Он проходит мимо меня, его рука касается моего плеча, и я пошатываюсь, но стою на своем, крепко впившись в деревянные полы. Он останавливается позади меня, и волосы на моем затылке встают дыбом.

— Я приму всё, что ты дашь мне, Волк.

Сильная рука Килла обхватывает мою талию, и он прижимает мое тело к своему. Его другая рука скользит вперед, захватывая мое горло, он сжимает его и поднимает, наклоняя мою голову назад, чтобы она покоилась на его плече.

— Тогда я найду что-то среднее, — говорит он, прижимая свои бедра к моей спине, давая мне почувствовать его напряженный член через брюки.

Мои веки дрожат, и я откидываюсь назад, создавая трение между нами, но он резко отстраняется от моего тела, заставляя меня искать опору.

— Черт возьми, Килл, — шиплю я, резко обернув голову в его сторону и замечая самодовольную усмешку на его губах.

— Ты думаешь, что можешь испытывать Жнеца, дерзкая? — Килл тянется к первой застегнутой пуговице своей рубашки и расстегивает ее, продолжая до тех пор, пока рубашка не распахивается. Он стягивает рукава, оставаясь только в тонкой облегающей майке, заправленной в приталенные брюки.

— Раздевайся, — приказывает он.

Мои губы приоткрываются, едва позволяя мне вдохнуть.

— Килл…

— Раз-де-вай-ся, — повторяет он, на этот раз более настойчиво и жестко.

И я подчиняюсь. Раздеваюсь до нижнего белья, оставляя кучу одежды и обувь рядом с собой.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы прикрыть обнаженную грудь, затем поворачиваю голову, чтобы встретить голодный взгляд Килла, изучающий мое голое тело.

— Трусики тоже, — говорит он, его голос звучит бархатисто и густо.

Я прикусываю нижнюю губу, отчасти от раздражения, отчасти от предвкушения. Я засовываю большие пальцы под резинку трусиков, затем стягиваю их и бросаю на кучу одежды. Тишина разливается по комнате, когда шаги Килла замирают, что говорит о том, что он смотрит на меня сзади.

Я обнимаю себя, чувствуя уязвимость.

Но мои руки опускаются, когда я осознаю, что он меня хочет. Киллиан Брэдшоу жаждет меня. Он может быть Жнецом Хулиганов, но я — Бьянка Колетта Росси, укротительница монстров.

Я выпрямляюсь.

Килл бесшумно подходит ко мне сзади, вызывая дрожь, пробегающую вдоль моего позвоночника.

Его большие ладони скользят по каждой моей ягодице, он сжимает их. Сильно.

— Черт побери тебя за то, что заставляешь меня чувствовать себя так, — рычит он, его губы касаются края моего уха, вызывая легкое покалывание вдоль позвоночника, которое опускается ниже, между моих ног.

Его левая рука сжимает мое бедро, в то время как правая скользит вверх по спине, останавливаясь между лопаток. Моя кровь словно наэлектризована, каждая клетка моего тела дрожит от предвкушения. Килл резко тянет меня за бедро и толкает за плечи, сгибая меня пополам, так что моя щека оказывается прижатой к его столу.

Из моих губ вырывается вздох, и я едва успеваю осознать, как быстро он наматывает мои волосы на кулак и дергает, заставляя мой подбородок подняться. Он наклоняется надо мной, и жесткий шов его брюк трется о мою обнаженную киску, вызывая острую волну удовольствия.

— Ты солгала, Рыжая, — произносит он с жесткостью, а затем по комнате раздается громкий хлопок, когда он резко шлепает меня по ягодице с такой силой, что мое тело подается вперед. Я вскрикиваю, но он не собирается останавливаться. — Ты сейчас узнаешь, почему тебе не следовало этого делать.

— Я никогда не лгала тебе, — кричу я, чувствуя, как жар от его удара распространяется по моему телу, вызывая томительное желание внизу живота.

— Нет? — кричит он. Еще один шлепок, этот громче и сильнее.

Желание потереть болезненное место велико. Но мое желание принять наказание и заслужить его похвалу еще сильнее.

— Ты прижала нож к своему горлу, Бьянка. Ты пообещала мне доверие, которого не было. Черт побери тебя за то, что ушла, — говорит он, и в его голосе я слышу эмоции, стоящие за этими словами.

