Тот сидел на барной табуретке и болтал ногами, следя за поварами.

– Почто плачешь, яхонтовая? Али обидели окаянные? – всполошился он, увидев мои красные глаза.

– Нее, наоборот скорее. Там такой знатный вампирюга… Кстати, вот заказ для него – я отдала Валесию листок.

– Так, "Стриплойн блю-ре", салат из морепродуктов! И побыстрее, криворучки вы мои! – завопил домовой, вскакивая с табуретки. – Иди, моя хорошая, все сделаем в лучшем виде.

Я вернулась в зал, где меня уже ждали два пузатых бокала, бутылка розового вина неизвестной мне марки и маленький кулер со льдом. Вампир и не заметил, как я наливала вино, всецело и полностью поглощенный своей спутницей.

Так же незаметно для них я принесла салат и стейк. Впрочем, они довольно быстро отвлеклись друг от друга и воздали должное еде. Вампир орудовал ножом и вилкой как художник – кистью, легко и изысканно. Мне оставалось лишь вовремя подливать вино.

Спустя примерно полчаса вампир и его спутница испарились – в буквальном смысле слова. На столе осталась лишь недопитая бутылка и несколько бумажек – сумма примерно в два раза превышала стоимость заказа. Довольно улыбнувшись, я пошла на кухню – поделиться с поварами.

Проходя мимо двери с нарисованным зайчиком из Плейбоя, я услышала чьи-то всхлипы. Дверь была приоткрыта. Толкнув ее, я увидела ту самую танцовщицу, которой Сусен сделал подарок. В руках она держала изумительной красоты браслет. М-да, над такими явно не рыдать надо.

– Что случилось? – поинтересовалась я у девушки.

– Он…бесценный…

–В смысле?

– Понимаешь, я – низшая нечисть, полукровка, – она подняла на меня огромные темные глаза. – Я не являюсь в своем мире полноценной личностью, могу быть только рабой или выполнять грязную, недостойную работу. Потому я и танцую здесь, это меньшая из зол. Сусен – мой брат по отцу. Он и пристроил меня сюда. Хотя в теплых отношениях мы никогда не были. А теперь он подарил мне браслет, который освобождает меня от клейма «ублюдок». Я могу заниматься чем хочу! И никто не вправе назвать меня рабой или нечистью!

– Ну так радоваться надо! Чего слезы лить?

– Мне нечем его отблагодарить… – понурилась недо-киса.

– Знаешь, – я подошла ближе, обняла ее за плечи, – каждому человеку нужен дом. Место, где его ждут. Я думаю, проводник будет счастлив, если будет знать, что где-то ему рады.

– Думаешь?

– Уверена. Так что все в твоих руках! – я погладила ее по ладошке и вышла из комнаты.

Ночь подходила к завершению. На кухне орал Валесий, допивали оставшееся пиво волкулаки, Мэй привычно переругивался с горгульями. А я думала о том, что у каждого – свое предназначение в жизни. И, кажется, мое меня нашло. Пускай прошла только одна рабочая ночь, за ней следуют еще сотни других. Но я этому даже рада.

Прошло еще несколько дней. Вернее, ночей, так как днями я спала как сурок, чтоб ночью изображать зайчика на побегушках. Гости в бар заявлялись самые разные, и я уже спокойно отличала представителей почти всех рас. Работы хватало, но и на чаевые я не жаловалась.

Однажды после особо многолюдной (вернее, многорасной) ночи, Мэй, зевая, сказал мне:

– Если хочешь, на сегодня можешь взять выходной. Понедельник же.

– И что?

– Ну я не думаю, что будет много посетителей. Справлюсь сам, мне не привыкать.

– Хорошо. Как раз я в магазин собиралась, у меня тапочки порвались – я подняла ногу и пошевелила пальцами, демонстрируя разрыв.

– Спи давай иди, – рыжий потрепал меня по плечу и вышел на кухню. А я отправилась в комнатку. Стянула с себя платье, блаженно потянулась – выходной! Можно лениться! И рухнула в кровать.

Разбудил меня какой-то непонятный шум. Кричали и грохотали в коридоре. Я только успела продрать глаза, как дверь в мою комнату распахнулась, какой-то темный силуэт смазанным движением метнулся ко мне. А через секунду на моем горле сомкнулись ладошки.

