— Шон, — начинаю я.

Как только она подходит ближе, я обнимаю ее за талию, притягивая к себе, и зарываюсь носом в ее влажные волосы. Она разворачивается ко мне лицом, и на секунду перед глазами проносится момент: ее тело прижато к стенке душа, нога обвивает мою талию, мой член глубоко внутри нее. Но я стряхиваю эту мысль, пока мой член не ожил для третьего раунда.

— Это Бьянка Росси.

Шон некоторое время молча смотрит на нас, явно ошеломленный тем, что у беспощадного убийцы появилась женщина. Уверен, он думает, как это изменит нас, изменит меня. Или ослабит ли меня это? Ответ — нет. Но я уверен, что он задается этим вопросом.

— Бьянка, — наконец говорит он, его взгляд становится мягче. — Похоже, я должен извиниться перед тобой.

Ее плечи напрягаются.

— О, э… спасибо, — слегка запинаясь, говорит она.

— Уверен, ты понимаешь, почему мы держали тебя у меня в доме… — Шон смягчает свой густой ирландский акцент, чтобы Бьянке было легче его понять. — Надеюсь, условия были… приемлемыми. Но ты не должна была оказаться в опасности, а ты оказалась. За это я прошу прощения.

Бьянка чуть расслабляется, ее тело прислоняется ко мне, и она заправляет волосы за ухо. Я уже знаю: когда она делает это движение, она нервничает, но не хочет показывать.

— Спасибо, — мягко говорит она.

— Теперь, когда с Киланом покончено, я могу тебя заверить, что это не то, чем занимаются Хулиганы, — добавляет Шон.

Рыжая скользит своей мягкой ладонью по моей руке, лежащей у нее на бедре, и переплетает пальцы с моими.

— А чем же занимаются Хулиганы? — с вызовом спрашивает она.

Моя улыбка становится шире. Еще одна черта, которую я узнал о Бьянке? Она редко остается в пределах дозволенного. Теперь, конечно, она может делать и говорить всё, что захочет, и никто ее не остановит. Я об этом позабочусь. Шон фыркает, его взгляд переходит с меня на нее и обратно.

— Братство. Защита. Не секрет, что в Дориан тянутся разные темные личности. Может, потому что здесь солнце никогда не светит…

— Или, потому что чиновники в Дориане такие же коррумпированные, как в Вашингтоне, — вставляю я.

— Именно поэтому, — говорит Шон, глядя Бьянке прямо в глаза, — мы и есть правительство.

Бьянка кивает, понимая его слова.

— Мой отец управляет своей организацией с помощью четырех крупных семей. Моретти — одна из этих семей, но между ними есть напряженность. Я не знаю, что произошло между Алессандро и моим отцом, но я слышала, что разлад начался примерно тогда, когда умер мой брат. Кроме того, власть моего отца крепка. Как я уже сказала Киллу и Ребелу, он никогда не будет добровольно работать с Хулиганами. Я боюсь, что он замышляет что-то недоброе.

— Альдо не интересуется Дорианом, — говорит Шон. — Здесь для него ничего нет…

— Здесь есть казино, — резко отвечает Рыжая. — Ваши казино. Похоже, там можно сделать неплохие деньги, — она переступает на босых ногах, и я замечаю, как пульс у нее на шее ускоряется. — Послушайте, я мало что знаю о делах моего отца, да и он не доверил бы мне такую информацию. Но я точно знаю, что для мафии главное — это деньги. Один из многих способов, которым они их делают — вымогают у местных…

— Мы не местные…

— Дориан всего в двухстах милях отсюда.

— Ты зря тратишь свое время, Рыжая, — говорю я, упираясь подбородком ей в макушку и встречаясь взглядом с Шоном. — Я пытался ему это объяснить еще до встречи с твоим отцом. Он чересчур доверчив для криминального босса, — зная, как его выбесит это прозвище, я усмехаюсь.

Шон отвечает мне раздражением.

— Я никому не доверяю! Может, даже тебе, ты сумасшедший ублюдок, — огрызается он. — Думаешь, я бы пошел на сделку с этим скользким змеем? Ничего личного, — он кивает в сторону Бьянки.

— Не обижаюсь.

— Нам нужны эти грузовики, чтобы пройти через территорию твоего отца. Территорию, на которую мы согласились не входить, чтобы сохранить между нами нейтралитет. Думаешь, я бы принял его сделку, если бы не был уверен, что смогу ударить сильнее, если потребуется? Альдо всё делает по-старому. Он не хочет связываться с Хулиганами. По крайней мере, сейчас. С будущим разберемся, когда оно настанет.