Предательство. Он не думал, что я уйду. Ему больно.

— Я ушла, чтобы защитить тебя, — признаюсь я, надеясь, что на этот раз он мне поверит.

— Защитить меня? — презрительно повторяет он, его грубая ладонь медленно поглаживает кругами мои покрасневшие от удара ягодицы. — Забавно, учитывая, что моя способность появляться в самый нужный момент уже не раз спасала одну маленькую искру, которая продолжает разжигать пожары, которые мне приходится тушить, — его левая рука соскальзывает с моей ягодицы, но правая всё еще плотно сжимает мои волосы. Я слышу, как звенит его ремень, когда он достает свой член.

— Вот именно поэтому я ушла, — тихо всхлипываю я. — Без искры — нет и пожаров.

— Хм… — он одобрительно кивает рядом с моим лицом, насмешливо. Так много высокомерия, учитывая, что его член уже нацелен на мое влагалище. — И вот к чему это привело, Рыжая.

— Я больше никогда не уйду, — говорю я.

Из его груди вырывается лишенный радости смех, затем он выпрямляется.

— Слова, которые я уже слышал раньше, — он резко входит в меня, целиком, вырывая из меня возглас, пока воздух покидает мои легкие.

Его ритм с самого начала жесток. Никакой нежности, как тогда, в душе. Воспоминание о том, как он отвечал на каждый мой вопрос после того, как я отдала ему свое тело, заставляет меня хотеть вернуться в прошлое и изменить свое решение уйти. Даже если я считала, что делаю это для его защиты, теперь я вижу, что в этом не было никакого благородства. Для Килла это был прямой акт предательства. И, пожалуй, он прав. Я держала его нож у своего горла и поклялась быть той, кому он сможет доверять.

А затем я ушла.

— Ты правда думаешь, что я один из тех мучеников, которые будут отказываться от того, что хотят? — рычит он, вбиваясь в меня с силой человека, которому дали второй шанс.

Он наказывает меня, потому что я дала ему повод для этого.

— Думаешь, я оттолкну тебя и притворюсь, что не хочу, потому что ты заслуживаешь кого-то лучше меня, Рыжая? Я не настолько благороден. И уж точно не настолько глуп.

— Я так не думала, — всхлипываю я, стонущим голосом, пытаясь продолжить разговор, и хватаюсь за край стола, пока его член, проникая глубоко, доводит меня до экстаза. — Я думала, ты чувствуешь ответственность защищать меня.

— Ответственность? — в его голосе звучит ироничный, почти презрительный смех. — Я хочу тебя, и я забираю тебя, — его рука отпускает мои волосы, позволяя моей голове упасть на стол. Затем его ладонь касается моей щеки, и он прижимает мое лицо к твердой поверхности. Его бедра продолжают безжалостно вбивать член глубоко в меня с такой силой, что его яички шлепают о мою киску, попадая в то место, в котором он был нужен мне больше всего.

— Ты можешь забрать меня, — вскрикиваю я, отчаянно пытаясь не потерять себя в нарастающем удовольствии, которое захватывает меня изнутри.

— Могу? — резко отвечает он, его тон звучит как кнут, хлестнувший по моей коже. — Теперь, когда ты вернулась, ты имеешь в виду?

Прежде чем я успела осознать его движения, он резко выходит из меня, поднимает мое тело за шею и разворачивает меня лицом к себе. Его руки тут же обхватывают мои бедра, заставляя меня обвить его талию ногами, затем он делает три огромных шага и прижимает меня к стене.

Его брюки и ремень свисают ниже бедер.

— Я думал, что потеряю тебя, — рычит он, его голос звучит так, будто его гортань провели через гравий и огонь. Он вновь врывается в меня, используя стену, чтобы удерживать меня на весу.

Пальцы одной руки вцепляются в мое бедро, а другая ладонь прижимается к стене возле моей головы.

— Я не был уверен, успею ли добраться до тебя вовремя, чтобы всё предотвратить.

— Прости меня, — всхлипываю я, пытаясь игнорировать нарастающую волну удовольствия в моем теле, а также слезы, наворачивающиеся на глаза. — Я не хотела ни уходить, ни причинять тебе боль.