– Не будет! Не будет ее здесь! Не позволю! – вопил субъект, сжимая мою шею сильнее. Я судорожно билась, пыталась высвободиться, но он как клещ в меня вцепился. Перед глазами поплыли круги, я хрипела и дергалась. Следом в комнату влетели Мэй и Рэй. Один отцепил от меня напавшего, второй приобнял меня за плечи и принялся успокаивать. У меня, не ожидавшей таких эксцессов, потекли слезы, но дыхание потихоньку приходило в норму.

– Тим, ты охренел? – Мэй приподнял дебошира за воротник, и я наконец-то смогла его нормально рассмотреть. Парнишка лет 18, невысокий, довольно худой – и откуда силы столько взялось? Темные волосы, смуглая кожа и неожиданно светло-серебристые глаза. На лице застыло обиженное выражение.

– Это вы тут охренели совсем, – пробурчал он. Видимо, нахождение в подвешенном состоянии поубавило прыти. – Стоило уехать ненадолго, а уже работы лишают.

– Да не лишает тебя никто. – Мэй разжал пальцы, и парнишка кулем обрушился на пол. – Просто взяли замену, пока тебя не было. Вот приехал – составите график, как самим удобнее будет работать. Рэю, опять же, иногда помощь нужна. А ты тут устроил бразильские страсти…

– Эл, ты в порядке? – Рэй заглянул мне в глаза.

– Да, все нормально.

– Давай, одевайся, да спускайся вниз, кофе пить будем. Мы пить, а кое-кто – варить его. И извиняться… – парень многозначительно посмотрел на Тима. Тот нахмурился.

Тут дверь снова распахнулась. Блин, надо щеколду ставить от таких гостей! Устроили, понимаешь, проходной двор! В комнату вкатился Валесий, и в каком виде! Щеки красные, борода торчком, китель полурасстегнут, в руке – розга.

– Ах ты ж ирод проклятущий! – напустился он на парнишку. – Чертушка безголовый! Посмел на нашу девоньку руки свои поднять! Ужо я тебе!

Тимка вскочил на ноги и бросился наутек, Валесий – за ним. Глядя, как парнишка ростом почти в два раза больше домового удирает от грозного духа с розгой по всей комнате, мы с парнями просто надорвали животики от хохота. Намотав пару кругов, они все же додумались выскочить за дверь и понеслись по коридору, вопя и сметая все на своем пути.

– Ох, Элл, – поднялся Мэй, вытирая выступившие слезы. – Спускайся давай. А то тут нас и похоронят…

Братья вышли. А я, быстренько умывшись, натянула джинсы и майку и спустилась к Рэю. Там уже сидели все. Валесий притащил какую-то настойку, коей щедро делился с барменами. Все еще слегка хмурый Тим варил кофе, периодически прикасаясь к…эээ…больному месту. Видимо, розгой все-таки прилетело.

Когда кофе был сварен, а настойка разлита, мы расселись за столом в углу, и домовой начал рассказ.

– Знакомься, Эл. Это мой племянник Тимур, сын моей двоюродной сестры. Отец его восточной, горячей крови, вот и сын уродился цвета темного и нраву буйного да бестолкового. И не сверкай глазами так, – обернулся Валесий на родственника. – Ишь, горный коз… орел, в смысле! Попытались его к семейному делу да хозяйству пристроить, а он характерный больно. Чуть что – сразу в драку лезет. Вот и попросила сестренка позаботиться.

– Сами своим «хоозяйством» и занимайтесь. А мне и тут неплохо – кивнул Тимурка.

– Дак вот же ж. Ну, за знакомство – Валесий поднял рюмку, и мы все чокнулись. Затем шеф-повар ушел на кухню, «закусь сообразить», как он сам выразился. К Рэю зашли посетители, а Мэй куда-то незаметно испарился, и мы остались вдвоем.

– Ты извини, что я так, – поднял на меня серебристые глаза Тимурка. – Я здесь уже год работаю. Привык ко всем, и платят хорошо. А как узнал, что на мое место кого- то взяли – аж в голове помутилось.

– Да ладно тебе. Я б, наверное, тоже взбесилась. А как работать будем? Тебе выходные нужны?

– Не-а. Мне все равно заняться нечем.

– И мне не особо. Давай тогда по 2 дня. Два наверху, два здесь, у Рэя. Или если ему не надо…ну я найду чем заняться.

– Так и я найду, – он слегка покраснел.

– Вот и решили. – улыбнулась я.

Тем временем вернулся Валесий с тарелкой бутербродов, и Мэй тоже нарисовался. С невыносимо довольным выражением лица.