты готова сделать ради этого, Бьянка? — спрашивает он, его спина уже не может оставаться прямой, и он наклоняется вперед, всё еще поддерживая быстрый темп, подводя себя к разрядке со мной или без меня.

— Я умоляю, — выкрикиваю я с дрожью в голосе, — Я умоляю тебя.

Его рука резко останавливается, и он крепко хватает меня за колени, широко раздвигая их.

— Да, черт возьми, умоляешь, — рычит он, наклоняясь и зарываясь носом в мою влажную киску.

Я поднимаю бедра, пытаясь направить его рот к своему центру, ощущая, как жгучая потребность разрывает меня. Его пальцы скользят к моему входу, и мое дыхание становится поверхностным, предвкушение растет невыносимо.

— Килл, — умоляю я, и как только произношу его имя, его зубы впиваются в нежную плоть внутренней стороны бедра, в то время как два пальца проникают в меня. Я вскрикиваю. Моя голова запрокидывается, и я широко открываю глаза, уставившись на деревянные балки над нами.

— О, блядь! — его зубы впиваются еще глубже, усиливая боль, и мои бедра рефлекторно подаются вперед, пока его пальцы двигаются глубоко и решительно.

Затем он отпускает кожу, и кровь приливает к месту укуса, на котором наверняка останется синяк.

— Да, о, блядь, — подтверждает он, его голос груб и глубок. — Ты моя, чтобы трахать, Бьянка, — рычит он, его пальцы проникают внутрь и наружу, вызывая очередной оргазм, поднимающийся из глубин моего естества. — Моя, чтобы метить и владеть.

Я провожу пальцами по его волосам, сжимаю их в кулак, притягивая его ближе. Его рот накрывает мой клитор, и всего за несколько секунд я издаю пронзительный крик наслаждения, позволяя ему забрать всю себя.

Килл убирает пальцы, ласкает место укуса языком, прежде чем выпрямиться.

— Твоя, чтобы метить, — шепчу я, тяжело дыша, обмякнув на стуле, чувствуя себя, как он и сказал, — опустошенной.

Килл поднимается, снова обхватывая себя, и встает, расположив ноги по обе стороны от моих колен.

— Мой темный, падший Ангел, — говорю я, проводя руками по внешней стороне его бедер.

Одна его рука всё еще удерживает и поглаживает член, другой он захватывает мою нижнюю губу и челюсть, оттягивая вниз, заставляя меня широко открыть рот.

— Ты называешь меня Дьяволом, Рыжая? — его взгляд жестокий и контролирующий.

Я киваю, полуприкрывая глаза, ожидая момента, когда смогу ощутить его вкус.

— Я не пал, детка. Я выбил дверь и сам спустился вниз. И пришел сюда, чтобы найти тебя.

С этими словами он резко входит в мой рот, и два серебряных шарика касаются задней стенки моего горла, заставляя меня захлебнуться.

— Дьявол — это гордое, мятежное дитя, — говорит он, продвигаясь медленно, но уверенно. — А я — жадный, блядь, мужчина, который не может насытиться тобой.

Килл отводит бедра назад, давая мне секунду, чтобы перевести дух, прежде чем снова заполняет мой рот целиком.

— Расслабь горло, детка. Дыши через нос.

Я послушно делаю это, мурлыча от удовольствия, пока слезы текут из уголков глаз, скатываясь по щекам и капая на колени.

Его рука скользит к основанию моего затылка, удерживая голову на месте, а другой рукой он мягко придерживает меня за подбородок, толкая бедра вперед, трахая мое горло в безжалостном ритме.

— Господи! — рявкает он, низкий рык вырывается из его груди. — Нет ничего лучше, чем трахать этот невинный рот.

Проходит совсем немного времени и его бедра начинают двигаться более беспорядочно, менее сдержанно. Я знаю, что он близок, когда его мышцы на шее и плечах напрягаются настолько, что выглядят болезненно.

Это не то, что я ожидала впервые делая это. Я думала, будет труднее принимать его глубоко в горло, что мне не будет хватать воздуха, что я буду считать секунды до окончания. Но это… то, как он управляет темпом и глубиной, как нависает надо мной… это абсолютно опьяняюще.

Наблюдать, как он теряет над собой контроль ради меня — это придает сил. Вызывает привыкание.

— Смотри на меня, Бьянка, — строго говорит он, и мои глаза поднимаются, ловя его взгляд. — Сейчас я кончу тебе в горло, детка… — его голос звучит скорее как вопрос, чем как утверждение.

Наверное, я выгляжу ужасно — глаза заплыли от слез, размазанная тушь, слюна течет из уголков рта, даже нос течет. Но Килл смотрит на меня сверху вниз, как на падающую звезду. Как будто загадывает желание, чтобы оставить меня рядом с собой.

Как будто я могу исчезнуть в любой момент, и он хочет заполучить меня полностью, пока не потерял.

И я знаю истину, в которую он, вероятно, поверит со временем: я никогда не уйду. Только если он сам попросит. Потому что я чувствую связь с Киллом. Связь, которую никогда не испытывала раньше. Я чувствую себя привязанной к нему.