–Ничего нет, отклонений никаких, все в норме,– ответил медик, ментат при этом лишь кивнул, подтверждая безрезультатность проверки и по его направлению.

–М-да, сидим тут уж сколько лет, ждем хоть какого результата, а как результат появился, даже разобраться в причинах не можем, а об анализе произошедшего вообще молчу,– нахмурился шеф,– ладно, тащите этого самородка сюда, будем выяснять, что он там начудил.

Уже через несколько минут к ним в кабинет протиснулся ничем не примечательный парнишка, ну для них парнишка, а так на вид лет тридцати, среднего роста, весь какой-то помятый и взлохмаченный молодой человек. Было видно, что не кабинетный червяк, так как комбез обтягивал довольно атлетичную фигуру. Нет, не качок, но видно, что парень поддерживает довольно неплохую форму. На лицо ничем не примечательный – таких миллионы.

–Из твоих? – спросил шеф у эСБеПешника.

–Не, не помню такого,– не замедлил тот с ответом,– мы ещё не проверяли по чьей он тут заявке, но не от нас – я бы запомнил.

–Ясно, ну что же давайте тогда молодой человек, сами рассказывайте кто вы и откуда, это сэкономит нам всем время,– слегка улыбнувшись, сказал начбазы.

Когда парень ушел, все были в некотором недоумении. Парень не был ментатом, не был каким-то супер специалистом. С его слов получалось, что его эксперимент, как с натяжкой можно назвать очередное издевательство над артефактом, не дал никаких результатов и тогда он просто сильно разозлился и на злости бросил фразу обращенную артефакту и тот отреагировал. Нач ментатов сразу подтвердил, что у парнишки нет способностей, да и приборы у артефакта бы среагировали на проявление ментального воздействия, а уж сколько опытов ментаты провели сами над артефактом и не посчитать. В общем, решили полностью, до последнего штриха повторить то, что делал этот парнишка. Были большие сомнения, что технический эксперимент послужил откликом артефакта, скорее именно эмоциональное обращение запустило ответную реакцию, но решили, все же повторить все с точностью, а получив отклик уже отсеять лишнее. Ну, а парнишка пока посидит в одиночке, нечего ему болтаться, свою задачу он сделал и за это ему отвалят немало средств, можно даже сказать, что свою жизнь он уже обеспечил. Ну, а все остальные мелочи типа славы, признания и тому подобное уж как-нибудь взвалят себе на плечи руководители, зря что ли они тут столько лет просиживали. Так что все будут счастливы и довольны.

ПРОШЛО ТРИ НЕДЕЛИ.

Сказать, что директор был расстроен это как вообще промолчать. Он был в бешенстве!

Сегодня у него был очень непростой разговор с начальством с поверхности. Он уж и забывать начал, что над ним кто-то есть и перед кем-то он должен отчитываться. Пока не было никаких результатов, он просто запрашивал то, что ему требовалось и беспрекословно это получал. А сегодня его буквально вернули на землю, да еще и ткнули в плохо пахнущие лепешки.

Сидящие тут же начальники отделов, тоже не фонтанировали радостью. Всем было ясно, что если, хотя бы не повторить результат, то их отсюда просто уберут, в лучшем случае засунув в такую дыру, что выбраться из нее вряд ли когда-нибудь получится, а все результаты, если они будут, прикарманят себе другие «более достойные» дядечки.

Порасспросив присутствующих, стало ясно одно. Эти уроды тянут одеяло каждый на себя. Больше всех отличился СБПешник. Запер мальца на все эти три недели и начал отправлять людей из своего отдела на повтор эксперимента, но после десятка неудачных попыток ему все же пришлось допустить людей из других отделов, но тоже безрезультатно. Эксперименты шли чередой, без перерывов, двадцать четыре часа в сутки.

Без результата! Но ладно бы так, ясно, что всем хочется откусить от пирога побольше, но ведь они все докладывали, что работа идет и подвижки есть. Теперь же выяснилось, что никаких подвижек нет и даже нет гипотез, что надо делать, чтобы они появились.

–Тащите этого парнишку сюда… немедленно!– прорычал директор.

