Главным врагом Маркина стал телефон. Любой звонок вызывал у него пароксизм тревоги. Голоса начинали нашептывать ему о тяжелом приступе у Зинаиды Владимировны или падении с коляски Светочки. Сердце начинало неистово колотиться в груди и рваться наружу. Когда оказывалось, что звонила Светочка с просьбой купить йогурт и дрожжей для выпечки, все отступало. Но тревоги так и витали вокруг семьи Маркиных, словно ограждая их жизненную территорию от обычных человеческих радостей.

Каждое возвращение домой превратилось для Виталия Семеновича в своеобразный ритуал. Он открывал дверь своим ключом и, сняв ботинки и небрежно бросив плащ и шляпу на пол прихожей, мелкими шажками на цыпочках бежал в комнату дочери, затем Зиночки, шумно и радостно вздыхал, целуя любимые глаза и завитушки волос на висках. Такие моменты стали для него высшей жизненной радостью и каждодневной потребностью. Потом подполковник возвращался в прихожую, вешал на вешалку плащ, шляпу и отправлялся на кухню к любимому прибору – соковыжималке. Живые соки, которые он каждый вечер готовил, смело смешивал их и комбинировал – стали и в самом деле помогать жене и дочери. И Маркин этим своим достижением очень гордился, гораздо больше, чем полученным недавно орденом «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени.

Вот и сегодня Виталий Семенович с обычным упоением выполнил свой церемониал. Но потом, вместо того чтобы отправиться на кухню выжимать яблочный и морковный соки, присел рядом с коляской дочери, позвал Зиночку в ее комнату и рассказ о необычной шкатулке – удивительном артефакте, способном изменить мир.

– Светочка, мне потребуется твоя помощь. Ведь я не успеваю записывать все, что транслирует мне этот удивительный прибор. Пятнадцать часов, а может и больше, моего пребывания в той реальности, в которую он вводит меня, занимают всего полчаса в нашем времени. Я чувствую, что мне очень важно записывать всё – все наблюдения, разговоры, все комментарии. Это важнейшая информация для безопасности государства. А кроме того – это уникальная, просто удивительная возможность видеть мир прошлого таким, каким он реально был, а не таким, каким его нам сегодня показывают. Я уж не говорю о видениях из будущего. Похоже, такие тоже будут. По крайней мере, я бы очень этого хотел. – Маркин возбужденно ходил по небольшой комнате и, что уж было ему совсем не свойственно, бурно жестикулировал. Посмотрел на дочь, почувствовал, каким неподдельным живым интересом загорелись ее большие карие глаза. Мысленно обратился: «Господи, дай мне сил пробудить у моей девочки настоящий интерес к этой жизни, наполнить ее чувствами и переживаниями. Господи, помоги мне!». И ощутил, что он услышан.

Обрадованный и помолодевший Маркин направился на кухню, пить свои любимые Ессентуки и готовить соки…

Утром, встав намного раньше обычного и наскоро позавтракав, Маркин побежал к остановке автобуса, хотя обычно две остановки до метро он проходил пешком.

В кабинете шкатулка стояла на том же самом месте, но что-то было необычным, словно сместилась куда-то в сторону точка баланса, которая бывает в каждом помещении, где живут или работают люди. Каждая вещь осталась на месте, даже складки у штор не изменили свои позиции, но что-то очень важное сместилось.

«Может, воздух стал другим?» – подумал подполковник, улавливая запах, напоминающий терпкий дух озона в послегрозовом воздухе.

Знакомый шелест и шум прибоя в ушах принесли едва слышный голос. Это был, конечно же, голос мамы:

– Да, сыночек, сместилось, но только смещение это не в твоем кабинете, а в твоей душе. Она ведь тоже имеет свой баланс, свою точку опоры. Теперь у тебя сместилась твоя жизненная ориентация, ты стал немного выше и лучше стал видеть окружающее. Мы теперь вместе с тобой будем потихонечку смещать твою точку опоры в жизненном пространстве.

