Аватар настороженно вскинул голову, пытаясь расслышать приближающийся звук. Из-за поворота появилась небольшая повозка, запряжённая худой, истощённой лошадкой. А рядом с ней шёл парень с зелёными, взъерошенными волосами, которые казались светлее на солнце, переходя почти в золотистый оттенок. В его облике было что-то небрежное и растрёпанное, как у человека, который редко беспокоится о своей внешности, предпочитая удобство и спонтанность. Парень выглядел как человек, привыкший к долгим странствиям и готовый остановиться в любом месте, чтобы запечатлеть мир вокруг.

На нём был длинный плащ, выцветший и покрытый пятнами краски, особенно по подолу, где ткань была помята и слегка порвана. За плечом висела тяжёлая сумка, переполненная художественными принадлежностями: кисти, свёрнутые полотна и тюбики с краской торчали наружу, перемотанные лентой вперемешку с верёвками, и при каждом его шаге что-то из сумки звенело и покачивалось. Казалось, будто он набросал всё это в спешке и давно перестал заботиться о порядке.

В одной руке он держал небольшой холст в рамке, небрежно прижимая его к груди, словно это было обычное дело. Его взгляд, слегка затуманенный и усталый, скользнул по горизонту, но, заметив Эша, он улыбнулся — просто, почти застенчиво, но дружелюбно, будто увидел попутчиков. Парень подошел ближе и его шаг замедлился. Немного порывшись в сумке, он поднёс руку к груди в приветственном жесте.

— Здравствуйте! — произнёс он, слегка запнувшись, словно не был уверен, как обратиться. — Простите за любопытство, но… вы случайно не направляетесь обратно в лес? Я просто… ну, если вы туда собираетесь, мне бы, возможно, стоило это знать.

Эш, окинув незнакомца подозрительным взглядом, сдержанно кивнул, обдумывая, стоит ли отвечать. Я почувствовал его лёгкое недоумение, как будто он пытался решить, кем же этот парень мог оказаться — другом, странником или просто ещё одной головной болью.

— Нет, мы оттуда только что вышли, — бросил Эш, медленно переводя взгляд с повозки на странного путника. — А ты кто такой?

— Ох, простите моё невежество. Меня зовут Люмьер! Я странствующий художник… как бы вам сказать, у меня особенный стиль. Я путешествую, изучаю красоты мира. Этот лес привлёк меня — удивительный мрак, таинственный… Я и решил его запечатлеть! Но вы выбежали оттуда так внезапно, и я подумал… может, спросить у вас, может вы хотите вернуться обратно.

Эш прищурился, явно не доверяя этому порывистому и слегка странному парню. Но, видимо, решив, что разговор с ним ничего не испортит, ответил сухо:

— Не думаю, что тебе понравится прогулка по этой глуши. Мы едва выбрались оттуда живыми, а сейчас держим путь в храм неподалёку.

Люмьер на мгновение растерянно моргнул, прижимая холст к груди, словно это было не только его имущество, но и нечто, придающее ему уверенности.

— О… в храм? — переспросил Люмьер, слегка опустив взгляд, его лицо озарилось чем-то вроде благоговения. — Это… звучит впечатляюще. Я бы с удовольствием взглянул на такое место. В храмах всегда такая… особенная атмосфера, не находите? — Он улыбнулся, словно погрузившись в собственные мысли, и затем, спохватившись, добавил неловко: — Если не возражаете, конечно. Вам… кажется, не помешала бы помощь. Я могу предложить место в своей повозке. Ну, правда, не совсем место, — он смутился, бросив взгляд на своё дребезжащее транспортное средство, — но, может, для отдыха оно и сгодится. Ох, прошу прощения, вижу, что ваши друзья ранены… просто подумал, что так будет легче…

Эш, не дослушав сбивчивую речь художника, шагнул к повозке и, мягко, но уверенно уложил Лию на ворох полотен и тряпок, которые Люмьер, кажется, использовал для своих картин. Художник смотрел на это с робкой, почти застенчивой улыбкой, словно был одновременно смущён и обрадован, что его предложение приняли.

— Пожалуйста, располагайтесь, как вам будет удобно, — пробормотал он, почесав затылок и кинув на повозку быстрый, виноватый взгляд. — Простите, здесь тесновато… и, возможно, немного грязновато, — добавил он, торопливо оправдываясь. — Обычно я путешествую один. Повозка больше приспособлена для… для кистей, холстов и всякого такого… не для людей.

