Удерживать ее — это всё равно что убегать от света дня…
Но однажды он всё равно догонит тебя.
Я остро ощущаю пустоту, окружающую меня, после того как осталась в тишине, которую оставил после себя Килл.
Кажется, что это будет похоже на погружение в синюю бездну, когда ничто не тянет вниз. Что это вызовет панику и заставит меня метаться, чтобы всё исправить. Но сейчас я чувствую только клаустрофобию. Как будто стены сжимаются вокруг меня, потому что я не могу вернуть назад то, что уже сделала.
Если я и паникую, то только из-за того, что мне не хватает кислорода.
«В следующий раз, когда побежишь… Я не буду за тобой гнаться».
Его слова повисли, как застоявшийся плотный воздух.
Трудно дышать…
…трудно думать…
…трудно решить, что делать дальше…
Я извинилась, и я действительно сожалею. Но я твердо стою за своим решением защитить его. Защитить себя. Я не знаю, что происходит между нами, но что-то мне подсказывает, что это не продлится долго. Он убил одного из своих. У него проблемы с Шоном. Он заключает сделку с моим отцом, у которого, вероятно, есть как минимум три туза в рукаве. А теперь еще и Лоренцо. Как он отреагирует на послание, которое Килл вырезал на груди Ронни? Придут ли Моретти за Киллом? За Хулиганами?
Так много вопросов, и ответ на каждый пугает меня. Я не хочу создавать все эти проблемы, но не могу отрицать того, что многое изменилось. Планы изменились. И Килл теперь их часть. Может, вместо того чтобы уйти, я должна была поговорить с ним? Он защищал меня, а я пыталась защитить его. Но может, защита друг друга заключается в том, чтобы общаться друг с другом?
Я поднимаю голову, мои глаза находят щель в его офисной двери.
«Я в твоей крови. В твоих ладонях. Ты хочешь, чтобы я был у твоих ног, на коленях? Пожалуйста. Я твой Большой Злой Волк, Красная Шапочка. Никто больше никогда не причинит тебе вреда».
Я оказалась в отношениях с Киллианом Брэдшоу, Жнецом Хулиганов. Я, дочь Альдо Росси, его врага. Мы не должны быть вместе, но это случилось. Пора мне перестать убегать. Перестать вести себя так, словно я одна, пробираясь через обломки в поисках свободы. Пора мне встать рядом с моим мужчиной.
Если они идут за нами, пора приготовиться сражаться.
Мои шаги не колеблются, когда я иду к Киллиану. Каждый шаг к нему отмечает пункт в списке, составленном богами судьбы. Я касаюсь двери, чувствуя решимость в голове и наполненность в сердце, и толкаю ее. Привычный мягкий скрип петель возвещает о моем приходе. Килл стоит к столу лицом. Его талия слегка наклонена, его тело нависает над поверхностью, создавая грозную тень. Его кулаки вдавлены в дерево, удерживая вес.
Он не двигается. Мягкий силуэт его спины не меняется, хотя он дышит. Он не реагирует на мое присутствие, но я уверена, что, если бы я видела его грудь, то заметила бы как бьется его сердце через рубашку.
Я останавливаюсь у порога комнаты, мои глаза скользят по широким плечам Килла. Его сильные руки выглядывают из закатанных рукавов белой рубашки, вены вздуваются на его предплечьях. Его уверенная поза, мускулистые ноги. То, как черные брюки натягиваются на округлой форме его ягодиц.
Киллиан Брэдшоу излучает доминирование одним лишь фактом своего существования. Я чувствую, как его присутствие заполняет четыре угла этой комнаты, хотя он стоит неподвижно, зная, что следит за каждым моим движением, даже если его глаза не смотрят на меня. Я хочу сохранить эти моменты. Когда его образ заставляет меня видеть галактики, звезды и планеты. Он — целая Вселенная, со всеми ее сложностями.
И, возможно, он принадлежит мне.
Мое сердце замирает в груди.
— Я была неправа, что ушла, не поговорив с тобой, — я позволяю своим ногам нести меня к нему. — Но, Киллиан, ты должен знать, что я сделала это только потому, что… — я смотрю на его спину, единственным признаком того, что он слышит меня, является учащенное дыхание, когда его ребра поднимаются с каждым вдохом. — Килл, пожалуйста, повернись ко мне.