Подполковник взял наугад одну из папок Саломова и вынул верхний листочек. Это оказалась ксерокопия вырезки из газеты «Туркестанские ведомости» за сентябрь 1876 года. Прочел аннотацию к статье:

«Ферганский Тянь-Шань стал ареной жесточайшей борьбы за сферы влияния между Британией, Китаем и Россией. В августе 1876 года Скобелев снарядил и лично возглавил экспедицию за Алайский хребет. Впервые нога русского человека ступила на эти земли. Неведомый для европейцев край был полон тайн, исторических загадок и мистики».

Маркин присел на кончик стула и с благодарностью положил левую руку на крышку шкатулки. Почувствовал знакомый приятный озноб, пробежавший от руки по всему телу. Потом пришло ощущение плавания в густом тумане. Мерно покачивался конский хвост впереди. Где-то очень далеко, на востоке, сквозь туман стал пробиваться свет от крошечного желтого кружочка. Солнечное дыхание разгоняло облака, спустившиеся в глубокую складку, разрезающую горный кряж.

Авангард скобелевского отряда состоял из двух сотен казаков. Восемь неполных рот пехоты двигались следом. Скобелев со своим ординарцем и ротмистр Воротников ехали впереди отряда, вошедшего в предгорье в густом тумане. Впереди был таинственный Тянь-Шань, в котором бесследно исчезали многие путешественники, целые воинские подразделения гуннской, караханидской, монгольской, китайской армий.

Вскоре туман рассеялся, солнце осветило каждую складочку величественной горной гряды. К полудню отряд вступил на отроги Тянь- Шаня. Впервые Михаил Скобелев и его люди сталкивались с такими горами – суровыми и прекрасными. Далеко впереди виднелись вершины, покрытые снегом. Они казались пирамидами, возведенными исполинами, которые решили показать слабым, мелким людям всю их ничтожность по сравнению с гигантскими монументами, чтобы глядя на них маленький слабый человечек прочувствовал, насколько он хрупок и мал в этом вечном, неприступном для него мире великих творений.

Горы приносили множество сюрпризов. Путь лежал вдоль русла небольшой горной реки – сая, по обеим берегам которой возвышались вначале крутые горбатые холмы, переходящие местами в скалистые отроги. Было жарко, и кристально чистая ледяная вода, к которой периодически спускались путешественники, давала ощущение чистоты и забвения мелких проблем. Вдоль речки к берегам теснились небольшие деревья тутовника и джиды.

К полудню тропинка круто пошла вверх, затем спустилась в долину, наполненную свежим горным воздухом. И тут, о чудо, путников встретила настоящая березовая роща. Только вот березки были не такие высокие и не такие стройные, как в России. Прапорщик Молодцов соскочил с коня и обнял березовый ствол:

– Господа, словно в Россию вернулись!

И тут же вокруг сапога взвилась и зашипела потревоженная змея. Скобелев мгновенно выхватил шашку и вмиг небольшая голова змеи с разверстой пастью, обрамленная по бокам небольшими щитообразными наростами, скользнула в сторону. На солнце в кровавой амальгаме сверкнули острые змеиные зубы, наполненные смертельным ядом.

– Это ядовитая, зовут щитомордник – пояснил Скобелев, вытирая пучком травы блеснувший на солнце клинок.

Прапорщик громко икнул. Шумно выдохнул воздух:

– Спасибо, Михал Митрич, жизнью вам обязан. Кто ж знал, что в этих краях так много этих тварей!

– В этих краях много неожиданного и непонятного – ответил Скобелев. – Здесь, господин поручик, нельзя без осторожности, без готовности к схватке. И без духа. Надо, чтобы наш дух почувствовали здесь все, даже змеи. Воевать попусту не будем, но в случае нападения каждой твари голову срубим.

Через сутки небольшой отряд Скобелева вошел в иной мир, подобный зоне российских хвойных лесов. Склоны гор поросли небольшими хвойными деревьями, напоминающими российские ели.