Через десять минут парня просто закинули в кабинет, что он даже не удержавшись покатился по полу, однако он сразу легко поднялся и стал нагло посматривать на собравшихся в комнате. Парнишка стоял заросший щетиной, всклокоченный, а одежда, причем это была роба, которую еще при открытии базы завезли для возможных заключенных, была вся в грязи, как будто из канализации его достали. Директор удивленно посмотрел на СБПешника.

–Ну, а что, карцер у нас не оборудованный, да и охрана с уборкой там не предусмотрена,– промямлил СБПешник,– кормили вечером после пересменки и ладно,– добавил тот.

–Ага, а парашу мне наверно жрать надо было,– зло выплюнул парнишка,– уроды!

–Ну ладно, не кипятись,– попытался успокоить парня директор,– с этим я сам разберусь.

–Мне, что от этого легче что ли станет?– зло спросил парнишка.

–Ты, в конце концов на контракте, знал, что все возможно за Такие деньги,– тоже начал злиться директор,– так что ничего страшного, можно и потерпеть.

–Ну, вообще-то мой контракт уже закончился несколько недель назад и я его не продлевал,– заявил в ответ парень,– а ваши действия можно вообще квалифицировать, как незаконное удержание и тому подобное! Вы незаконно удерживали меня, при этом условия содержания больше похоже на пытки – три недели пыток!

Директору поплохело, сразу как пришло подтверждение всему тому, что только что, буквально выплюнул в них этот парнишка. Это пахло серьезными проблемами. Устранить они его не смогут, практически все на базе знали, кому удалось получить отклик от артефакта и пропади парень, то не сносить им головы. А учитывая, что и результат его действий повторить не получилось, то это вообще расценят как попытку саботажа, а то и шпионаж на конкурентов пришить могут и никакие проверки через ментатов не помогут – их просто запытают где-нибудь, а потом тихо прикопают в укромном уголочке вместе с их семьями.

–Что ты хочешь?– спросил директор, здраво рассудив, что давить на парня будет неправильным решением.

–Ну, пока что помыться, нормально поесть и поспать, а там видно будет,– не задержался с ответом парень.

–Сейчас все будет, а если не будет, то появится,– проговорил директор, зло поглядывая на своего СБПешника.

…ЧЕРЕЗ 12 ЧАСОВ.

Кирилл лежал на Очень мягкой и Очень удобной кровати, ну по крайней мере такой она ему показалась после трех недель в карцере. Свое имя он «вспомнил» дней десять назад, когда слетел установленный на полгода ментоблок. Покатав на языке свое имя, в очередной раз согласился сам с собой, что оно гораздо лучше, чем номер 34-16, на который он отзывался последние шесть месяцев. Теперь надо было думать, что и как делать дальше. Он понимал, что у него много козырей на руках, но вот стоит ли их все разыгрывать – в этом он сомневался. Прикинув все обстоятельства, он все больше стал склоняться к мысли о продлении контракта, конечно же, поломавшись для приличия, ну и плюшек надо было отхватить за трехнедельные мучения. Но вообще-то эти три недели очень многое ему дали и он это прекрасно осознавал. Три недели он тренировал свои способности и с удовольствием, сейчас с удовольствием, сравнивал себя с тем, кого двадцать один день назад закинули в ту конуру, другого пристойного слова тому месту своего временного жительства подобрать не мог. Но додумать все что хотел ему все же не дали. Сбоку от кровати развернулась проекция какой-то девчонки, которая тут же заявила,

– 34-16, хорошо, что вы уже проснулись, вас ждут через полчаса в кабинете директора.

–Я, Кирилл, а не 34-16,– недовольно пробурчал он в ответ,– слышал, буду.

Девица очень удивленно посмотрела и отключилась. Ну понятно, тут еще никто себя по имени не называл,– подумал Кирилл,– ладно надо в порядок себя приводить и идти,– все также недовольно сказал сам себе и начал вставать.

Когда он пришел в кабинет директора, там был только он один, его заместителей не было. Стало ясно, что директору что-то нужно и предложить он может многое, но явно не хочет идти на уступки в присутствии кого-либо. Хотя и так все ясно чего он хочет: проблема с контрактом, с незаконным удержанием и главная – эксперимент. Кирилл уже услышал, что три недели безуспешно пытались повторить то, что у него получилось. Стало даже интересно, а что бы произошло, если бы у них все вышло, ведь не исключено, что про него вообще могли бы забыть на радостях. И сколько бы он тогда просидел в том гадюшнике.