— Да какое отношение ты вообще имеешь к Малышу? — раздражённо спросил Трэверс. — Ладно Блэк, — сказал он недовольно, — всё же крёстный — это связь. Но ты-то тут при чём?

— Так какого же гиппогрифами драного Мордреда ты вообще давал такие клятвы, да еще там, за Гранью? — с бешенством спросил Блэк. — Или ты не знаешь, что сказанное там приобретает чуть ли не силу Непреложного Обета? Я всегда знал, что ты трепло безмозглое и пустомеля, но не думал, что это настолько фатально!

— Вот соглашусь с Блэком, — присоединился Трэверс, — я же видел, что Малыша туда почти затянуло! Эта твоя Грань из мальчишки и силы пила, и магию, и хорошо, если не жизнь!

— Зачем дал... — задумчиво проговорил Мальсибер. — Я не знаю, как вам объяснить. Представьте: там всё мертво. Не страшно, нет — просто мертво. Даже нет, не так, — оборвал он сам себя. — Мёртво — это всё же как-то. А там никак — там всё можно описать через "не", вот, пожалуй, как там. Не-свет, не-земля, не-вода... не-жизнь. Всё живое, что там было — я, змеи на кадуцее да этот маленький клочок души. Он всё равно живой, оказывается... и ему больно. Безгранично больно — и всё, чего он хочет, это вернуться к целому. К тому, что станет целым, если это выйдет... Но они не смогут сделать это сами — просто не найдут друг друга. Когда мы отправим туда Лорда, он уйдёт другой дорогой — они все другие там, и души никогда друг с другом не встречаются. И если, — он сглотнул и облизнул сухие губы, — если их все не найти и не соединить в одно целое, его душе больше не родиться. Никогда. Не может часть души родиться — нужна целая. Даже Лорд не заслужил того, чтобы там остаться навсегда. А Гарри... — он сморгнул, словно отгоняя некое видение. — Я не понимаю, почему с ним происходит то, о чём вы говорите. Человек — живой, обычный — не может оказаться там без кадуцея. Невозможно.

— Вы опять ругаетесь? — раздался огорченный голос Гарри. — А мне такой сон странный приснился... Будто я стою на вокзале, пустом совсем, только поезда приходят и уходят, а прямо передо мной под скамейкой ребенок лежит. Страшный до ужаса, словно с него кожу живьем содрали! Лежит и только скулит... Я к нему броситься хотел — а меня назад что-то отбросило. И так несколько раз. Жуть такая...

— Не нравится мне этот сон, — сказал Снейп, снимая с Гарри заглушающие чары, которые, впрочем, похоже и так уже истончились. — Расскажи подробнее — что за вокзал и что за ребёнок?

— Вокзал... — Гарри задумался, — на Кинг-кросс похож, на который мы с Эктором зашли, когда тебя выкрасть решили. Только пустой совсем, и туман такой серебристый — в начале и в конце здания. И поезда словно из ниоткуда приходят, и в никуда же и возвращаются. А ребёнок страшный. В нём... словно не хватает чего-то. Я даже не знаю, как объяснить! — сказал он чуть ли не с отчаянием.

— Я знаю, — Мальсибер подал ему руку, помогая выбраться из гамака. — Но как странно, что вы это видите...

— Мистер Всезнайка, — язвительно проговорил Блэк, — и что же вы такое знаете? Поделитесь с нами, тёмными!

— Я думаю, он тоже видел Лорда — вернее, его душу. Ту, которая осталась. Он же ведь сейчас ни жив, ни мёртв, и...

— Да с чего вдруг? — взвился Блэк, но в этом его восклицании слышался страх. — Мы вытащили из него эту дрянь! Он не связан больше с Лордом!

— Я не знаю, — покачал головой Мальсибер. — Но это очень похоже на то место между мирами... я не помню, как оно называется...

— Лимб, — буркнул Трэверс.

— Именно, — благодарно кивнул Мальсибер. — Лимб. Если я не путаю, единственное, что там обязательно должно быть — дорога и средство или способ по ней уехать. А уж какая именно — не важно... вокзал подходит идеально. И хорошо, что там не было поезда...

— Но ведь он больше не связан с Лордом! — повторил Блэк. — С чего вдруг?

— Я не знаю, — покачал головой Мальсибер. — Я никогда всем этим не интересовался... Гарри, а что вы чувствовали, глядя на этого ребёнка?