— Скажи то, что собиралась, — его голос глубокий и тщательный, как будто мои следующие слова определят его действия.
— Я ушла только потому, что мне не всё равно. Я испытываю к тебе чувства, которые выходят за рамки динамики «телохранитель/девушка, за которой охотятся». Я…
— Ты подвергла себя опасности сегодня, — спина Килла выпрямляется, и он поворачивает голову, так что теперь я вижу его лицо и напряженную челюсть.
— Я знаю. Прости. Я убедила себя, что ты чувствуешь ответственность защищать меня, и только в этом всё дело. Я думала, если я уйду сейчас, ты почувствуешь облегчение, потому что тебе не придется больше обо мне думать.
Килл резко бьет рукой по столу, затем поворачивается. Его ладонь охватывает мое горло и притягивает меня ближе, наши носы оказываются всего в дюйме друг от друга.
— Ты хочешь свободы? Она твоя. Моего внимания? У тебя оно есть. Безопасности? Я убью всё живое, чтобы ты никогда больше не испытала ни капли неудобства. Но ты подвергла себя опасности, Бьянка. И, клянусь богом, ядерный взрыв покажется пикником по сравнению с моей яростью, если с тобой что-то случится.
— Я сказала, что мне жаль!
Мои пальцы обхватывают его запястье, но его пальцы сжимаются вокруг моего горла еще крепче.
— Жаль? — повторяет он гулким голосом, отчего мои плечи вздрагивают. — Извинений недостаточно, Рыжая.
— Ну, придется довольствоваться этим, потому что это всё, что у меня есть.
Мы смотрим друг на друга, никто не хочет уступать. И я подозреваю, что так будет всегда. Оба упрямые, оба сильные и волевые, и страстные. Но что значит «всегда»? Насколько далеко мы готовы зайти? Наивная девчонка, которая могла выживать только на чаевых из бара и ворованных кошельках, и обученный киллер, безумный убийца с тягой к контролю.
— Почему я, Килл? — я не неуверенная в себе девушка, но Килл заставляет меня чувствовать себя… потерянной. Он заставляет меня чувствовать себя настолько уютно, что я почти не доверяю этому чувству. — Я — Росси. Я свожу тебя с ума… Что между нами происходит?
Его темно-синие глаза — такие темные, что они почти черные, — сканируют мое лицо. И если бы я не знала его лучше, если бы не слышала в его голосе замученные нотки, я бы подумала, что он хочет меня убить, ощущая на себе тот взгляд, которым он сверлит меня.
— Ты сводишь меня с ума, Рыжая, — наконец отвечает он. — Я не знаю, что это такое. Но я знаю, что не могу находиться дальше, чем на одну комнату от тебя, не чувствуя, как будто мои легкие сжимаются в тисках. Не чувствуя, как мое сердце бьется так сильно, что кажется, что оно пробивает грудную клетку, и не остановится пока я снова не окажусь рядом с тобой. Я гребанный убийца, Бьянка, я не испытываю чувств и не строю отношения. Я много лет учился не чувствовать ничего. То, что происходит с моим телом, моим мозгом, моим чертовым сердцем, когда я рядом с тобой, — абсолютно нежелательно. И уж точно я не могу дать этому название. Но что я точно знаю… — он делает шаг вперед, так что его ботинки касаются моих туфель, — …это то, что действия имеют последствия. И сейчас я чувствую желание преподать тебе урок.
Dio mio41. Этот мужчина, этот прекрасный, пугающий мужчина.
Тепло разливается между моих ног, и по телу проходит дрожь. Я поднимаю подбородок с уверенностью.
— Я приму свои последствия. Какими бы они ни были.
Голова Килла наклоняется, выражение лица говорит о том, что он принял мой вызов, затем его большой палец нежно скользит по моей нижней губе.
— Я не знаю, хочу ли я медленно, страстно погружать в тебя свой член, как я обещал себе сделать, если найду тебя живой, — мягкость на его лице исчезает, словно падающая в воду наковальня. — Или хочу отшлепать тебя до тех пор, пока твоя задница не станет красной, а затем запереть тебя в своей спальне, пока ты не поймешь, насколько я был безумен, обнаружив, что тебя нет рядом, когда я проснулся.