— А что насчет Лоренцо? — спрашивает Бьянка.

Звук его имени на ее языке заставляет мою кровь закипать.

Она продолжает:

— Что, если он пойдет на нас и сорвет всю твою сделку с моим отцом?

Я хотел бы сказать, что чувствую хоть каплю сожаления за то, что, возможно, всё испортил, убив людей Лоренцо. И судя по тому, как Шон смотрит на меня, он считает, что я должен испытывать сожаление. Но нет. Этот «мажор» с побережья Джерси это заслужил, и я послал ему четкое сообщение: Бьянка Росси — моя.

— Я могла бы узнать… — вдруг мягко произносит Бьянка. — Я могла бы обратиться к паре своих кузенов…

— Нет. Никаких «узнать», — качаю я головой, отходя назад, чтобы взглянуть ей в глаза. — Я выбросил твой телефон, кстати. С большой вероятностью его отслеживают.

— Тогда я возьму новый. Или встречусь с ними лично. Джино бы не рассказал…

— Абсолютно нет, Бьянка. Ты не будешь подвергать себя опасности.

— Это не опасность, это мои кузены.

— Они работают на твоего отца! — развожу я руки в стороны, прибивая ее взглядом к полу. — Твою мать, ты ничего не поняла из сегодняшнего утра? Знаю, ты не хочешь это слышать, но твой отец охотится за тобой. Может, он не хочет тебя убить, но он чертовски пытается тебя найти. А тот, для кого он пытается тебя найти, — убьет тебя. И тогда я, блядь, убью всех, кто попадется под руку.

— Позволь мне помочь, — говорит она. — Ты не можешь держать меня взаперти, как Рапунцель, только потому что боишься, что я пострадаю.

— Да? — говорю я, мои зрачки расширяются от злости. — Еще как могу!

Смех Шона разрывает напряжение между мной и этой маленькой бомбой. Я запускаю пальцы в волосы и начинаю ходить по кухне, чтобы остыть. В основном, чтобы не перегнуть Рыжую через колено прямо при моем дяде и не отшлепать. А потом пришлось бы убить его за то, что он видел ее возбужденной и я бы закопал себя еще глубже из-за этой упрямой бестии.

— Невероятно, — шиплю я, уперев руки в бока и качая головой на Бьянку. — Это как присматривать за гребаным подростком. Мы же только что это обсудили. Килан — на мне, я не должен был позволить этому случиться, — я показываю пальцем, как будто стреляю ей в лоб. — А вот трое других, люди Лоренцо, они на твоей совести.

Она закатывает глаза, как типичный подросток, с которым я только что ее сравнил.

— Ты невозможен.

— А твоя задница будет моей, позже, — кидаю я с угрозой в голосе.

Мы с Бьянкой стоим друг против друга, сверля друг друга взглядами, и даже сквозь злость, вызванную желанием ее защитить, мне хочется запустить пальцы в ее волосы и умолять не подвергать себя опасности. Прошептать ей, что я не выдержу ее потери. Сказать ей, что моя одержимость не позволит мне ее отпустить, если что-то случится. Я не полное чудовище, я знаю, что не могу держать ее взаперти. Но пока сделка с Альдо не завершена, пока я не смогу объявить всему миру, что она моя, она остается под угрозой.

Когда они узнают, что Бьянка Росси принадлежит мне, никто к ней не притронется.

— Посмотрите на этих двоих… — снова смеется Шон, его грудь сотрясается от смеха. — Масло и уксус.

— Рациональный, автономный человек и… огр, ты хотел сказать? — парирует Бьянка, бросая мне самодовольную улыбку.

Мои мышцы чуть расслабляются.

— Ты нахалка, — говорю я, хватая ее за запястье и притягивая так, чтобы она уткнулась в мою грудь. Обнимаю ее сзади, целую в висок и шепчу ей на ухо: — Такая чертовски упрямая девчонка.

Ее плечи вздрагивают от приглушенного смеха, и я снова переключаю внимание на Шона, когда он продолжает:

— Нам нужно выяснить, кто что знает, — говорит он. — Мы будем готовы ко всему, но нам нужно быть уверенными, что, если мы заключим эту сделку с Альдо, нас не подставят.