— Мне и жалко его было, и противно, — честно признался Гарри.

— А если бы вы знали, что это Лорд? — продолжал расспрашивать Мальсибер.

— Да отстань ты от него! — Блэк даже вскочил. — Что ты привязался?!

— И тогда тоже, — подумав, ответил Гарри, — потому что там вообще быть нельзя. А тем более, в таком виде. Лучше уж честно умереть, чем... вот так.

Мальсибер улыбнулся, тепло и благодарно, и Блэк тут же набычился:

— Оставь парня в покое!

— Сириус, ну ты чего? — спросил Гарри. — Он же даже не сказал ещё ничего!

— Он уже наговорил тут столько, пока ты спал, — возразил Блэк. — Хватит!

— Это ты у нас теперь решаешь, кому что говорить? — поинтересовался Снейп. — И тебя, похоже, не смущает, что Ойген сейчас у себя дома?

— Да причём тут вообще это?! — разозлился Блэк. — Ты не понимаешь, что все эти разговоры...

— Хватит! — крикнул Гарри. — Дайте Ойгену сказать!

— Спасибо, — кивнул тот. — Сириус, я думаю, что Гарри должен знать — если ты прав, его всё это тоже может коснуться. Потому что я должен исполнить клятву — даже если тебе это не нравится. И хочу, — добавил он негромко. — Потому что Гарри прав: так нельзя. Даже Лорд такого не заслуживает. Гарри, я уже им рассказал, что там, за чертой, пообещал, что соберу всю душу Лорда вместе. Мы заговорили об уничтожении тех трёх хоркруксов, что собрали — и я вспомнил.

— А если их там уничтожать? — спросил Гарри. — Чтобы сразу принести на то место, куда ты первый осколок унес? А остальные части души можно попробовать приманить. Есть же чары подобия... ну, или можно же сделать что-нибудь как магниты маггловские. В змее тоже осколок был — может, его к ним притянет? Или хотя бы покажет, где его искать?

— Там? — повторил Мальсибер и уставился на Гарри. — Там, — повторил он — и вдруг порывисто обнял Поттера. — Там, конечно! Я не знаю, как искать недостающий кусок — тот, что был в змее — надо подумать и в книгах поискать — но те, что есть, действительно нужно отнести туда!

— Малыш у нас вообще умный парень, — с гордостью сказал Трэверс, — не то, что некоторые!

— Да я вообще бестолочь! — радостно сообщил ему Мальсибер. — Мне такое в голову даже не пришло... но сегодня я больше не пойду туда — я хочу поесть и выспаться. Давайте завтра.

— Иди, — кивнул Блэк. — Только Гарри в это больше не втягивай.

— И останься там, — добавил Снейп. — Ты, Блэк, хоть бы иногда голову по назначению использовал, а не только для еды и болтовни. Там внутри мозги есть — полагаю, даже у тебя.

— А почему он плясать не стал? — тихонько спросил Гарри у Трэверса, покосившись на Снейпа. — Или ты с них это заклинание снял?

— Нет, — так же тихо ответил Трэверс, — но это, наверно, не оскорбление было, а диагноз. У Блэка же и вправду мозги должны быть! Ведь должны же?

Глава 30

— А почему ты сказал, что мне туда не попасть, если я тебя там видел? — спросил Гарри Мальсибера.

— Потому, что Привратник видит Грань, но должен оставаться на этой стороне! — раздался голос с портрета.

— Какой привратник? — спросил Гарри.

— Ты — Привратник, — сообщил ему тот же старик, что накануне уводил с собой Мальсибера поговорить о кадуцее. — Таких мало, — он стоял у самой рамы и внимательно вглядывался в Поттера. — Ты уже однажды был за гранью — но вернулся. И ты не боишься смерти, мальчик. Но тебе нельзя туда, — погрозил он пальцем.

— А он туда и не пойдёт, — сердито сказал Блэк, глядя на портрет, — я не пущу.

— А ты кто такой, чтобы не пускать? — вскинулся Трэверс.

— Не пустить Привратника может только Страж, — ответил старик Сириусу. — Это роль тяжёлая, и выбирается лишь раз. Привратник может передать своё место другому — но Страж останется при нём всегда. Он навечно связан со своим Привратником — ты готов ему служить всю жизнь? — спросил старик. — Защищать, оберегать — и при этом следовать за ним? Страж не принимает за него решений — он лишь помогает выполнять их.