После, аватар уложил Юфке рядом с девушкой. Повозка заскрипела, поддавшись под их весом, и Люмьер вздрогнул, но поспешил взять себя в руки, бросив ещё один неуверенный взгляд на лошадь. Осторожно, как бы извиняясь за себя, он подошёл к животному и взял её за поводья, при этом всё время косясь на аватара и его раненых друзей.

— У тебя случайно нет никаких лекарств? У этого здоровяка рана, — спросил Эш, не поднимая глаз, сосредоточенно проверяя повязки.

— Д-да, зелья и мази… в сумке, — ответил Люмьер, запинаясь, но сразу же полез в своё вещевое беспорядочное царство, достав несколько склянок с тряпками, примотанными к пробкам. — Думаю, они помогут. Я не слишком разбираюсь, но… но пусть лучше они будут у вас.

Эш кивнул, коротко поблагодарил и принялся за обработку раны. Люмьер, забравшись вперёд, смотрел, не решаясь заговорить, пока, наконец, не отвёл взгляд.

— Ну что ж… тогда… отправляемся, — робко сказал он, и повозка тронулась, тихо поскрипывая на каждом ухабе, словно ещё и она извинялась за свою неказистость. — Надеюсь, что это не доставит вам слишком много неудобств.

Эш молчал, увлечённый тем, чтобы как можно быстрее и аккуратнее перевязать Юфке. Закончив, он снова посмотрел на Люмьера, его взгляд был твёрдым и благодарным:

— Прости за наглость, но мне сейчас действительно нужна помощь. Сам бы я их не дотащил до храма. — Лакрима аватара немного задрожала от этих слов, но Эш не обратил внимание.

Паренёк робко улыбнулся, чуть приподняв плечи, будто не привык к благодарности.

— Нет-нет, что вы, мне это… только в радость, — ответил он, стараясь сделать голос твёрже, но всё равно говорил тихо. — Я… рад, что смог быть полезен.

Эш кивнул, устроившись на краю повозки и пытаясь найти удобное положение среди хрупких банок с краской и скрученных холстов. Он с трудом удерживал равновесие на тряском сидении, но, несмотря на это, казалось, его что-то разом расслабило. Возможно, наличие компании, пусть даже такой странной, как Люмьер.

— Ты давно в этих краях? — поинтересовался Эш, не оборачиваясь, но уловив неподдельный интерес в глазах Люмьера.

— О, нет… Совсем недавно, — ответил Люмьер, несколько оживляясь от возможности поговорить. — Я вообще редко задерживаюсь на одном месте. Только если оно… ну, действительно достойно внимания. Мне кажется, в этом лесу живёт что-то особенное, скрытое в его мраке. Что-то, что заслуживает, чтобы его запомнили, понимаете?

Эш фыркнул, но его лицо чуть смягчилось.

— Понимаю, как никто другой. Но не думаю, что тебе стоит туда ходить. То, что там обитает, вряд ли даст тебе достаточно времени, чтобы его запечатлеть.

— Но ведь иногда именно в этом и вся суть, — осторожно возразил Люмьер, бросив на него быстрый, изучающий взгляд, словно проверяя, не сказал ли чего лишнего. — Чем сложнее что-то достать, чем выше риск, тем выше и ценность… В этом, знаете, есть некая правда. Не находите?

Эш задумался, подбирая слова, но, видимо, решил не спорить. Люмьер, радуясь, что разговор продолжился, поспешно спросил:

— А вы? Вы ведь тоже странствуете, верно? Что привело вас сюда? Простите, если это… если это слишком личное, я просто…

Эш отвёл взгляд, и в его глазах мелькнула тень, как будто слова Люмьера затронули что-то болезненное.

— Иногда мы просто оказываемся там, где должны быть, — ответил он коротко, оставляя вопрос без пояснений.

Люмьер тихо кивнул, чувствуя, что лучше не настаивать. Он перевёл взгляд вдаль, и в выражении его лица на мгновение проскользнула тень грусти.

В повисшей тишине лишь мерный скрип повозки сопровождал их, пока они медленно продвигались по запылённому тракту. Дневное солнце светило приглушённо, спрятанное за пеленой облаков, и тёплый свет мягко ложился на травы и кусты, обрамлявшие дорогу. Лишь редкие деревца то там, то здесь появлялись вдоль тракта, наклоняясь под лёгким ветерком, словно приветствуя их.